Мари Феррарелла - Любовь — опасная игра
Это не просто маски, в каждой из них — кусочек истории. Вот, например, маска Джульетты, которая была на ней в тот день, когда она в первый раз увидела Ромео. В телевизионной версии, помнишь? — Ланс уставился на нее со смутным чувством удивления и замешательства. Мелани не сдержалась и рассмеялась: — А вообще-то, ты прав...
Ее смех звенел как колокольчик, привлекая к ним всеобщее внимание. Ланс судорожно подыскивал достойный предлог, чтобы поскорее смыться. Лучше всего найти Бесс и сказать, что подождет ее в машине.
Однако сидеть ему там, судя по всему, придется по крайней мере до Рождества, хмуро думал он. Его тетушка не уйдет отсюда так быстро.
И все же ему не пришлось искать Бесс — она сама нашла его, хотя, безусловно, объектом ее поисков была Мелани. Круглое тетушкино лицо раскраснелось от удовольствия. Она взяла Мелани под руку, чтобы выразить свою признательность:
— Какой у вас замечательный магазин! У меня такое чувство, что я попала в сказку. — Тут она встретилась глазами с племянником. — Ланс, почему ты мне ничего не рассказывал об этом магазине?
Мелани быстро сообразила, что нужно делать, и, не раздумывая, предупредила возможные извинения Ланса:
— Глаза холостого мужчины не всегда видят окружающую их красоту. — Ей было приятно, что Бесс высоко оценила ее магазин. — Вам нравится здесь что-то конкретное?
Бесс вздохнула:
— Все без исключения! Мне кажется, я умерла и очнулась на небесах.
Тут Мелани краем глаза заметила, как одна женщина подошла к стойке с явным намерением что-то купить.
— Если увидите что-нибудь особенное, дайте мне знать. Я должна ненадолго отойти, но скоро вернусь.
Бесс подождала, пока Мелани отойдет на достаточное расстояние — так, чтобы та не слышала ее слов, и сказала:
— Больше всего мне здесь нравишься ты.
Ланс наблюдал, как Мелани общается с женщиной. Он ловил каждый изящный поворот головы, каждый легкий взмах руки и мягкую улыбку.
— Да, пожалуй, в ней что-то есть.
Если бы они всегда были вместе, тогда бы Бесс стала считать, что жизнь племянника вполне устроена. Хотя его замечание и свидетельствует о многом, все же с ним нельзя ни в чем быть до конца уверенной.
— Неужели ты готов это признать?
Почему-то ее слова задели его. Ланс посмотрел на нее недовольно.
— Бесс, пожалуйста, не начинай. Пусть все останется так, как есть, ладно?
На самом деле он говорил эти слова для отвода глаз. Ему даже думать не хотелось, что творится у Бесс в голове. Уж слишком хорошо он ее знал. Но Бесс не желала идти на компромисс.
— Нет, не ладно. Почему ты не хочешь признать ее очевидное влияние на тебя? И знаешь, я растила тебя все это время не для того, чтобы ты превратился в занудного старика. В твои-то годы!
Ланс решил не обращать внимания на замечания Бесс и свести все к шутке.
— Значит, когда стану стариком, мне не придется перестраиваться.
Бесс фыркнула:
— Вот когда тебе стукнет сто лет, тогда и будешь разыгрывать из себя старикашку. — С ними словами тетушка отправилась к статуэтке, изображающей двух влюбленных, которая привлекла ее внимание сразу же, как только она вошла в магазин. За последние полчаса к этому экспонату Бесс подходила не меньше трех раз, и он нравился ей все больше и больше.
Мелани, уделив должное внимание покупательнице, распрощалась с ней и посмотрела по сторонам. Она обратила внимание на Бесс, которая не сводила глаз со статуэтки.
— Значит, вот эта вещь похитила ваше сердце? — подходя, спросила она.
Бесс кивнула. С благоговейным трепетом она дотронулась до статуэтки и обернулась к Мелани. В ее глазах стояли слезы.
— Это из фильма «Женщина Робина». Я угадала? — начала Бесс. — Я видела этот фильм не один десяток раз. Самая романтическая сцена — где он остается под окном, чтобы дождаться, пока его возлюбленная поднимется наверх и ляжет спать.
Оказавшийся неподалеку Ланс услышал эти речи расчувствовавшейся старушки и не мог удержаться, чтобы не вставить свое веское слово:
— Звучит так, будто оба до сих пор сидят в тюрьме за ограбление банка.
— Ты неисправим, — печально констатировала Бесс.
Мелани взяла ее под руку и доверительным тоном молвила:
— Мужчины ни за что на свете не признаются в романтических чувствах. Они считают, что станут от этого менее мужественными. Но они такие же люди, ничто человеческое им не чуждо, и порой их чувства намного глубже, чем может показаться на первый взгляд. Недаром лучшие произведения искусства созданы мужчинами.
Камень в его огород, подумал Ланс. Неужели она действительно так хорошо понимает все, что происходит в его душе?
Понимает ли?
Задумавшись, он оперся на статуэтку — та устояла.
— Надо же, крепкая! — Ланс был очень удивлен своим открытием.
— Жан-Люк Делон посвятил этой скульптуре очень много времени, — пояснила Мелани. — Говорят, он переделывал ее больше тридцати раз.
— Его личная жизнь нашла здесь отражение? — спросил Ланс.
Ответила Бесс. Она припомнила нашумевшую историю женитьбы Делона на Элисон Эванс.
— Да, это его третья жена, — улыбнулась Мелани. — Много сердец разбилось в то лето, когда он наконец решил на ней жениться.
Ланс не имел ни малейшего представления, о ком они говорят, но это его нимало не смущало.
— И твое тоже?
Мелани кивнула, она не собиралась отрицать очевидное.
— И мое. — Заметив, как сильно помрачнел Ланс, она поспешила добавить: — Мне было восемь.
— О! — только и мог вымолвить Ланс. Тогда другое дело, а то он уж было подумал... Впрочем, ей лучше не знать всех его мыслей.
Бесс, казалось, на какую-то долю секунды задумалась, а потом решительным тоном заявила:
— Я покупаю.
Она стала искать ценник, но Мелани оказалась проворнее. Она успела его подменить так, чтобы Бесс ничего не заметила.
— Отлично! — радостно воскликнула Мелани. — Только пусть она здесь постоит до конца праздника, хорошо?
Бесс достала чековую книжку.
— Какую сумму я должна написать? Мелани как ни в чем не бывало посмотрела на ценник.
— Пятьсот долларов.
Глаза Ланса полезли на лоб от удивления. Он обратил внимание на цену, когда еще раньше прогуливался по магазину. Она была как минимум раз в шесть выше.
Даже Бесс почувствовала подвох.
— Мелани, дорогая, у меня, конечно, не воз денег и я не привыкла швырять их на ветер, но, поверь, у меня их достаточно, чтобы купить эту замечательную статуэтку.
— Нет, серьезно, пятьсот долларов, — твердила свое Мелани. — Вот, смотрите. — Она показала ценник.
Ланс взглянул на него из-за плеча тетушки, и ему захотелось себя ущипнуть. Там действительно стояла цена, только что объявленная Мелани. Но какого черта? Ведь всего каких-то десять минут назад он видел совсем другую цифру!
