Никола Марш - Алмазная принцесса
– Тебе не нравится. – Его холодный ровный тон испугал ее.
– Не то чтобы…
– Тогда что? – Он убрал руку и отстранился.
– Послушай Джекс, кольцо очень милое.
– Милое? – Он выплюнул это слово с отвращением. – Слово «милое» для кружек. А не для кольца, которое мужчина дарит женщине.
Руби была разочарована тем, что Джекс так плохо знал ее. И все же она попыталась сгладить конфликт:
– Просто это не то, что я.
– Хотела, да? – Он сунул руки в карманы.
Руби его никогда еще не видела в таком бешенстве.
– Это моя ошибка. Извини. Этого никогда больше не повторится.
Она в изумлении наблюдала за тем, как он ринулся к своей машине.
– Джекс, подожди! – крикнула она.
– Не беспокойся, я не расторгну нашу сделку. Твой драгоценный «Сиборн» вне опасности. – Он замолчал, и боль исказила его красивые черты. – Ведь это все, что тебя волнует.
– Это неправда! – воскликнула она.
Ее мозг и ноги наконец начали работать синхронно, и она бросилась за ним.
Слишком поздно.
Джекс уже завел машину и под визг шин исчез из поля зрения и из ее жизни.
Десять часов спустя самолет Джекса приземлился в Перте. Пока он возвращался в Мельбурн, улаживал дела в офисе, ехал в аэропорт и летел в Перт, он изо всех сил старался не думать о Руби.
И ни на йоту не преуспел в этом начинании.
Осознание того, что Руби отвергла его предложение, каленым железом жгло его грудь, и он не мог сосчитать, сколько раз прикладывал руку к сердцу, пытаясь унять боль.
Он рассказал ей о терзающих его демонах.
Он отдал ей свое сердце.
Она бросила его дары ему в лицо.
Он знал, каково это, когда человек, которого ты любишь, отвергает тебя.
В этот раз все было еще хуже.
Очевидное нежелание Руби принять это кольцо и то, что означал для него этот факт, причиняли ему такую же боль, как и предательство отца.
Он поддерживал Денвера, а тот даже ради приличия ни разу не попытался с ним связаться.
Он поддерживал свою мать все время, пока длился суд, а она все равно его бросила.
Он поддерживал Руби, искренне желая помочь ей, а она отвергла его.
Это подкосило Джекса больше, чем предательство Денвера и Джеки, вместе взятых.
Даже сейчас, в сотый раз вспоминая эту сцену, он не мог поверить, что так заблуждался.
Он столько раз видел любовь в ее глазах и был уверен в этом. Настолько уверен, что заказал то кольцо.
Но ей не нужно было кольцо. Ей нужен был человек, который спасет ее от разорения. Вот и все.
Каким же он был идиотом. Возомнил себя невесть кем.
Теперь Джекс понял, о чем ему говорила Сапфира Сиборн.
Руби на все сто вложилась в этот брак, чтобы получить желаемое – свою компанию.
А он допустил ту самую ошибку, от которой предостерегала его Сапфира, – принял ее азартность за любовь.
Вот придурок.
Самое смешное, что он уже не мог поменять свои планы. Нравится ему это или нет, ему придется торчать в Мельбурне бог знает сколько времени.
Благословение для бизнеса, проклятие для него самого.
Не то чтобы они будут слишком часто видеться. Если кто-то начнет задавать вопросы, Джекс сошлется на плотный рабочий график. Время от времени они будут появляться вместе, у него хватит на это выдержки, и как только дела пойдут в гору и необходимость в этом браке отпадет, они разведутся.
Все просто.
Конечно же это не было просто, и Джекс лгал себе, если думал иначе.
Он не мог понять, что означало выражение, появившееся на лице жены, когда она увидела кольцо.
Разочарование. Грусть. И что-то, похожее на опустошение.
Это сбивало его с толку. Руби не была бы опустошена, если бы ничего к нему не чувствовала, но тогда откуда разочарование? Он ведь сказал, что это кольцо обещания.
Обещание, что они пройдут этот путь вместе и дадут шанс их зарождающейся любви.
Джекс был в ужасе от собственных чувств и не уверен в ее, поэтому он не хотел ее торопить. Это кольцо было своеобразной прелюдией к тому другому, которое он собирался подарить позже.
Джекс споткнулся при выходе из самолета, мрачно взглянув на стюардессу, которая протянула ему руку с кокетливой улыбкой.
И в этот момент на него снизошло озарение. Может, эта запинка сдвинула какую-то шестеренку в его затуманенном мозгу, потому что он внезапно понял причину разочарования Руби.
Может, дело было не в нем?
Может, дело было в том, что он предложил ей слишком мало?
Что, если она ожидала увидеть настоящее обручальное кольцо?
Он все испортил.
Он позволил своим комплексам и страхам омрачить счастье с женщиной, которая принимала его таким, какой он есть, со всеми недостатками.
Джекс несся с сумасшедшей скоростью к стоянке такси. Чем быстрее он закончит дела на прииске, тем быстрее сможет вернуться в Мельбурн и заняться более важными вопросами.
Например, завоевать жену.
Руби всю неделю провела в мастерской. Она доделала все заказы, включая изумительное обручальное кольцо с розовым бриллиантом, раздиравшее ее сердце в клочья. Без всякого сомнения, это был шедевр. Фантазийная огранка оттеняла безупречную чистоту камня, а оправа из белого золота лишь усиливала блеск бриллианта. Это была ее самая лучшая работа, и она сама продала бы душу за такое кольцо.
Она надеялась, что счастливая невеста его оценит.
Сколько раз Руби приходилось откладывать лупу, потому что слезы застилали ей глаза или дрожали руки, угрожая разрушить это совершенство? Слишком часто. И хотя она всегда мечтала создать что-нибудь подобное, в день, когда оно было отдано заказчику, она вздохнула с облегчением.
Оно напоминало Руби о невозможном.
После всего, что она говорила Джексу, после того, как открыла ему свое сердце, показала ему, что он для нее значит, он подарил ей какую-то дешевую безделушку, лишь бы только отвязаться от нее.
Точно так же обращались с ней мать и сестра: Руби слишком увлеклась, нужно срочно что-нибудь ей подарить.
Джекс последовал их примеру. Подарил ей колечко, чтобы она не роптала, пока он будет пропадать на работе и вспоминать о ней, когда ему захочется заняться сексом.
Конечно, это было некоторым преувеличением. В действительности Джексу не было все равно. Он доказал это, когда помог ей с аукционом и рассказал о своей душевной драме.
Их связывало гораздо большее, чем секс. Хотя, как выяснилось, не настолько много.
Дурацкое кольцо обещания. О чем он только думал?
Когда мама и Сапфи откупались от Руби какой-нибудь безделушкой, она мирилась с этим, скрывая боль, которую причиняло их снисходительное отношение.
«Не забивайте голову нашей маленькой Руби такими серьезными вещами, она у нас творческая натура, ей это вредно. Вот бриллианты, только что привезенные с прииска, давай, Руби, займись своим делом».
