Кэрри Александер - Черный бархат
Надо позвонить родителям! Эмилия набрала номер.
Ответил отец.
— Папа, это я, — прошептала она, прикрыв ладонью трубку, как будто кто-то мог подслушать, — Эмилия.
— Ты где?
— Дома, то есть на острове, но не могу попасть домой. Я в кабинете библиотеки.
— Значит, ты знаешь о журналистах.
Прозвучало ли в его голосе осуждение? Эмилия не поняла. Ее отец, практикующий врач, организовавший медицинское обслуживание для малоимущих жителей разбросанных прибрежных островов, тоже был довольно известным человеком.
— Я очень сожалею, папа. — Она нервно накручивала телефонный провод на палец. — Я знаю, мне надо было рассказать вам…
— Погоди, Эмилия. Мама на другой линии. Она хочет поговорить с тобой.
Пульс у нее зачастил.
В трубке послышался хорошо поставленный голос Барбары Дав.
— Мадам Икс, полагаю?
О боже!
— М-мам? — выдавила Эмилия.
— Эмилия Джейн Дав, сейчас у тебя голос в точности как после очередной проделки, которые ты со своими непутевыми друзьями устраивала в детстве. Ты помнишь, что я тогда тебе говорила?
— Ты говорила, что, поскольку я не совершила ничего непоправимо дурного, тебе нет нужды меня наказывать. Потом ты заставляла меня возместить ущерб, или исправить повреждение, или, по крайней мере, извиниться. — Эмилия сглотнула. — Не думаю, что такая тактика сработает и на этот раз.
— Ты совершила что-то непоправимо ужасное?
— Возможно. Это даже может стоить тебе следующих выборов.
— Едва ли, дорогая. Через несколько месяцев эти твои небольшие затруднения будут забыты. А следующие выборы у нас через два года.
Небольшие затруднения?
— Мне они не кажутся небольшими, мам.
— Да уж, конечно. — Барбара с сожалением вздохнула. — Все-таки надо было рассказать нам с отцом, что у тебя на уме. Не могу поверить, что моя дочь стала автором бестселлеров, а я даже не знала этого, когда читала…
— Не хочешь ли ты сказать, что читала мои рассказы? — растерянно спросила Эмилия.
— Ну… — Ее мать усмехнулась. — Отец как-то купил экземпляр «Черного бархата» на День святого Валентина… Бог мой, Эмилия, твой отец покраснел!.. Нам приехать за тобой?
— Нет! Я как-нибудь выберусь. Я пока еще не готова предстать перед прессой, а они просто озвереют, если увидят тебя. Э… могу я что-нибудь сделать, может, какое-нибудь заявление, чтобы выручить тебя? Политически, я имею в виду.
— Спасибо за предложение, но, думаю, ты уже сделала более чем достаточно. Мой штат в жутком волнении. — Барбара рассмеялась. — Не тревожься, дорогая. Они выработают соответствующее политически корректное заявление для прессы. Если понадобится, я дам короткую пресс-конференцию. Все утрясется, вот увидишь.
— Я до этого не доживу, — пробормотала Эмилия и положила трубку.
Слава богу! Они преодолели первоначальную неловкость и к тому времени, когда встретятся лицом к лицу, будут чувствовать себя значительно легче. Но подумать только, отец купил такую книгу!..
Эмилия схватила трубку и торопливо набрала номер Джерико, пока не успела опомниться и усомниться в мудрости своего порыва.
— Это опять я, — сказала она автоответчику. — Послушай, на самом деле я хотела сказать, что я… люблю тебя, Джерико. — Она помолчала. — Ну вот, теперь точно все.
Для нее это действительно все.
Джерико вошел в манхэттенский офис Гарри Басса. Как главному редактору «Светской хроники», тому был предоставлен просторный кабинет, забитый сверху донизу всевозможными газетами, журналами, видеокассетами, книгами и толстыми папками. Джерико с трудом расчистил себе место и присел возле стола Гарри с чашкой черного кофе. Он насчитал шесть всевозможных кофейных емкостей на столе шефа — от керамической кружки с остывшим осадком до пластикового стакана с еще дымящимся напитком.
Гарри оторвался от черновика статьи о Мадам Икс, которую внимательно изучал.
— Я не изменил ни слова.
— Придется. Сама история изменилась. Это уже не сенсация, — возразил Джерико.
— И все равно, мы будем первым журналом, который это напечатает. — Гарри жестом указал на макет обложки. — И у нас имеется эксклюзивное фото подставной Мадам Икс рядышком с настоящей.
Джерико поморщился. Не то чтобы ему не нравился этот невзрачный снимок Эмилии, просто он слишком резко контрастировал с глянцевым великолепием фото Лейси. Даже заголовок крупным красным шрифтом — «Две стороны Мадам Икс» — не помогал.
— По крайней мере убери мое имя с обложки, — попросил он.
Гарри не поверил своим ушам.
— Ты отказываешься от строки на обложке?
— Думаю, так будет лучше… учитывая мою личную заинтересованность.
Гарри загоготал.
— Политика компании требует сделать тебе выговор, но я сначала должен поздравить тебя! Каков ловкач!
— Все было не так, — смутился Джерико. Главный редактор отхлебнул из пластикового стакана и подозрительно прищурился.
— Только не говори мне… — (Джерико состроил мину. Это был единственный способ удержаться от широкой, глупой ухмылки.) — Ты же не… — Гарри не мог произнести этих ужасных слов. — Не делай этого, Джерико! Женщины — анафема. Я знаю, они кажутся такими мягкими и податливыми, но только первые несколько месяцев. Потом брак превращается в сущий ад. А развод еще хуже.
— Я понимаю так, что Роузи все еще не простила тебе твоей последней интрижки.
Гарри хмыкнул.
— По крайней мере она теперь разговаривает со мной. — Увидев усмешку Джерико, он поспешно добавил: — То еще мучение. Пошли ты их всех подальше, Джерико. Ты наш последний оплот. Не сдавайся. Черт, да она, скорее всего, даже не натуральная блондинка.
Джерико уставился на чашку, которую вертел в руке.
— Вообще-то, моя не блондинка…
Пораженный, Гарри схватил обложку и воззрился на нее.
— Это плохо. Очень плохо. Дурной знак. — Когда Джерико открыл рот, чтобы заговорить, его шеф отмахнулся от него: — Ты хочешь сказать, что, имея на выбор этих двух женщин, запал на ту плоскогрудую и тощую брюнеточку?
— У нее есть не только тело, Гарри, но и имя.
— О, это плохо, — простонал редактор. — Совсем как у нас с Роузи.
— Которая, кстати, была и остается любовью всей твоей жизни?
Главный редактор погрузил всю пятерню в седую шевелюру.
— Ага. Любовь всей моей жизни.
— Вы с Роузи прекрасно прожили вместе восемнадцать лет. И могли бы прожить еще столько же, если бы ты перестал вести себя как полный идиот.
— С каких это пор ты превратился в сваху? Ты же мужчина с каменным сердцем.
— Уже нет, Гарри, — признался Джерико. И в этот раз он даже не пытался сдержать широкую, глупую улыбку.
