Линда Дженкинс - По прихоти судьбы
— Есть кто-нибудь дома?
Удивительно, но голос Сторма по-прежнему волновал Алекс. Она завернулась в полотенце и вышла из ванной.
— Ты пришел раньше, чем я ожидала.
При виде ее взгляд Сторма потеплел.
— Я бы сказал, как раз вовремя. Иди сюда.
Он с жадностью припал к ее губам. Сторм умело целовал Алекс с уверенностью человека, знающего все ее секреты. Однако он старался не касаться ее своим телом.
— Как ты хорошо пахнешь, — пробормотал Сторм, уткнувшись носом во впадинку у основания шеи. Потом он снова прижался к ее губам, и мир вокруг Алекс закружился в хмельном водовороте. — От меня пахнет потом, мне нужно в душ.
Алекс запустила пальцы за резинку его шорт, а другой рукой положила его руку на край своего полотенца.
— А по-моему, от тебя пахнет возбужденным мужчиной. Душ подождет.
Сторм замотал головой.
— Одевайся, мы идем в ресторан. — Он чмокнул ее в нос и быстро обвел языком контуры губ. — А после того, как я угощу тебя обедом, мы вернемся на яхту и отпразднуем.
— Отпразднуем? Что?
— Сегодня мы закончили ремонт. Все яхты снова в рабочем состоянии.
Алекс вцепилась в полотенце. Взглянув на свою руку, она заметила, что костяшки пальцев побелели. Внутри у нее разверзлась черная бездна.
— А что будет завтра?
— Об этом мы подумаем завтра.
У Алекс подгибались ноги. На какую-то долю секунды ее сковал ужас от мысли, что их пребывание в раю подходит к концу. Ей нужно побыть одной и взять себя в руки.
— Пойду оденусь, — произнесла она сдавленным голосом.
Сторм схватил ее за руку, не давая сбежать.
— Эй, что случилось?
— Ничего. Иди в душ.
— Непременно, но только после того, как ты объяснишь, что происходит в твоей головке.
— Думаешь, тебе принадлежит каждая моя мысль?
— Нет, но мне бы этого хотелось.
Алекс оторопела.
— Зачем?
— Затем, что я хочу точно знать, почему ты осталась, чего ты от меня хочешь.
Глаза Алекс заволокли слезы.
— Господи, неужели ты так слеп, что не видишь очевидного? — выпалила она в сердцах. — Супермен-одиночка чертов, ты просто тупица! Я осталась с тобой, потому что люблю тебя!
Она вырвалась и убежала в каюту. Ошеломленный Дункан даже не пытался ее остановить.
Пока он принимал душ и переодевался, Алекс поспешно облачилась в белую хлопковую юбку почти до пят и блузку из такой же ткани, завязывающуюся узлом на талии. Она чувствовала себя как натянутая струна, готовая зазвенеть от напряжения.
Однако в следующие два часа Сторм делал все возможное, чтобы она успокоилась. На взятом напрокат джипе он отвез ее на гору, где они любовались закатом, по дороге развлекая историями о приключениях пиратов. Затем они пошли в ресторан, славившийся тем, что здесь готовили омара по особому местному рецепту. За обедом Сторм не забывал подливать Алекс вина — ровно столько, чтобы она расслабилась и на время забыла о своем скоропалительном признании. Но только на время, пока они не вернулись на яхту.
На палубе Сторм обнял ее.
— Александра, то, что ты сказала раньше… это серьезно?
Алекс спрятала лицо у него на груди, чтобы он не видел ее глаз.
— А я думала, мы молча решили не обращать внимания на мой промах. Я старалась относиться к нашему роману как современная женщина, но…
— Думаешь, я сам не понимаю, что жить с мужчиной просто так тебе не подходит? — Сторм приподнял ее голову за подбородок. — Но я не могу не обращать внимания на твои слова. Никогда еще ни один человек не говорил, что любит меня. Никогда.
Глаза Алекс снова наполнились слезами. Она обхватила его лицо ладонями.
— О, Сторм, мне так жаль…
— Мне не нужна твоя жалость, — грубо оборвал он. — Я хочу знать, зачем ты это сказала. Какую партию ты разыгрываешь?
— Сторм, для меня это не игра. Я люблю тебя, это правда. Я знаю, потому что никогда не испытывала ничего похожего. Мое чувство настоящее.
— Почему мне трудно в это поверить?
— Потому что жизнь сделала тебя недоверчивым, суровым и твердым.
— Тут ты попала в точку. Я стал твердым — в одном месте — с первой минуты, как увидел тебя.
Он обхватил руками ее бедра и прижал к себе, недвусмысленно давая понять, о чем идет речь.
— Тебе вечно не хватало здравого смысла понять, когда ты играешь с огнем.
— Ошибаешься. Я поняла, что играю с огнем, с первой минуты, как увидела тебя. Ты — пират, морской разбойник, похитивший мое сердце.
— А ты — моя добыча. Моя женщина. Моя дерзкая Принцесса.
Он подхватил ее на руки и понес в каюту.
— Не называй меня так, пожалуйста, — попросила Алекс. — Принцесс обожают, любят, им поклоняются, а ты только…
— Я только человек, Принцесса, но обещаю тебе, я сделаю все, что смогу.
Он бережно опустил ее на простыни.
— Закрой глаза, Александра. Я собираюсь снять с тебя этот девственно-белый наряд.
— Девственный? Скажешь тоже! После того, как я жила с тобой, у меня уже не осталось ничего девственного.
— Нет. Ты была как раз такой, какой я тебя хотел.
Сторм развязал узел на ее блузке и со сводящей с ума медлительностью принялся одну за другой расстегивать пуговицы. Расстегнув очередную, он останавливался и ставил языком крошечную точку на ее коже против того места, где была пуговица.
Алекс пыталась лежать неподвижно — куда там. Каждое прикосновение его языка заставляло ее содрогаться. От каждой влажной точки на коже по всему ее телу прокатывалась горячая волна. В считанные мгновения ее охватило нестерпимое желание. Словно со стороны она услышала собственный охрипший голос:
— Быстрее.
— Нет, на этот раз мы не будем торопиться.
Сторм спустил ее блузку с плеч, освободил руки. Алекс слышала шорох ткани, упавшей на пол, но вскоре все звуки заглушили ее собственные стоны блаженства. Сторм любил ее пальцы, поочередно беря каждый в рот, облизывая их кончики, прикусывая зубами подушечки. Ни один из десяти не остался без его внимания.
— Александра, твои глаза все еще закрыты?
— Д-да, — пролепетала она. После того, что Сторм сделал с ее пальцами, у нее не осталось сил даже приподнять веки.
— Чего бы ты хотела дальше?
Алекс молча приподняла бедра ему навстречу.
— Для этого пока рано. — Сторм обхватил ее бедра руками, не давая ей пошевелиться.
— Тогда… коснись меня ртом.
— Здесь? — Сторм обвел языком один сосок. — Или здесь? — Он обвел другой.
— Да! И там, и там, везде! Пожалуйста! — Алекс протянула руки, пытаясь положить Сторма на себя.
— Эй, полегче. — Его рот отправился в странствие по ее телу, целуя, прикусывая, ритмично посасывая. Алекс казалось, что каждая ее клеточка стала невероятно чувствительной, пульсировала от наслаждения, молила об освобождении от сладкой муки. — У нас вся ночь впереди. К чему спешить?
