Полин Эш - Мечта моего сердца
— Его квартира! — грустно произнесла Мерси. — Я знаю. Но я не совсем это собиралась с вами обсудить. Как бы точнее выразиться… Послушайте, он убедил себя, что любит теперь не меня, а другую. — Она смущенно запнулась. — Вроде бы одну из ваших сиделок.
Лейла взяла себя в руки и заставила себя засмеяться.
— Это только подтверждает, что с ним все в порядке. Большинство пациентов-мужчин внушают себе, что влюблены в своих сиделок, но стоит им выписаться из больницы, как они нас забывают. Даю вам честное слово, что так бывает всегда!
— Наверное, и с Дадли будет то же самое, если он поразмыслит немного. Примирится с собой, свыкнется с мыслью, что не сможет в дальнейшем зарабатывать живописью и что самое лучшее — вернуться домой и жениться. Он сможет содержать семью. Если он и говорил вам, что должен зарабатывать на жизнь, это не совсем так. Он не стеснен в средствах.
Лейла не могла скрыть удивления, а Мерси продолжала:
— Я вас уверяю — ему нравится думать, что он не может обойтись без своих заработков. Если бы не это, мать убедила бы его вернуться домой. У нее в запасе много разных аргументов. То она больна, то в доме неотложные дела, а то она умирает. И это совсем не забавно. Люди еще и не в том способны убедить себя, если очень сильно чего-то хотят. А она хочет вернуть Дадли домой.
— Но это ужасно! — воскликнула Лейла возмущенно. — По-моему, он правильно сделал, что решил стать независимым. И он уже рисует с карандашом во рту. Ему даже присылают гонорары!
— Но видите ли… та сиделка, которая убедила его этим заняться, на самом деле оказала ему плохую услугу. Теперь он совсем не захочет возвращаться домой. Этот новый путь, который она ему указала, он теперь захочет пройти только с ней!
— О чем вы говорите? — вспыхнула Лейла. — Я полагаю, вы прекрасно знаете, что я — именно та сиделка, которой пришла в голову эта идея. И могу вас уверить, что он даже и не смотрит на меня. Его интересуют только мои идеи.
Но, едва сказав это, она вспомнила, что говорила Джуэль, когда они застилали постели. Какой ужас! Неужели еще один пациент проявляет к ней повышенный интерес? Что скажет Керни Холдсток?
— Вы сами в это не верите, — ответила Мерси. — Раз уж мы называем вещи своими именами, позвольте спросить: неужели вы правда не ожидали, что он к вам потянется — после того, как вы столько для него сделали? Только не говорите, что не окружали его особенной заботой. Разве вы в свое свободное время не ходили покупать ему материалы для рисования, не навещали, и не подбадривали всячески? Неужели вам в самом деле нужен еще и мой Дадли?
Потрясенная Лейла не сразу нашлась, что сказать.
— Послушайте, мисс Лилбурн! Мне из наших пациентов не нужен никто. У нас есть строгое правило, не разрешающее близких отношений с пациентами. Это просто запрещено. Да они в конце концов для нас только больные люди. Когда они выздоравливают, у нас уже нет времени и возможности видеться с ними.
— Тем не менее вы уделяли особенное внимание именно моему Дадли! Почему? Вот что я хочу знать.
Лейла улыбнулась и беспомощно пожала плечами:
— Ничего подобного. Я многим помогаю, чем могу. Вам это каждый скажет. В настоящее время еще по крайней мере двум пациентам нужна помощь, о которой они не могут попросить родных.
— Разве у вас в больнице нет социального работника?
— К чему такой вопрос? — с упреком взглянула на нее Лейла. — Есть, конечно, и ему хорошо удается улаживать проблемы больных. Но я не представляю, чтобы он отправился покупать рисовальные материалы. Это проще сделать сиделке, заодно с собственными покупками. Иногда на кино не остается времени, так мы даже рады выполнить какое-нибудь поручение, чтобы чем-то занять себя.
— А еще вашему социальному работнику и в голову не придет предложить рисовать, держа карандаш в зубах, — вкрадчиво сказала Мерси. — Это меня и беспокоит. У Дадли сложилось впечатление, что вы идете на все, чтобы помочь именно ему, и поэтому он решил, что вы относитесь к нему не так, как к остальным.
— Нет, мисс Лилбурн. Бывает, конечно, что пациенты влюбляются в сиделок, но стоит им выйти из больницы, и они их тут же забывают. Поверьте!
— Может быть, но в случае с Дадли все иначе. Он больше говорить ни о ком другом не может. Он даже с матерью говорил о вас. Дежурная медсестра жаловалась, что он очень сердится, когда к нему приходит другая сиделка. Она делает вид, что не понимает, кого ему надо.
— Не могу поверить! — воскликнула уже всерьез обеспокоенная Лейла.
— Я понимаю, что в вас нашел Дадли, — задумчиво произнесла Мерси. — Помимо того, что вы хорошенькая, вы умиротворяюще действуете на людей. Но еще в вас есть что-то дерзкое… Я не могу вас представить живущей в патриархальном городке с консервативными устоями. Вы, кажется, обсуждали с Дадли, где хотели бы жить, если когда-нибудь уйдете с этой работы?
— Может быть, я и говорила что-то такое. Я ему и про свой дом, и про братьев рассказывала, и про то, что люблю делать в свободное время. Я многим об этом рассказываю. Больным нравится слушать истории из нашей жизни. По-моему, это только естественно.
— Лучше бы вы ухаживали за больными молча! — воскликнула Мерси.
Впрочем, она тут же с явным усилием приветливо улыбнулась, но Лейла уже успела понять, что кроется за этой улыбкой. Мерси вовсе не была настроена дружески, и Лейла ей нисколько не нравилась, даже наоборот. Но она твердо решила держаться хороших манер. Возможно, лежа на больничной койке, Дадли понял, что именно это не может в ней принять. Сам он был человеком искренним, даже импульсивным. Он, должно быть, решил, что не вернется к Мерси, вовсе не из-за Лейлы! Просто у него была возможность подумать, посмотреть на других девушек, сравнить.
— Я и сама прихожу к этому выводу, — сказала Лейла с такой же горячностью. — Мне не стоит разговаривать с пациентами. Не волнуйтесь. Ничего страшного не произошло. Я уже не дежурю в его отделении, а после нашего разговора я возьму за правило больше к нему не заходить.
— Нет, сейчас вам это уже не удастся! — сказала Мерси. — Я встретилась с вами, чтобы убедиться — насколько вы осознаете, что сделали, и что вы не бросите его, когда он выпишется. Он в вас влюблен. Он непременно сделает вам предложение. Я только хотела вашего подтверждения, что вы ему не откажете.
— В самом деле, мисс Лилбурн, вы принимаете все слишком уж всерьез, — забеспокоилась Лейла. — Я не смогу согласиться на его предложение, если допустить, что он его сделает, во что я не верю. Я уже говорила, что на этот счет в больнице существует строгое правило. И я уверена, что вы преувеличиваете. Не могу поверить, что он в самом деле чувствует ко мне… то, что вы говорите. И как насчет ваших с ним отношений?
