Пола Сангер - Сумасбродный шаг
Через пару минут Марджори сдалась. Он был так обаятелен, а история оказалась настолько смешной, что невозможно было пропустить ее мимо ушей. Да и с какой стати портить себе аппетит, изображая недовольство?
За закуской они разговаривали о живописи и театре. За первым блюдом — перешли к политике. И только за десертом Марджори решилась поговорить об отце.
— Я знаю, что ты не имеешь права говорить, как собираешься действовать, — сказала она.
— Не могу, даже если бы хотел, — подтвердил Фрэнк. — Поскольку сам толком еще ничего не знаю.
— Но это будет труднее, чем мы предполагали, — сказала Марджори. — Судя по досье, эта студентка окажется крепким орешком.
— Как ни печально, но это правда. Присяжные наверняка не поверят, что человек с такими положительными характеристиками пытается добиться чего-то ложными наветами.
— Мать говорила мне… — Марджори попыталась вспомнить рассказ Лоран, но это оказалось не так-то просто, она помнила только обрывки разговора. — Работа этой студентки не соответствовала принятым нормам, и папа старался ей помочь. Но даже дав ей послабление, он не смог признать работу приемлемой и в конце концов перестал делать для нее исключение.
— Но если она такая хорошая студентка, откуда у нее могли возникнуть трудности? — спросил Фрэнк.
— Возможно, теперь она не столь хороша, как прежде. Если ей в прошлом что-то удавалось, то это не значит… — Это объяснение самой Марджори показалось не очень убедительным. Потребуется нечто более существенное, чтобы добиться признания в суде.
— А то, что твой отец по-особому относился к ней, а потом перестал, говорит отнюдь не в его пользу, Марджори.
Марджори вспылила:
— Если папа говорит, что он этого не делал, значит, так оно и есть.
Откусив кусок слоеного торта, Фрэнк спокойно посмотрел на нее.
— Подобное отношение к родителям похвально для дочери. Но не вполне подходит адвокату.
Он был прав, и Марджори знала это. Его слова отнюдь не означали, что он не верит Патрику. Каждый приличный адвокат обязан рассматривать возможность виновности своего клиента, чтобы предусмотреть верную линию его защиты.
Фрэнк отодвинул тарелку с остатками десерта, жестом подозвал официанта и попросил счет. Когда его принесли, он взглянул на сумму, вытащил две банкноты, вложил их в папку, где лежал счет, и вручил ее официанту.
— Ты готова, Марджори, или хочешь еще чашку кофе?
Марджори поставила свою чашку на стол. Та была пуста, она машинально сжимала ее, чтобы чем-то занять руки.
— Предполагалось, что я угощу тебя обедом, Фрэнк.
— Непременно, в следующий раз, — поспешил он заверить ее. — Дело в том, что сегодня один из моих клиентов расплатился со мной, и я решил отметить это событие.
Они так долго просидели за обедом, что перестали следить за вращением ресторана, и им пришлось пройти почти полный круг, чтобы добраться до неподвижной центральной части, где располагались лифты.
На этот раз Марджори удалось получше осмотреться, и сомнения ее рассеялись: за стоящим в стороне от других столиком возле бара сидели Пола и Марк Дьюэллы. Даже в полутьме было заметно, что Пола недавно плакала.
Они сидели очень близко друг к другу, и Марджори увидела, как, наклонившись, Марк нежно поцеловал Полу в щеку. Они были так сильно поглощены друг другом, что не замечали ничего вокруг. Марджори, заглядевшись на эту нежную пару, при переходе из вращающегося ресторана в неподвижное фойе даже оступилась.
Она стала терять равновесие, и только рука Фрэнка, подхватившая ее под локоть, избавила Марджори падения.
— Больше не надо, дорогая. Если ты хочешь поблагодарить меня за обед, я весьма польщен, но, думаю, обслуживающему персоналу придется не по душе, если ты уляжешься на меня прямо здесь. — Затем он бросил взгляд в ту сторону, куда смотрела она, и тихо сказал: — Я вижу.
До здания компании они шли в полном молчании. Только когда они оказались у входа в гараж, Фрэнк произнес:
— Мисс Стоун, вы, кажется, теряете лицо?
— Что ты имеешь в виду?
— Видишь ли, похоже, теперь ты сама не знаешь, кто ты на самом деле: адвокат, занимающийся разводами или консультант по вопросам брака. Меньше чем за год у тебя уже два дела, вместо того чтобы заканчиваться судом, заканчиваются постелью.
— Еще неизвестно, пойдут ли Марк и Пола домой вместе.
Брови Фрэнка поползли вверх.
— Неужели ты так наивна, что не замечаешь очевидного?
— Нет, конечно. — Марджори заметила блеск в его глазах и подавила вздох. — Впрочем, на мой взгляд, подобные дела имеют и менее удачные исходы, не так ли?
— Как сказать. Ты таким образом стараешься избежать уныния, неизбежного при участии в распрях клиентов? Помогая некоторым из них вновь обрести друг друга?
— Тебе же известно, что я на это не рассчитывала.
— Верно. Кто мог на это рассчитывать? Но все к лучшему. Я все равно собирался сказать Марку, что отказываюсь от дела.
Удивление Марджори не знало границ.
— Почему?
Фрэнк в задумчивости почесал нос.
— Потому, что нельзя любезничать с противостоящим тебе адвокатом, вот почему.
Марджори как вкопанная остановилась посреди гаража.
— Любезничать? Ну и словечко! А впрочем, как не называй, ничего подобного между нами не происходит и вряд ли произойдет.
— Да? Разве ты не заметила, как Пола смотрела на тебя сегодня в комнате переговоров? Я бы сказал, что довольно подозрительно.
— Даже если это и так, то это твоя вина. Ты звонишь мне при ней и делаешь многозначительные намеки…
Фрэнк, похоже, не слушал ее.
— А потом ты врываешься ко мне, разглагольствуешь о соблазнении и вдобавок опрокидываешь меня на пол вместе с креслом… Что клиент может подумать? А что, по-твоему, должен думать я?
В жизни Марджори не приходилось испытывать такого смущения, как сейчас. Она покраснела до корней волос, чувствуя, как кровь с удвоенной силой заструилась по телу.
— Какого черта, Фрэнк! Ты же прекрасно знаешь, что это произошло случайно.
— А может, и нет, — задумчиво произнес он, — случайно или нет, подобное поведение чревато пагубными последствиями. А может, ты меня провоцировала, чтобы я проявил свои чувства?
— О, нет. — Марджори сделала шаг назад, но Фрэнк одной рукой обнял ее за плечи и привлек к себе. Другой рукой он взял ее за подбородок.
Он с нежностью припал губами к ее губам, поцелуй оказался скорее вопрошающим, чем требовательным. Удержаться от ответа на этот ласковый призыв Марджори не смогла и почувствовала, как желание теплом окутывает тело.
Она не отдавала себе отчета, сколько длился поцелуй, ей казалось, что целую вечность, и вместе с тем время для нее остановилось. Единственное, что она поняла, когда он оторвался от ее губ, так это то, что голова ее идет кругом. Она боялась отойти от него, чтобы не упасть. Но еще больше ее страшило, что если она не отпустит его, то прильнет к нему всем телом и начнет умолять еще раз поцеловать ее.
