Шерил Уитекер - Хрустальная любовь
Кэтрин больше не могла слушать речи Стэнли. Ей было больно. Ей уже казалось, что действительно она во всем виновата.
— Сегодня я почувствовал, что больше не могу терпеть, — не останавливался Стэнли. — Я, как мальчишка, умирал от ожидания твоего подарка. Если бы ты знала, каким идиотом я себя почувствовал, войдя в домик для гостей. Там не оказалось ни одной вещи для нашего ребенка. Я понимаю, конечно, что ожидание ребенка у всех проходит по-разному. Но ты вообще никак не проявляешь интереса к собственному малышу! Это неестественно.
— Неправда, — вмешалась в его монолог Кэтрин. — Я очень хочу ребенка и жду его появления на свет. Но ведь я беременна только четыре месяца, у нас уйма времени, чтобы подготовиться.
Стэнли пристально посмотрел на нее, а затем спросил:
— Кэтрин, ты боишься?
Своим вопросом он попал в самую точку. Да, действительно, Кэтрин ужасно боялась. Если бы она сейчас все время думала о своей беременности, то просто сошла бы с ума от беспокойства, а ведь нервничать будущей матери тоже нельзя.
Ей вдруг так сильно захотелось, чтобы ее собственная мать была сейчас рядом и укрыла ее от всех невзгод.
Стэнли увидел в глазах жены страх.
— Кэтрин, помнишь, после катастрофы я сказал, что ты беременна, и это известие очень сильно напугало тебя. Не так ли?
Она глубоко вздохнула.
— Да, я испугалась, потому что тогда принимала антибиотики. У меня было воспалено горло. Но я сразу же от них отказалась. Будь что будет, все в руках Господа.
Если бы Стэнли только знал, сколь многого я боюсь, думала Кэтрин. Мысли о беременности просто изводят меня. Я хочу думать о чем-то другом, но не могу. Я очень хочу ребенка, хочу, чтобы он был счастлив, но очень боюсь за него. Я хочу, чтобы ты меня любил, Стэнли.
— Не волнуйся, все с нами будет хорошо, — уверил он ее, пытаясь успокоить. — Риск для здоровья ребенка минимален, так что пока нет повода для беспокойства.
— Но все-таки он есть. Мне обязательно нужно будет позвонить отцу и обсудить с ним сложившуюся ситуацию. Он может помочь советом.
— И ты из-за этого переживаешь? — спросил Стэнли.
Ты даже не догадываешься, насколько остро я это переживаю, думала Кэтрин. Со мной за всю жизнь такого не было.
Решив не выставлять напоказ свои страхи и эмоции, она ответила:
— Не совсем из-за этого. Я для себя решила, что надо быть оптимисткой и не задумываться о будущем. Все идет своим чередом. Подумай, ведь совсем еще недавно я прилетела сюда с намерением просто увидеть тебя, а уже через два дня вышла за тебя замуж. Думать о будущем бессмысленно, мы все равно не в состоянии предугадать все варианты.
— Ты счастливый человек. Ведь миллионы женщин не познали счастья быть матерью. То, что произошло у нас с тобой, — просто чудо, убеждал Стэнли. — Но я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать. Главное помни: мы с тобой в одной лодке, мы единое целое.
Кэтрин решила сменить тему разговора.
— Пока я еще нахожусь на ранней стадии беременности и могу свободно перемещаться, я хотела бы заняться обустройством нашего дома и домика для гостей.
Услышав это, Стэнли широко улыбнулся. Теперь он уже был рад, что она отвлеклась от своей беременности и страхов, с ней связанных.
— Ну, это замечательно, — сказал он. — Твои художественные способности не перестают меня поражать.
— Значит, ты не против? — спросила Кэтрин.
— Конечно нет. Домик для гостей выглядит теперь как конфетка. У тебя, оказывается, множество талантов.
— Да брось ты. Что сложного в том, чтобы украсить дом?!
— Я говорю не только о твоих дизайнерских способностях. В этом, может быть, и нет ничего удивительного, если речь идет о тебе. Но вот в такой короткий срок так близко сойтись со всеми людьми, работающими в больнице, — для этого действительно нужно иметь особый талант. В данном случае я имею в виду Кэрол и ее семью. Ты бы видела, как она с дочерью не пускали меня в бунгало, боялись, что ты расстроишься.
— Она, как и многие здешние люди, очень мила и добра. С ними очень просто найти общий язык, так что, по-моему, здесь нет ничего удивительного, — в ответ сказала Кэтрин.
— Не у всякого человека есть такой дар — сходиться с другими людьми. Ты открыла им свое сердце и душу, и они тебе ответили тем же. Ты замечательный человек, Кэтрин.
Ее уже порядком утомили комплименты Стэнли, казавшиеся ей неуместными и слишком назойливыми.
— Ты не будешь против, если позже я займусь обустройством нашего дома? — спросила она.
— Делай все так, как твоей душе угодно. Только у меня есть два условия. Первое — ты будешь пользоваться моей кредитной карточкой. Второе — во время дневной жары будешь отдыхать.
— Я обещаю. Завтра я хочу купить необходимые материалы. Прежде всего мне нужно будет решить, в какой цвет следует покрасить стены нашего дома.
— Я думаю, что цвет твоих глаз самый подходящий, — игриво произнес Стэнли. — Кроме того, голубой цвет, как правило, симпатичен детям.
Ему надо было идти в больницу, о чем он и сообщил Кэтрин.
— Сейчас я ненадолго отлучусь, чтобы проведать своих пациентов.
— Хорошо. Я, возможно, дождусь тебя, — сказала жена, закутываясь в одеяло.
Стэнли ушел. Кэтрин стало грустно без него. Как бы ей хотелось, чтобы он остался. Она так соскучилась по его поцелуям, по его ласкам. Но близости между ними так и не было. Она ломала голову, пытаясь найти этому объяснение.
Затем на нее вновь нахлынули мысли о ребенке. Она почему-то боялась, что если возникнут какие-то проблемы, то здешние врачи не смогут с ними справиться. Хотя у нее совершенно не было причин сомневаться в их высокой квалификации и добросовестном отношении. К тому же здесь рядом всегда будет Стэнли. И все же Кэтрин стало казаться, что она совершила ошибку, приехав сюда. Она боялась, что если вдруг что-то с ней и ребенком станет не так, то Стэнли ничего ей не скажет, дабы не беспокоить. Возвращение в Манчестер казалось самым правильным решением. Но как к этому отнесется Стэнли? Скорее всего, он будет против.
Кэтрин почувствовала небольшую сонливость. Еще чуть-чуть — и она уснет. А мужа все еще не было.
Они еще ни разу не ложились в постель в одно время. Как правило, когда Стэнли возвращался, Кэтрин уже спала, когда он с утра покидал дом, она все еще спала. Так за весь день она почти и не видела Стэнли.
Сегодня ночью все снова повторится, подумала Кэтрин. На ее глаза навернулись слезы. Она едва сдерживала себя, чтобы не разреветься.
На стене, напротив кровати, висела репродукция картины «Дуэт», написанной одним из авангардистов. На ней виделось нечто, похожее на белое фортепиано, на фоне которого можно было разглядеть скрипку с зависшим над нею смычком и с оборванной струной. Все это находилось в неком темном расширяющемся пространстве, переходящем в большое окно, сквозь которое виднелась то ли небесная, то ли морская голубизна.
