Игорь Волознев - Мы на «чертовом» катались колесе
Причиной отлучек был бродячий цирк «Шапито», чей огромный цветной шатер каждое лето вырастал на пустынной окраине Лэмбсвиля. Ронни, которому в то время шел уже пятнадцатый год, проводил там целые дни и быстро перезнакомился с артистами. Способный юноша научился ходить по канату и жонглировать; случалось, что он замещал на представлениях отсутствующих циркачей и получал за это кое-какие деньги. Отчим с матерью его успехами не интересовались, артистические увлечения Ронни поддерживала только Мэг, которая была двумя годами старше его. Хозяин «Шапито» не раз предлагал парню постоянную работу в своем заведении, но Ронни отказывался, не решаясь покинуть дом. И все же этот момент настал. Толчком к нему явилось отвратительное поведение отчима, который и раньше приставал к Мэг. Брайан не упускал случая облапать ее в коридоре, когда она шла в ванную, прижаться к ней, встречая на кухне, без стука заходил к ней в комнату. Мэг пыталась отделаться шутками и смехом, потому что никак не могла поверить, что он это всерьез. Однажды Ронни оказался случайным свидетелем того, как Брайан в отсутствие жены поймал Мэг на заднем дворе и со смехом опрокинул ее на землю, навалившись сверху, как матрац. Ронни был уже достаточно крепким парнем, он оторвал это животное от плачущей девушки и здорово вмазал ему. После этого случая Мэг переселилась к двум своим подругам, снимавшим квартиру на другом конце городка, а Ронни ушел с «Шапито» бродить по штатам Среднего Запада.
Именно с этих цирковых выступлений началась карьера Ронни Сэндза. Потом был маленький театрик в Бронксе, потом Бродвей и, наконец, предел мечтаний — Голливуд…
Мысленно вернувшись к тому давнему эпизоду, Ронни поневоле сравнивал Брайана со вчерашним гостем Марины. Ему казалось, что эти двое даже внешне похожи. Ронни ничего не знал об Алексее, он и видел-то его всего один раз, да и то мельком, и потому с его стороны было несправедливо переносить на Марининого любовника отрицательные черты, присущие Брайану. Ронни и сам это понимал. Но его воображение, распаляясь, рисовало ему виденную когда-то в юности картину, и он никак не мог удержаться от того, чтобы не поставить на место Брайана вчерашнего белобрысого мужчину, а на место Мэг — повзрослевшую Настю. Он морщился в досаде, отгоняя от себя эти беспочвенные фантазии, и все же в глубине души никак не мог отделаться от них. Что, если Маринин гость станет таким же «папой» для Насти, каким был Брайан для Мэг? В груди у него все бурлило от негодования. Он дожидался Марину в том числе и для того, чтобы спросить у нее, что это за человек? Хотя прекрасно понимал, что не имеет права задавать ей такие вопросы.
Заставив себя успокоиться, он принял решение вообще ни о чем ее не спрашивать, а только извиниться за вчерашнее. И несколько секунд подержать ее руку в своей… Да, пожалуй, он вполне удовлетворится этим немногим…
Ронни снова, в который раз, бросил взгляд на часы. Время летело стремительно. Пора было уезжать. Он снова поднялся на четвертый этаж, позвонил в квартиру. Безрезультатно. Ронни и помыслить не мог, что в эти самые минуты Марина стоит у подъезда гостиницы «Балчуг-Кемпинский» и ждет, когда он выйдет. Если бы кто-нибудь сказал ему об этом, он решил бы, что над ним скверно шутят, в лучшем случае — разыгрывают. А то и просто смеются.
Спустившись вниз, он еще десять минут ходил по дорожке перед подъездом, рискуя опоздать на самолет, потом вытер вспотевшее лицо и вернулся в такси. Водитель помчал в Шереметьево.
Красильщиков подкатил к магазину через тридцать минут после Сэндза. В недавно купленном черном костюме от «Хьюго Босса», в галстуке, с большим, завернутым в шуршащий целлофан букетом белых астр, благоухая духами и улыбаясь, он деловито распахнул стеклянную дверь магазина и, оглядевшись, громко обратился к Леониду:
— Где тут Рябинина? Дайте ее сюда по-шустрому, а то, можно сказать, решается судьба!
— Ее нет, — брякнул немного опешивший охранник.
Услышав фамилию Рябининой, продавщицы оглянулись на посетителя. После ухода Марины в магазине уже успело перебывать немало людей, которые спрашивали ее: Сэндз, две бригады журналистов из каких-то еженедельников, корреспондент телевизионной программы «Времечко» с кинооператором. То, что ее опять кто-то ищет, поначалу не вызвало удивления. Однако, приглядевшись к расфранченному мужчине с букетом, девушки заинтересовались. Он не был похож на журналиста…
— А зачем она вам? — полюбопытствовала Татьяна.
— Как — зачем? Мы сейчас едем в ЗАГС. Вы что, разве не знали?
Для Марининых сослуживиц это было неожиданностью. От изумления у них округлились глаза.
— С Мариной? В ЗАГС?
— Ну, не расписываться, а пока только подавать заявление, — объяснил Алексей. — Так где она? Переодевается?
— А она нам ничего про ЗАГС не говорила. — Татьяна нарочно пропустила его вопрос мимо ушей, стремясь выудить побольше информации о замужестве подруги. — И вы… давно с ней знакомы?
— Еще со школы. Девушки, хватит разговоров, нам с Мариной некогда. Из ЗАГСа мы едем в ресторан, я заказал столик!
— Она недавно отпросилась и ушла домой, — сказала Вика.
— Отпросилась? — Красильщиков озадаченно посмотрел на нее. — Хм… Странно…
Он вынул из кармана мобильный телефон и набрал номер Марининой квартиры. Ему никто не ответил. Он снова хмыкнул, снова сказал «странно», засунул букет под мышку и, провожаемый взглядами заинтригованных продавщиц и посетителей, вышел из магазина.
8
Вилла Ронни Сэндза находилась в городке Малибу, пригороде Лос-Анджелеса. Бело-розовое здание причудливой модерновой архитектуры с огромными, во всю стену, окнами из зеркального изумрудного стекла, окруженное садом с экзотическими растениями, было выстроено одним из саудовских шейхов для своей любимой жены, потом продано известному голливудскому сценаристу, а от него досталось Ронни. Вилла наряду с музеем Поля Гетти была одной из достопримечательностей Малибу, туристы специально приезжали из Лос-Анджелеса, чтобы поглазеть на нее издали. Вернувшись из московской поездки, Бетси продолжала «пилить» Сэндза и здесь. Главным ее козырем был все тот же номер «Московского комсомольца» с фотографиями Ронни, Марины и Насти. Однако на его предложение развестись она ответила категорическим отказом.
— Ты, конечно, можешь начать процесс, — язвительно заявила она, — но против таких фактов, — и она взмахнула перед ним московской газетой, — сделать ничего не сможешь! У тебя нет ни малейшего шанса выиграть суд, а потому развод тебе обойдется очень дорого. Ты лишишься и этой виллы, и виллы на Гавайях, и квартир в Нью-Йорке и Париже. Я отберу у тебя все! Все, до последнего цента! Я уже разговаривала с адвокатом!
