Хозяйка замка (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна

Я еще немного побродила по кладбищу. Зашла в церковь.

Я никогда особенно не любила готические соборы, предпочитая им наши православные храмы. Но сейчас было приятно просто побыть в этом тихом месте, пропитанном ароматом сотен горящих свечей.

Странно, как близко к сердцу я приняла историю всех этих людей, живших за сотню лет до меня.

Нет, как реставратор по профессии я всегда интересовалась историей. Изучала биографии художников. Писала научные статьи. Но никогда я не погружалась так глубоко в чужую жизнь. Наверное, в этом сыграла непоследнюю роль странная атмосфера замка или зимняя меланхолия. Сейчас мне было сложно выразить словами чувства, терзающие меня.

Чтобы как-то развеяться после блуждания по кладбищу, я решила пройтись до «Старого замка». Возможно, у Мэри найдется минутка выпить со мной чаю и обсудить записки Френсис.

И прогулка, действительно, пошла мне на пользу. День был свежим, морозным. Выпавший ночью снег блестел золотыми солнечными искрами. Мое настроение постепенно улучшалось, и тут я увидела автомобиль Джона, припаркованный возле кафе.

«Отлично, — подумала я, — возможно, мы сможем пообедать вместе и даже прогуляться по городу».

Сегодня как никогда мне хотелось наконец рассказать Джону о своих находках, услышать его мнение обо всём этом.

Тому, что в это время дня он был в городе, я не очень удивилась. Периодически Джон уезжал по делам. Встречался с интересующими его людьми, особенно перед рождеством в Кеннет Кастл, ходил в магазин, заходил к Генри. Ну, и не знаю, что еще он делал в городе, пока я занималась работой над портретом леди Джулии. Как реставратора меня это нисколько не интересовало. Как женщина я доверяла Джону.

И, видимо, зря.

Джон уже обедал. Я увидела его сквозь огромные стеклянные окна кафе. А за столиком напротив него, безупречно одетая и сверкающая красотой, сидела снежная королева, та самая, что приезжала с Пратом в последний день ярмарки в замок.

Она улыбалась Джону, а тот улыбался ей в ответ. В какой-то момент её рука легла поверх его руки, покоящейся на столике. Снежная королева кокетливо опустила глаза, а потом подарила Джону весьма многообещающий взгляд.

Краски моего мира поблекли. Чтобы не упасть, я оперлась рукой на скамейку, стоящую на остановке напротив кафе.

— Вы в порядке? — участливо спросил меня кто-то из пешеходов.

— Да-да. Спасибо, — ответила я и поспешила прочь.

Мне надо было бежать, пока Джон и его снежная королева не увидели меня в таком состоянии.

Не помню, как я добралась до замка и как попала в мастерскую, единственную комнату, где я чувствовала себя на своем месте. Но как только я там очутилась, упала в кресло и залилась слезами.

К вечеру я более-менее пришла в себя. По крайней мере, мне так казалось. Хорошо, когда есть работа, за которой можно забыть про такие глупости, как неудачи в личной жизни.

Я всё еще снимала реставрационные слои краски. Любопытно, но там, где они теперь были сильнее наложены на платье, стало очевидно, что настоящий автор весьма недвусмысленно показывал очертания округлившегося живота леди Джулии.

Само по себе это не было чем-то странным. Если судить по примерной дате написания портрета, он был сделан в тот год, когда леди замка ждала появления будущего наследника — будущего лорда Сэлвига. Но по какой причине реставратор решил убрать свидетельство этогомаленького приятного события из портретной летописи семьи, было абсолютно не ясно. Возможно, это было не принято показывать по этикету?

Сделав пару снимков и ряд записей, я так увлеклась, что не заметила, как дверь мастерской распахнулась.

— Привет, — на пороге показался Джон.

Хотя кто же еще мог сюда войти? Разве что приведение белой дамы Кеннет Кастл. И, честно говоря, я была бы больше рада видеть сейчас её, чем Джона.

— Ты собираешься сегодня заканчивать работу? — поинтересовался Джон, когда я не ответила на его приветствие.

— Да. Примерно через час, — как можно холоднее проговорила я.

Джон кинул взгляд на часы, было около одиннадцати вечера.

— Что у тебя опять не так? — недовольным тоном, особенно выделяя «у тебя» поинтересовался он.

