Элли Крамер - Избранница
Берни разочарованно пожал плечами.
– Как скажешь. Если ты отказываешься вносить свою лепту в продолжение рода человеческого… – Он вздохнул, видя, что Джессика уже ушла, не дослушав его поучительную тираду. Неужели она не чувствовала, как действовала на него? Неужели не замечала, как чертовски сложно ему было продолжать добродушное подтрунивание вместо того, чтобы схватить ее в охапку и зацеловать до смерти, а потом заняться с ней дикой, животной любовью?
В последние недели его план забуксовал. Свидания в присутствии Луиса не давали ему возможности открыто рассказать о своих чувствах.
Берни улыбнулся. Может, он и не будет ни о чем говорить. Практическая демонстрация сулила намного большее веселье.
И разве День святого Валентина не был самым удачным моментом для этого? Ему требовалось лишь немного везения и помощь купидона. Время поджимало. Поэтому сегодня вечером он собирался переключить свою тактику на предельную скорость.
Джессика подошла к нему и довольно похлопала записной книжкой по ладони.
– Из этого действительно получится интересный материал.
– Ты узнала все, что нужно? – Он приоткрыл для нее дверцу пикапа.
– Да. Думаю, информации достаточно. – Она посмотрела на часы. – О, нет! Я опоздала за Луисом.
Берни завел мотор, тронулся и вырулил на дорогу.
– Вообще-то, я позволил себе без твоего разрешения попросить Софи завезти Луиса к мистеру Тиллингу.
– Что?
– На всякий случай. Потому что не знал, сколько времени мы пробудем на пожаре. Надеюсь, ты не против?
– Нет. Спасибо. Но тогда мне следует поторопиться домой, чтобы приготовить ужин.
– Я заказал для них пиццу с двойным сыром. Они, наверное, уже поужинали.
Заказал им пиццу?
– Ладно, – подозрительно сказала она. – Выкладывай, что происходит?
– Сегодня день Святого Валентина.
– И что?
– Поэтому, так как мы достаточно близки к статусу «сладких голубочков», нам стоит провести этот вечер вместе. Я приготовлю ужин и, может быть, покажу тебе кое-что.
– Кое-что? – с испугом переспросила она.
– Мою гитару. Разве я не говорил, что играю на гитаре?
– Спасибо за приглашение. Про гитару ты действительно забыл упомянуть, – сказала она. – Но мне все же следует поехать домой.
– Ты ни разу не была у меня в гостях.
– И для этого есть веские причины, – пробормотала она.
– Джессика, ты боишься оставаться со мной наедине? – Он посмотрел на нее с вызовом. – Дело ведь в этом, да?
– Нет. Конечно же нет.
– Ты меня боишься?
– Не-ет.
– Тогда чего ты опасаешься?
– Ничего. Просто не считаю твое приглашение удачной идеей. Вот и все.
Берни, как ни в чем не бывало, проехал мимо ее припаркованной у редакции машины и свернул на узкую улочку.
– Как жаль, что ты поздно предупредила меня. Я уже почти приехал, – огорченно промолвил он.
Джессика не очень упиралась. Все-таки у нее был день рождения. Луис и дедушка рано улягутся спать, и ей придется сидеть и ругаться, какая она была дура, что не приняла предложения Берни. Вот только что именно он предлагал?
– Давай заключим сделку, – сказал он. – Я обязуюсь контролировать свои порывы, если ты обещаешь контролировать свои.
– О'кей. – Что еще она могла ответить? Машина Берни затормозила и остановилась у небольшого двухэтажного дома с белыми стенами и высокими окнами. Он стоял чуть в стороне от улицы. К входной двери вела небольшая лестница.
Войдя внутрь, первым делом Берни разжег камин. Потом он, извинившись, что ненадолго вынужден ее покинуть, скрылся на кухне, а Джессика осталась одна. Оглядевшись вокруг, она подошла ближе к камину, на мраморной полке которого стояло множество больших и маленьких семейных фотографий. Там были родители Прайда в молодости, Софи и Берни разных возрастов. На качелях, у ларька с мороженым, на школьном выпускном вечере. Почти на всех фотографиях они были вместе. Джессика вздохнула. У нее не набралось бы и половины хранящихся здесь семейных снимков.
Под потолком гостиной висела старомодная хрустальная люстра, которая немного не сочеталась с современной обстановкой комнаты. Единственной вещью гарнитура, которая подходила люстре по возрасту, был изящный журнальный столик из красного дерева, стоящий напротив массивного уютного дивана.
Она улыбнулась, заметив висящую на стене гитару.
– Выпьешь что-нибудь?
Девушка обернулась на звук голоса, и у нее перехватило дыхание. Берни стоял в проеме двери, ведущей на кухню, и смотрел на Джессику. Пока она инспектировала его жилище, он успел принять душ, переодеться и теперь в потертых джинсах и застиранной футболке выглядел совсем по-домашнему. Его влажные волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая гладкий широкий лоб. Волоски на руках топорщились от того, что недавно он растирал тело полотенцем, а босые ноги были обуты в легкие кожаные сандалии.
– Можно выпить вина. – Она совсем не знала, как вести себя без помощи своего разговорчивого сына. Мысль о том, что она находилась в доме Берни, одна, вечером, заставляла ее нервничать и одновременно возбуждала.
– Белое или красное?
– Белое, пожалуйста.
Он скрылся на кухне, а Джессика снова оглядела комнату. Живопись на стенах, большой мягкий ковер на паркетном полу, отсветы огня из камина, шелковые шторы – все было пропитано очарованием уюта и гостеприимства.
Берни подошел неслышно.
– Давай, Джессика Лейн, присаживайся. – Он кивком пригласил ее к дивану и поставил на деревянный столик два хрустальных бокала и бутылку белого вина.
Она присела на краешек. Берни похлопал по месту рядом с собой.
– Не будь такой недотрогой. Я не кусаюсь. – Он подал ей фужер. – Отложим это развлечение до более подходящих времен.
Проигнорировав его остроты, Джессика уселась поудобней.
– У тебя очень мило и уютно.
– Мне и самому нравится. Но, к сожалению, главным дизайнером была моя сестра. Я в этом ничего не смыслю.
Джессика принюхалась.
– Чем так вкусно пахнет? Только не говори, что ты уже успел приготовить ужин.
Он положил ногу на ногу и сделал глоток вина.
– С ужином придется подождать минут пятнадцать. Маринованная курица как раз успеет поджариться за это время.
– Ты всегда сам себе готовишь? – Джессика почувствовала себя неловко. В мире журналистики она была профи, но разносторонние таланты Берни заставили ее ощутить ограниченность своих знаний.
Он небрежно пожал плечами.
– Что поделаешь, есть за мной такой грешок. Люблю вкусно поесть. Мама научила нас с сестрой готовить и приучила к порядку. А отец научил делать кое-какой ремонт и водить машину. Мои родители уверены, что, если бы все мальчики умели вести хозяйство, а девочки умели бы чинить свои машины, то никому бы не пришлось жениться по какой-либо другой причине, кроме как по настоящей любви.
