Гвендолин Кэссиди - Навеки вместе
Пол, должно быть, выключил лампу, прежде чем заснуть. Потому что было темно, когда Робин открыла глаза, несмотря на тонкую полоску света, пробивавшуюся сквозь неплотно задвинутые шторы.
Он по-прежнему был здесь, рядом, его нога покоилась на ней, дыхание было глубоким и спокойным. Робин изучала твердые чистые линии его лица, вспоминая ощущение его губ на своем теле, выражение его глаз. В этом смысле ничего не изменилось: она по-прежнему волновала его физически. То, чего Робин раньше, да и сейчас, никак не могла постичь, – это его внутреннего мира.
Ошиблась она или нет, обратного пути уже не было, хотя нелегко будет сказать об этом Шону. Пол конечно же прав: она поняла с того самого момента, когда они снова встретились, что о браке не может быть и речи. Ей следовало бы еще вчера набраться мужества и внести ясность. Обида от этого, возможно, и не стала бы меньше, но, по крайней мере, Шон уже не питал бы иллюзий.
В любом случае им нужно поговорить лично. Полу придется с этим смириться.
Если среда отпадает, значит, она назначит встречу на другой день, и чем скорее, тем лучше.
Часы были на стороне Пола, и ей было не разглядеть, что они показывают.
Одному небу известно, который теперь час! Робин предприняла робкую попытку выскользнуть из-под обхватившей ее руки, и серые глаза мгновенно открылись.
– Хорошо спала? – мягко спросил Пол.
– Просто была обязана, – стараясь говорить так же непринужденно, как и он, ответила Робин. – За окном светло. Если Уэнди уже проснулась, она, наверное, гадает, что с нами случилось.
– Учитывая ее прошлое, она, по-видимому, без труда обо всем догадается… к сожалению, – заметил Пол, медленно обводя кончиком пальца контуры ее губ.
Был момент, когда ей показалось, что он на волосок от того, чтобы пойти дальше. Но он быстро поцеловал ее в нос и, откатившись, сел, за чем последовало удивленное восклицание:
– Уже четверть девятого!
Робин подавила желание дотянуться и провести пальцами по обнаженной спине, когда Пол, отбросив покрывало, свесил ноги с кровати.
– Похоже, что перелет нас все-таки доконал, – сказала она. – Может быть, и Уэнди тоже?
– Может быть. – Он обернулся, и его глаза стали загораться все больше, по мере того как он переводил их от рассыпавшихся по подушке золотистых волос и провоцирующего лица к гладким обнаженным плечам и далее, к выпуклостям грудей. – Впрочем, лучше на это не надеяться. Она может зайти к нам. Почему бы тебе не пойти и не взглянуть на нее, пока я принимаю душ?
Пол направился в гардеробную, не позаботившись надеть халат, лежавший в ногах кровати. Наблюдая за ним, Робин почувствовала, как у нее засосало под ложечкой при мысли о том, что Эдна вот так же могла смотреть на него. А сколько еще других?
Я никогда не смогу ему доверять, с тоской поняла Робин. Поддавшись ему, она рискует вновь испытать боль. Но разве он оставил ей выбор?
Короткий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она поспешно натянула покрывало на обнаженные плечи, прежде чем ответить приглашением войти, и выдавила улыбку для Уэнди, появившейся на пороге с подносом в руках.
– И что же это такое?
– Завтрак, – ответила девочка. – Я проснулась целую вечность назад!
– Ой, милая, прости! – Робин чувствовала себя негодяйкой. – Тебе надо было нас разбудить!
– Все нормально, – последовал невозмутимый ответ. – Я ела кашу и бутерброд с беконом. И сделала еще – для вас и дяди Пола. А где он? спросила она, ставя поднос на кровать.
– В душе. – Робин ошеломленно уставилась на бутерброды размером с ботинок, разложенные на двух тарелках, не представляя, как они поместятся во рту. – Очень мило с твоей стороны.
– Да их ничего не стоит сделать, – сказала Уэнди, из чего можно было заключить, что она, вероятно, даже не догадалась поджарить бекон. – Особенно если уже есть нарезанный хлеб. Я отнесу дяде Полу его бутерброды, хорошо?
– Ты лучше постучи в дверь ванной и скажи ему, – посоветовала Робин, когда девочка взяла вторую тарелку.
Уэнди одарила ее тем, что называется искушенным взглядом.
– Я тысячу раз видела папу без одежды.
Да, ума у этого папы, если он вообще был, явно недоставало, подумала Робин.
– С дядями все иначе, – только и смогла сказать она. – Знаешь, давай лучше я сама ему скажу.
Она начала вставать и вдруг сообразила, что и на ней ничего нет. Уэнди серьезно посмотрела на Робин.
– А с тетями тоже все иначе?
– Вовсе нет, – сказала она и выскочила из кровати. – Я вернусь через минуту.
Она ощущала на своей спине взгляд юных, но от этого не менее оценивающих, серых глаз, пока шла к двери гардеробной, и почувствовала необъяснимое облегчение, скрывшись за ней. Уж очень «продвинутой» была Уэнди для своего возраста!
Халат лежал на диване, где она его и оставила. Робин накинула его, прежде чем подойти к двери ванной. Пол, наверное, посмеется над ней, если она постучит, вместо того чтобы просто войти, но тем не менее она несколько мгновений не решалась этого сделать.
Он брился перед зеркалом, висевшим над раковиной, вокруг бедер было обмотано полотенце.
– Скоро закончу, – сказал он. – Уэнди еще спит?
Робин покачала головой, не в силах отвести взгляда от холеного, мускулистого, прекрасно тренированного тела. На его спине видны были едва заметные красноватые следы, оставленные ее ногтями прошлой ночью. Встретив в зеркале взгляд серых глаз, она почувствовала, как участился пульс.
– Уэнди принесла нам завтрак в постель, – сказала Робин, ничуть не удивляясь хрипотце в своем голосе. – Бутерброды с беконом.
Пол рассмеялся.
– Надеюсь, горячие?
– Возможно, и были сначала.
Пол стер остатки пены для бритья и взял шелковый халат, висевший рядом с раковиной.
– В таком случае нам лучше съесть их, пока они окончательно не остыли.
– Подожди минутку. – Дрожащими пальцами Робин прикоснулась к твердой теплой спине. – Кажется, прошлой ночью я погорячилась.
– Разве кто-то жалуется?
Не в силах сдержаться, она прикоснулась губами к оставленной ею отметине, скользнув руками по его талии к рельефным мускулам живота и ощущая исходящий от него свежий мужской аромат.
Он произнес что-то гортанное и, повернувшись к ней, притянул к себе и быстро поцеловал, прежде чем отстранить вновь.
– Соблазнительно, но придется отказаться.
Скажи Уэнди, что я сейчас выйду.
«У меня не было намерения соблазнять тебя», – хотела сказать Робин, но не была уверена, что это правда. На несколько головокружительных минут она напрочь забыла об Уэнди, дожидающейся их, озабоченная лишь переполнявшим ее желанием.
Ей стало еще хуже, когда Уэнди не оказалось в спальне, лишь на подносе возлежали немым укором оставленные ею бутерброды. Вышедший вслед за ней Пол смотрел на них с тем же отсутствием энтузиазма.