— Всё в порядке, — уже ровным тоном ответила я.

Действительно, что могло быть не так? Возможно, женщина, с которой сегодня виделся Джон, просто очередной инвестор, заинтересованный в замке. Или деловой партнер. Да мало ли какие знакомства могут быть у Джона? В конце концов, я лишь видела, как они обедали вместе. Не более того.

Но сердце и ущемленная гордость кричали иное. Инвесторы не смотрят так, как смотрела на Джона снежная королева…

Джон между тем продолжал:

— Неужели? Мне так не кажется. Порой у тебя такой вид, будто тебя здесь кто-то обидел. Хотя я не припомню, чтобы такое произошло.

При этом он всё еще стоял в дверях, скрестив руки на груди. Тоже мне, ущемленное самолюбие. Когда-то я всё это уже проходила. И Джон сейчас явно нарывался на то, чтобы узнать, сколько в моем реставрационном наборе острых предметов.

Тем не менее, он ждал ответа.

Ладно. Лучше сказать. И послушать, что же ответит он.

— Я была сегодня в городе и видела там тебя, –начала я.

— Хорошо. Но почему ты не подошла ко мне?

Часть меня с неким облегчением вздохнула. Джон не испугался. Возможно, всё не так, как мне показалось.

— Решила не отвлекать тебя. Ты тогда был с женщиной, — отрезала я.

Джон тихо выругался про себя. А затем, к моему удивлению, рассмеялся.

— Аниа, — сказал он, отходя от дверного косяка, — это может показаться странным, то, что я сейчас скажу, но ты видела немного не то, что думаешь. И…черт, я не знаю как это правильнее сказать. Ты видела Гортензию. Она — моя жена.

Мне снова пришлось искать опору, чтобы не упасть. Жена⁈

— Подожди с выводами! — Джон поспешил ко мне.

Видимо, он хотел меня поддержать, но я обогнула рабочий стол, снова установив дистанцию между нами.

— Ты женат?.. — как дурочка, слабым голосом переспросила я.

— Да, но мы как раз в процессе развода. Гортензия приезжала обсудить некоторые пункты нашего расставания.

— Ты не говорил мне, что женат.

Джон тяжело вздохнул, будто я была маленьким ребенком, которому так сложно объяснить простую истину.

— Как-то не пришлось к случаю. Тем более, я ведь развожусь. Да, и что в этом такого? Помниться, ты сама как-то упоминала, что была замужем.

Да, и ключевое слово в моем рассказе «была».

Я вышла замуж рано. В двадцать три года. Я училась в Институте искусств и реставрации. Антон уже заканчивал «Финэк» по специальности аудит. Мы познакомились на одной из студенческих вечеринок в общежитии, где я в то время жила. Антон тогда показался мне таким положительным, надежным. Мы встречались около года, и он сделал предложение. Как потом оказалось во многом, чтобы его родители успокоились и перестали допекать его, требуя покончить с холостяцкой жизнью. Пока я училась, всё было хорошо. Мы жили на съемной квартире. Антон строил карьеру. Планировали завести ребенка. Но потом что-то изменилось. После учебы меня пригласили в Москву, работать в Пушкинском музее. Антон отказался уезжать, сказав, что его жизнь в Петербурге налажена. Осталась и я. Но мужу было сложно простить мне востребованность. Он стал упрекать меня, что я добилась всего рекомендациями моего руководителя Мишина, и, следовательно, спала с ним. Почему-то тот факт, что я была лучшей на курсе в голову мужа не приходил. Когда я окончательно устала от упреков, косых взглядов и холодной постели, я решила взять тайм-аут. Уехала на реставрацию храма в Ростов. Хотела, чтобы Антон скучал. Но уже через две недели, когда я вырвалась навестить мужа, я застала на нашей съемной квартире Полину, коллегу Антона. Не стоит рассказывать, каким аудитом они занимались. Тем более, что тревожные звоночки были и раньше. Общие друзья периодически говорили, что видели парочку вместе. Антон отмахивался, что все встречи по работе. Я верила мужу. Дура. И вот, застав их вместе, я получила в ответ лишь упрек, что это всё, мол, из-за меня. И это я люблю работу больше людей. А Антон — лишь жертва моей холодности. Собрав вещи, я ушла от мужа. Провела год в Ростове. Потом по контракту уехала в Лондон. Пока я не добралась до Кеннет Кастл.