Мод Лэрби - Вторжение любви
– Извини, пожалуйста, моя милая.– Наконец-то Фил обратил на нее внимание.– Мой отец не хотел тебя задеть, исключив из нашей беседы. Просто его английский недостаточно хорош, чтобы полностью выразить свои чувства.
На красивом лице Фила не было ни малейшего намека на тему разговоров с отцом, но девушка прекрасно понимала, что Леонидис перешел на греческий именно потому, что она его не знала. Значит, его слова еще менее лестны для нее, чем то, что он говорил раньше.
– О конечно, я понимаю.– В такой игре она могла бы потягаться с обоими мужчинами, принимавшими ее за простушку. Призвав на помощь все свои актерские способности, она жеманно улыбнулась Филу и сказала:– Английский язык так ограничивает, не правда ли? А в греческом всегда найдется нужное слово – именно то, которое очень хочешь сказать!
– Какая же ты умница, любимая!– Черные глаза Фила посмеивались с явным одобрением.– В данном случае отцу было легче на родном языке приветствовать твой приход в нашу семью, выразить сожаление по поводу отсутствия здесь его нынешней жены, моей мачехи,– она плохо переносит самолет – и выразить надежду, что вскоре сумеет познакомить вас.
– Как это мило!– Подавив эмоции, она грациозно протянула руку старому джентльмену.– Хотелось бы верить, что наша помолвка станет хорошим подарком к вашим именинам.
Леонидис ничего не сказал, но, к ее изумлению, взял протянутую руку и слегка прижал к губам. Когда он отпустил ее, девушке показалось, что в глубине его проницательных глаз промелькнуло невольное, но искреннее уважение.
Следующие два часа прошли для Сандры как и тумане. Фил увел ее от отца и начал представлять друзьям и знакомым, чьи имена она даже не пыталась запомнить. С улыбкой она пожимала руки незнакомым людям, обменивалась любезностями и принимала поздравления, которые звучали вполне искренне, разве что чуточку недоверчиво. Она не винила их за это. Кто из них, находясь в здравом уме и твердой памяти, мог поверить, что Фил, сын Леонидиса Меласа, влюбится в дочь какого-то Демми Берча, когда в его окружении было столько красивых, умных и богатых женщин?
Когда Фил наконец увел ее от гостей в буфет, расположившийся около танцевального зала, она, к своему удивлению, обнаружила, что эта пытка возбудила у нее аппетит. Вопреки ожиданиям, она без всякого стеснения поедала всякие деликатесы, запивая их ароматным греческим вином.
Позже, много позже, когда заиграл ансамбль бузуки и начались танцы, самообладание начало покидать ее. Музыка была романтична, огни притушены, и множество пар танцевало с большим воодушевлением.
Фил нежно обнял ее и увлек на середину танцевального зала.
Движимая странным чувством, пронизывавшим все ее существо, Сандра медленно подняла руки и сомкнула их у него на шее. Слившись воедино, они плыли в медленном танце. Фил склонил голову и коснулся губами ее щеки, она чуть застонала, вдыхая запах его кожи. Безумный восторг захлестывал ее.
Она тщетно пыталась сохранить самообладание. О Господи! Что с ней происходит? Как она может так вести себя с человеком, который ее совершенно не любит? С мужчиной, который использовал ее в своих целях и чей интерес к ней не выходит за пределы сексуального влечения?
На все эти вопросы был только один ответ, и, когда он дошел до нее, она чуть не лишилась чувств. Фил Мелас – этот суперобманщик, вторгшийся в ее жизнь, разбивший ее надежды и планы, хуже того, разрушивший воздвигнутые ею против него барьеры,– пленил ее сердце. Потрясенная этим открытием, она сбилась с ритма танца и была вынуждена схватиться за него, чтобы не упасть. Сандра не могла ни понять, пи принять этого факта, но истина лежала на поверхности: она была влюблена в Фила.
Девушку охватила паника, и она постаралась разрушить чары, околдовавшие ее. Ей удалось ослабить объятия Фила и отодвинуться от него настолько, что она сумела поднять голову и посмотреть в темную глубину его красивых глаз.
– А что на самом деле сказал обо мне Леонидис?– задала она первый пришедший ей в голову вопрос.
– Вы действительно хотите знать?
Она кивнула.
– Ну, в общем, то, что можно было ожидать при этих обстоятельствах: что я счастливец, потому что нашел женщину, готовую терпеть мое упрямство и неблагодарность, что самое время строить семейный очаг...– Он умолк, и в прищуренных глазах промелькнула искорка.
– Да?– допытывалась она, уверенная, что самая соль в конце рассказа, и готовая к любым колкостям со стороны старшего Меласа.– И что он еще сказал?
Фил усмехнулся.
– Он спросил, ждете ли вы от меня ребенка.
Глава 10
Сандра была потрясена, хотя, с точки зрения Леонидиса, вопрос был вполне оправдан. Неудивительно, что он перешел на родной язык!
Она уже не была уверена, что ей продолжает нравиться Фил. Она заметила в его глазах злорадство, насмешку над ее смятением. Помолвка с женщиной другой нации – не такой уж нерушимый обет, но грядущее отцовство...
– Надеюсь, вы разочаровали его?
Она безуспешно пыталась высвободиться из его объятий. Он слегка кашлянул, пытаясь успокоить ее.
– Успокойтесь, Сандра... Я сказал ему, что вы чисты, как в день нашей первой встречи.– У Фила это прозвучало как-то двусмысленно, но у нее не было времени анализировать сказанное, так как он тут же добавил: – Я сказал, что ему придется еще немного подождать, прежде чем мы представим ему первого внука.
Он усмехнулся и ласково погладил ее обнаженное плечо.
Меньше всего на свете она думала о том, чтобы носить под сердцем его ребенка, но интимность этого предположения поразила ее воображение, и во рту пересохло от сладостного предчувствия.
Собрав последние крохи самоуважения, она ухитрилась высокомерно поднять бровь и в то же время слегка зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью.
– Честнее было бы сказать: придется очень долго ждать! Фил, вам не кажется, что нам пора? Я очень устала и хочу домой.
– Полностью с вами согласен.
Не ожидая такой уступчивости, она очень обрадовалась тому, как быстро они покинули вечеринку и после короткого прощания с Леонидисом оказались в «кадиллаке».
Только когда Фил включил зажигание, Сандра ощутила напряженную атмосферу, возникшую в автомобиле, и до нее дошло, что она сделала огромную ошибку, оставшись с Филом наедине. В отчаянии она попыталась завязать разговор.
– Не должны ли мы были преподнести вашему отцу подарок? – спросила она нарочито веселым голосом.
– Если бы мы находились в Греции, то, вероятно, подарили бы ему козленка или ягненка для жертвоприношения.– Его лицо было непроницаемо, но ей показалось, что вопрос разозлил его.– Но в «Афинах» слишком заботятся о дорогих коврах, и такой подарок отец вряд ли приветствовал бы. Хотя...– добавил он после небольшой паузы,– в некотором смысле можно сказать, что мы остались верны традициям. Ведь вы в конце концов в этой драме являетесь жертвенным ягненком, не так ли?
