Моника Хатчингс - Ветер надежды
— Я часто думала об этом.
Он положил руку на штурвал и протянул Бените пустую чашку.
— И вам нравится вспоминать это?
— Может быть, я отвечу по возвращении. Скажите, мы двигаемся в верном направлении?
— Это я смогу сказать, только когда взойдет солнце. Я старался вести яхту ровно.
— И ничего не случилось после того, как Мервин запустил прошлой ночью ракеты?
— Нет. Мы ждали долго, но ни один корабль не подошел к нам.
— Давайте я сменю вас. Почти рассвело, и вы можете доверить мне штурвал.
— Я бы доверился вам в чем угодно, Бенита, но наш «Черный лебедь» не слушается руля. Если вы настаиваете, я позову Мервина, чтобы он вам помогал.
Бенита посмотрела на него, слегка склонив набок голову, — эту ее привычку Мартин уже знал и полюбил.
— Странно, — заговорила она, — вы не против того, чтобы я оставалась здесь с Мервином, а его просто трясет, когда я бываю наедине с вами.
Мартин даже не взглянул на нее. Он наблюдал за самодельным парусом, как будто это была единственная вещь, которая волновала его.
— Вы хотели заставить его немного поревновать — в этом заключалась ваша цель, верно? — Мартин вовсе не хотел произносить этих слов, они сами сорвались у него с губ.
— Да. Но он не ревнует. Это не то слово. Я думаю, он просто боится.
— Какая чепуха! Чего он должен бояться?
— Мервин боится вас! Вот почему он так на вас злится.
— Но мы с ним прекрасно общались сегодня утром, пока не появились вы.
— Перестаньте! Когда я варила кофе, Мервин поговорил со мной.
— И что же он сказал? — Мартин попытался не выдать своей заинтересованности.
— Я не могу вам ответить, пока мы не доберемся до дома. Я делаю это ради папы. Я должна поддерживать мир здесь. Но Мервин не любит вас. Он совсем не понимает вас, я знаю. Но когда я пытаюсь вразумить его, он и слушать меня не желает.
— Ну вот видите, я же говорил вам — это ревность.
— Но я не хотела, чтобы это проявлялось в такой форме. Я хочу, чтобы вы всем нравились, потому что мне вы нравитесь. Дело даже не в том, что Мервин не любит вас или ревнует меня к вам. Как я уже сказала, меня удивляет то, что он вас боится. Я чувствую, что отчасти предаю его, но мне очень хочется знать, почему он боится. Вы скажете мне?
— Мне просто нечего сказать.
— Нет, вам есть что сказать, и я чувствую это. Мартин, пожалуйста, ведь это и меня касается. В конце концов, мне он нравится.
— И вы все еще собираетесь за него замуж?
— Сейчас я не могу даже думать об этом. Все мои мысли только о том, как вернуться в порт и обеспечить папе надлежащий уход. Все остальное может подождать.
— Ну тогда подождет и то, что я мог бы вам рассказать о Мервине.
— Ступайте! — решительно сказала Бенита. — Вы две ночи не сомкнули глаз.
Он послушно передал ей штурвал.
— Ладно, вручаю вам управление на час и пришлю к вам Мервина. Но вы должны обещать, что позовете меня, если нужно. Обещаете?
— Клянусь!
Он нашел Эрна в камбузе.
— Вы нужны Бените на палубе. Ей не стоит стоять у штурвала одной.
Мартин, не раздеваясь, лег на койку и только теперь осознал, как же он устал. «Я не должен засыпать, — думал он, — им может понадобиться моя помощь». Но глаза слипались, мерное раскачивание яхты убаюкивало, и вскоре он уже крепко спал.
Его разбудило изменение в движении судна. Мартин мгновенно вскочил с постели. В кают-компании никого не было, в камбузе тоже. Все собрались в кокпите.
Саймон Чэпмен стоял у штурвала, а Бенита и Мервин, похоже, сражались врукопашную из-за последних ракет.
— Судно ведет себя отвратительно! — сердито воскликнул Чэпмен. — А Мервин додумался только до того, чтобы запустить ракету.
— У яхты неправильная осадка, но, думаю, мы сможем это исправить. — Мартин принялся орудовать ножом и бечевкой.
Между тем Бенита, вне себя от ярости, продолжала воевать с Мервином.
— Никаких ракет, пока не стемнеет! Мервин Эрн, положи их на место!
— Спокойно, Бенни, не теряй головы! — воскликнул ее отец. — Если Мервин желает быть крысой, бегущей с тонущего корабля, я не возражаю.
Мартин оглянулся на них. Он ощутил прилив радости — наконец-то отец Бениты раскусил этого Мервина!
Бенита снова заговорила, хотя так тихо, что Мартин почти не слышал ее слов.
— Ты не понимаешь, папа. Я не хочу, чтобы Мервин так себя вел. Я хочу, чтобы он… — Девушка не закончила фразу, резко повернулась и ушла вниз.
Мервин засунул коробку с ракетами под сиденье в кокпите.
— Ох уж мне эти женщины! Им вообще не место на яхте! — Он уселся рядом с Чэпменом и протянул руку к штурвалу. — Позвольте мне заменить вас, сэр. И поймите, я просто пытаюсь делать то, что в общих интересах.
Мартин тоже подошел к Чэпмену, но тот отмахнулся:
— Ступай, помоги лучше Бенни. Время обедать, и ей нужно открыть консервы. У нас здесь все в порядке. Похоже, эта выходка Мервина и немного солнца пошли мне на пользу.
Мартин спустился в кубрик, и Бенита попросила:
— Займитесь этими консервами. Уверена, вы умираете с голоду. Когда я приготовлю что-нибудь, мы пообедаем на палубе.
Он вскрыл банку ножом, и Бенита с сомнением посмотрела на ее содержимое.
— Это какой-то суп.
— Хорошо, что у нас нет корабельного кота. — Мартин понюхал банку. — По крайней мере, мы точно знаем, что все эти консервы предназначены для людей.
— Я на вашем месте не была бы в этом так уверена. Где-то здесь валялось папино средство против обрастания днища водорослями.
Бенита вылила содержимое банки в кастрюлю.
— Нам повезло, что у нас есть хоть какая-то еда, — заметил Мартин. — Тысячи моряков, потерпевших крушение, позавидовали бы нам.
— Да, я знаю. — Она улыбнулась ему ослепительно. — Конечно, нам ужасно повезло, и особенно потому, что вы с нами. Уверена, папа рад тому, что пригласил вас на эту регату. Но все равно, он не должен быть таким жестоким по отношению к бедняге Мервину. Даже если он того и заслуживает. Об этом страшно говорить, но боюсь, что Мервин изменился.
— Мервин не изменился, он остался таким же, каким и был. Это вы изменились. Думаю, вы просто повзрослели.
— Странно, — Бенита принялась помешивать суп, — но сегодня утром папа сказал примерно то же самое. Он считает, что у меня была школьная влюбленность в Мервина и что сейчас я от нее излечиваюсь.
— А вы на самом деле излечиваетесь? — Мартин говорил ровным тоном, но, к своему удивлению, обнаружил, что сердце у него бешено колотится.
— Не знаю. Проблема в том, что я не хочу излечиваться. Это так ужасно, иногда мне бывает очень больно… — Суп закипел, и Бенита сняла кастрюлю с огня. — Жизнь такая трудная и сложная! Я-то думала, когда кончила школу, что все будет просто великолепно, как безопасное плавание под парусами.
