Филис Хаусман - Наше прошлое, вернись!
— Я на конюшню, присмотрю за лошадьми, — сказал он и стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Да, я действительно всего еще не знаю, думала Лора, глядя вслед Майклу. Я могла бы держать пари, что мужчина, столь пылко ласкавший меня прошлой ночью, делал это искренне и с любовью. Мигуэль, она готова была отдать ему сердце и тело.
Нет, не Мигуэль! Теперь его зовут Майклом О'Брайаном. А попросту Мики. Он стопроцентный ирландец. Впрочем, не все ли теперь равно, как будет его называть Кэтти Синклер. Видимо, у Майкла вошло в привычку предавать женщин. Бедная Кэтти! Она выглядит очень симпатичной. Может, подойти к ней и рассказать о прошлой ночи? Или просто предупредить в отношении человека, за которого она собирается выйти замуж?
Но, подумав немного, Лора решила, что не должна делать ни того ни другого. Ведь Кэтти была соседкой Майкла на протяжении двух лет. И вот уже пять месяцев, как стала его невестой. Встречаясь каждый день, они провели вместе в сто раз больше часов, нежели Лора с ним за всю свою жизнь. Если Кэтти до сих пор не видит, в какую пропасть катится, то убедить ее в этом не удастся. Что ж, ясно одно: надо поскорее убираться из этого дома. Сейчас уже поздно. И вытаскивать больную Маи ночью из постели — бесчеловечно. Но утром нужно сразу же попытаться найти поблизости какой-нибудь мотель.
Кто-то тронул Лору за плечо. Она обернулась. Перед ней стояла Кэтти.
— Отвар уже готов, — сказала она.
Лора сделала над собой титаническое усилие, чтобы взять себя в руки и пойти вслед за Кэтти на кухню.
— Ой, — сказала она, сморщившись от одного взгляда на зеленую жидкость, которую Кэтти перелила через ситечко из керамической кружки в стакан. — Я не думаю, что…
— О, я знаю, что вы имеете в виду, — отозвалась Кэтти. — «Эта малограмотная деревенская дура собирается отравить моего ребенка!» Так ведь? Милая моя, это снадобье оправдывало себя на протяжении десятков лет. Хотите, я сначала дам попробовать Эми?
— Боже мой, у меня ничего подобного и в мыслях не было…
— Вот и хорошо. Я кладу кусочек льда в отвар, а затем вы сами выпьете одну чайную ложку.
Лора поднесла ложку ко рту, стараясь не делать кислой мины. Но снадобье пилось очень легко, смягчало горло и имело приятный мятный привкус.
— Чудесно! — воскликнула Лора. — Извините меня за сомнения.
— Не надо извиняться. В наше время трудно принимать что-нибудь на веру, не правда ли? Вот почему я так ценю Мики: его слово всегда — золото.
Лора закашлялась. Кэтти похлопала ее по спине и участливо спросила:
— Попало не в то горло?
— Спасибо. Уже прошло.
— А то я было испугалась. Итак, о чем я начала говорить? Ах да, о Мики! Что ж, после неудачного замужества я долго не верила ни одному мужчине. Даже не хочу вспоминать свое глупое поведение в отношении моего бывшего супруга. — Кэтти в упор посмотрела на Лору, в ее голубых глазах мелькнуло чисто женское любопытство. — А почему ваш муж не поехал вместе с вами?
— Мой муж умер три года назад. От лейкемии.
— Боже, извините меня! Я слишком говорлива. И отличаюсь неуемным воображением. Вы не представляете, что мне пришло в голову, когда я вбежала в эту комнату и увидела вас вместе с Мики. Но, как я уже сказала, если Мики скажет, что папа Римский — протестант, то я…
Неожиданно из другой половины дома донеслись звуки скрипки. И Кэтти замолкла, зачарованная волшебной музыкой. В следующий момент обе женщины уже были в комнате, отведенной Майклом для Лоры с Маи. Дочери Кэтти сидели рядышком на кровати, в то время как Маи, стоя перед ними, играла на скрипке соло из концерта Чайковского.
Несущиеся из-под ее смычка божественные звуки заполняли комнату, заставляя всех затаить дыхание. Когда же она кончила на горестной ноте, полной боли одиночества, наступила тишина. Затем Лора подошла к дочери и опустилась перед ней на колени. Посмотрев на мать, Маи заботливо положила скрипку в футляр, а затем, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.
— Все хорошо, родная, — зашептала Лора, нежно прижимая к себе дочь. — Не плачь! У тебя снова разболелось горло? Ты плохо себя чувствуешь?
— Н-нет. Просто Лиза и я говорили о том, что у нас нет отцов. И мне вдруг стало так страшно. Я не хотела волновать тебя и Марту, но прошлой ночью мне приснился ужасный сон. Будто ты была в каком-то очень высоком здании, а оно неожиданно стало шататься и рухнуло. Вот я и отправилась к тебе. Ой, мамочка! Что со мной станет, если я потеряю и тебя?!
— Ну, не надо, не надо! — продолжала шептать Лора, готовая сама разрыдаться. — Все будет хорошо. Обещаю тебе, что это была последняя моя поездка. Даю тебе слово!
Потрясенный этой сценой, О'Брайан стоял в дверях, закрыв глаза. Ему безумно хотелось заключить в объятия Лору и Маи, успокоить их, убедить, что он всегда будет рядом с ними. Но, открыв глаза, Майкл увидел, что Кэтти сидит на кровати, крепко прижимая к себе дочерей. Он вспомнил, что еще не прошло и пяти месяцев с тех пор, как он давал точно такую же клятву семье Синклер. Майкл возвел глаза, страстно желая, чтобы потолок раздвинулся и над ним просияло голубое небо. И Бог услышал бы его искреннюю молитву, шедшую из глубины сердца: «Господи, если ты есть, то помоги мне найти решение на благо нас всех!»
В этот момент из холла донесся громкий мужской голос:
— Эй, есть кто живой?
Майкл обернулся и увидел шедшего по коридору мужчину. Он был невысок ростом, черноволос, а ноги выдавали бывшего жокея. Заметив Майкла, незнакомец на секунду остановился. Потом сделал еще несколько неуверенных шагов.
— Дверь, выходящая во двор, была открыта, — объяснил свое появление нежданный гость, — и оттуда доносился чей-то плач. Я решил узнать, что случилось. А вообще-то, мне нужна ваша соседка Кэтти Синклер. Вы не знаете, где она может быть?
— Молчите, молчите! — умоляюще зашептала Кэтти из комнаты. — Это мой бывший муж. Не говорите ему, где мы!
На секунду Майкл растерялся, и это дало возможность мужчине подойти к самой двери комнаты.
— Кэтти! — воскликнул Синклер, заглядывая через плечо Майкла в комнату. — Кэтти, дочки! Что, черт побери, вы здесь делаете?!
С криками «Папа! Папа!» две старшие девочки бросились к отцу, тут же заключившему их в объятия. Младшая же продолжала сидеть на коленях матери, с опаской глядя на Синклера.
Кэтти посадила шестилетнюю Эми на кровать и, подойдя к двери, взяла под руку Майкла. Лора не шелохнувшись следила за происходящим.
— Что я здесь делаю, не твое дело, — отчеканила Кэтти Синклер. — Как ты смеешь преследовать меня?
— Выслушай меня, дорогая. Перед тобой уже не прежний Синклер, поверь! Я стал другим!
