Сандра Джоунс - Поздний цветок
— Хорошо, мама. Когда вернемся, обязательно его примерю. — Она покрутила на пальце кольцо. Интересно, что бы сказал Генри, появись она перед ним в одном из творений матушки? Вот Пол наверняка бы понял и оценил, но поймет ли Генри?
Снова заныл желудок. Покопавшись в сумочке, Эбби нашла таблетки. А что, если?.. Интересно, существует ли еще Иностранный легион и принимают ли туда женщин? Может, завербоваться куда-нибудь подальше? И сколько нужно времени, чтобы сделать паспорт?
Когда они подъехали к клубу, Флоренс и Пол уже ждали их. Флоренс хохотала и висла на руке у Пола, и тот, похоже, не имел ничего против. Эбби удалось изобразить улыбку.
— Какой прекрасный галстук! — любезно заметила она.
— И какой яркий! — присоединилась к ней мать. — Просто притягивает глаз.
Эбби повернулась к Генри и, заметив, с каким хмурым видом он взирает на подол маминой юбки, сплошь составленный из пестрых лоскутков, чуть не прыснула. То ли еще будет! Интересно, что он скажет, когда увидит будущую тещу во всей красе с украшениями на ногах и с нефритовой клипсой в ноздре?
Пока шли к большому овальному столу у окна, Эбби умудрилась незаметно оттащить Джун в сторонку и зловещим шепотом пригрозила:
— Имей в виду, начнешь выступать по поводу меню, я тебя никогда не прощу! Лучше оставь все свои проповеди на потом, ладно?
— Успокойся, сестренка! Слова не скажу. Мне-то что, ешьте на здоровье мертвых животных, раз вам так нравится, только потом не удивляйся, что это у тебя желудок болит, мешки под глазами, бессонница мучит…
— Смотри у меня! — прошипела Эбби. — Ни слова!
Принесли меню, и все выбрали напитки: Морганы решили попробовать местное вино, Флоренс заказала джин с тоником, Пол — сельтерскую с лимоном, а Эбби — молоко.
Пока все идет хорошо! Тьфу-тьфу, не сглазить. И тут Пол громогласно объявил:
— Хэнк, с твоего разрешения, я немножко пообнимаю твою невесту. — И пока Генри молча открывал и закрывал рот, повел Эбби в центр зала, где уже кружились в медленном танце две пары. — У вас усталый вид, — заметил он и, обвив ее за талию, притянул к себе. — Невеста должна быть лучезарной.
— Джун сказала, что я выгляжу так, будто меня поджаривают в аду на сковородке, — ответила Эбби. — Так что «усталый вид» звучит почти как комплимент.
— Как сказать. — Голос у Пола был проникновенно-вкрадчивым.
Эбби почувствовала у себя на щеке его теплое дыхание, и у нее по спине забегали мурашки.
— Я и вправду немного устала. С ужасом думаю, что через месяц с небольшим начнутся занятия в школе.
— И не только.
— Что — не только? — На всякий случай Эбби сделала вид, что не поняла, на что он намекает.
— Предполагается, что у вас начнутся не только занятия в школе, но и вообще новая жизнь. Ну и как вы, готовы?
Эбби молчала.
Пола так и подмывало напрямую спросить, как она относится к тому, что произошло между ними. Это не может быть явлением односторонним. Слишком мощный накал: явно из двух источников.
Он прижал ее к себе еще теснее. Голова Эбби легла ему на плечо — будто усталая птица возвратилась домой в гнездо. Что проку твердить себе, что порядочный человек не станет уводить невесту у друга, когда она у тебя в объятиях? Когда чувствуешь запах ее волос, ее кожи, когда она вся такая мягкая и податливая — какие тут к чертям принципы и моральные устои?!
Тишина стала чересчур интимной и чреватой взрывом, и Пол сказал:
— Мне нравится ваша семья.
— Правда? — Эбби подняла на него удивленное лицо.
Пол засмеялся, и Эбби ощутила, как у нее дрожит каждая клеточка. Как он это делает? Как умудряется одним только смехом привести ее в такое волнение? Наверное, у нее в организме явно чего-то не хватает.
— Мама привезла мне свое платье.
— Она ниже вас.
— Я имею в виду, платье, полностью сделанное ее руками. Между прочим, ее изделия продаются в Глазго и в Эдинбурге.
— Талантливая женщина.
Эбби молчала. В руках у Пола ей было так уютно, что говорить не хотелось — ни о семье, ни о Генри, ни о чем тревожном. Просто кружиться бы вот так в бездумном забытьи как можно дольше — и все.
— И вы его наденете?
— Даже не знаю, как поступить. Не хочется обижать маму, но, если я его надену… страшно подумать, что скажет Генри. Он этого не вынесет.
— И как же теперь Эбби быть? — с улыбкой спросил Пол и потерся щекой о ее волосы.
Хорошо, что сегодня днем вымыла голову и сполоснула травяным настоем маминого приготовления. От него волосы блестят и пахнут летним дождем.
— Не знаю, — честно призналась она, плывя в его объятиях и боясь нарушить такую зыбкую безмятежность.
Когда руки Пола обнимали ее, все проблемы казались разрешимыми.
Проблемы? Какие проблемы? Она выходит замуж за Генри, сестры обещали пристойно себя вести, а Пол после свадьбы уедет и… Ее пронзила такая боль, которую не снимут никакие таблетки.
— Наверное, нам пора вернуться к столу? — еле слышно спросила она.
— Оркестр еще играет. Да вы вся дрожите! Вам холодно?
— Пол, пожалуйста, не надо… — Эбби оглянулась, ища глазами Генри. Она и боялась, и надеялась, что он набросится на нее с обвинениями. В чем? Ну мало ли в чем! Хотя бы в неверности. Ведь каждая клеточка ее тела тянется к Полу и жаждет его ласк и поцелуев.
А Генри не смотрел в ее сторону. Он танцевал с Мей в другом конце зала, и даже на расстоянии Эбби чувствовала: неугомонная сестрица что-то замышляет.
Музыка кончилась, но Пол все не разжимал кольца рук.
— Эбби, а вы знаете, чего мне стоит сдерживаться и не целовать вас?
Закрыв глаза, Эбби застонала: ее уютный мирок безнадежно проваливался в тартарары.
— Пол, не надо!
— А знаете, что будет, если я вас сейчас поцелую?
— Прошу вас, не говорите так! — Она чувствовала, что сливается с раскаленным гранитом его тела, обжигаясь о каждую мышцу и каждое ребро. Ведь их разделяло всего несколько слоев тонкой ткани.
— А я скажу вам, что тогда будет, — продолжал он, не обращая внимания на ее слабые протесты. — Если я вас поцелую, мы оба загоримся и, превратившись в дым, поднимемся в облака. Не верите? Напрасно. А вот мы сейчас возьмем и проверим!
— Перестаньте! — Вырвавшись из его рук, Эбби смотрела на него, а он на нее.
Забыв об устремленных на них любопытных взглядах, они стояли нога к ноге, тяжело дыша, оба бледные, и пламя, полыхавшее в глазах Пола, отражалось в ее глазах. Собрав в кулак всю волю и самодисциплину, — спасибо бабушке! — Эбби выдавила из себя:
— Пол, не знаю, чего вы добиваетесь, но, прошу вас, прекратите. Для Генри и для меня это… это не шутки.
