Фейрин Престон - Лишний жених
В конце концов оба они остались нагими, и Кейл лег на нее сверху. Она с готовностью раскинула ноги, чтобы принять его в себя. Его твердый, набухший член уперся в ее чувствительную, влажную плоть, но Кейл не спешил входить в нее. Пока он лишь дразнил ее, приникая к ней изо всех сил горячим сильным телом, а потом вновь отстраняясь. Каждый мускул в ее теле напрягся, каждый нерв воспламенился, каждый дюйм ее кожи горел. С каждой секундой желание становилось все сильнее, все нестерпимее.
Она изо всех сил вцепилась в его плечи.
— Кейл… пожалуйста…
Он издал низкий, утробный звук, но продолжал сдерживать себя, выжидая, прикасаясь к ней, но не входя в нее.
И вот наконец это произошло. Она застыла, потом выгнулась всем телом и тихо вскрикнула, достигнув наивысшего блаженства. Кейл держал ее в объятиях, глядя на нее сверху вниз, упиваясь изумлением и экстазом, отразившимися на ее лице. Джоанна всегда казалась ему прекрасной, но теперь она просто сияла. И все это благодаря ему! Но тут он содрогнулся при мысли, что она может испытать такое же наслаждение в объятиях другого. Кейл хотел быть для нее единственным! Он просто не мог вынести мысли, что ее будет обнимать другой мужчина.
Он отбросил эту мысль, прижал ее к себе, пока она не перестала дрожать, поглаживая ее лоб, шепча ей какие-то слова, значения которых он и сам не понимал.
Сердце у него колотилось так отчаянно, что ему казалось, будто его грудь вот-вот взорвется. Он задыхался, он скрипел зубами от отчаянного, невыносимого желания.
Он приподнял бедра и вошел в ее шелковистые глубины. Она ахнула, ощутив нежданное вторжение, но тут же обвила ногами его бедра, и они сплелись в древнем любовном танце. С каждым толчком Кейл входил все глубже и глубже. Сейчас она принадлежала ему, и только ему. Она отвечала только ему, поднимая бедра навстречу его толчкам, принимая его в себя и стискивая в тесных жарких объятиях. Она была создана только для него одного.
Чувствуя, что больше не выдержит, Кейл сжал ее бедра и яростно вонзился в нее. Она вцепилась в его плечи, не переставая шептать его имя. Потом ее ногти вцепились ему в спину, и она принялась извиваться. Кейл испустил судорожный стон и излил все, что так долго копилось в нем, с такой силой, как никогда прежде, — и остался лежать, опустошенный, в изнеможении, совершенно удовлетворенный.
7
Что-то щекотало ей щеку, но Джо никак не могла заставить себя отвести от лица назойливую травинку. Она, казалось, плыла в облаках в блаженном полусне, и ей не хотелось расставаться с этим сладостным покоем.
Травинка снова пощекотала ей лицо, на этот раз под носом. Джо с трудом подняла руку и отвела травинку.
— Ну же, просыпайся, ты, соня!
Услышав это, она наконец проснулась по-настоящему и раскрыла глаза. Кейл лежал, приподнявшись и опершись на локоть, и смотрел на нее сверху вниз. Глаза у него лучились ласковой теплотой. В руке была травинка. Его обнаженное мускулистое тело растянулось на траве рядом с ней, прижавшись к ней одним боком.
Он хмыкнул. В этом смешке звучало удовольствие, вернее удовлетворение.
— То ли это фотографирование утомило тебя куда больше, чем можно было ожидать, то ли мы с тобой на редкость хорошо потрудились. Лично я склоняюсь ко второму.
Ее охватило замешательство. Она только что отдалась этому человеку — отдалась полностью, забыв обо всем, не думая о последствиях. Ее первым порывом было вскочить и бежать отсюда без оглядки, но Джо тут же обнаружила, что сейчас ее тело просто неспособно двигаться быстро. Она закрыла глаза, но от того, что она не видела Кейла, правда не перестала быть правдой. Она хотела его — отчаянно, страстно. Она просто не могла бы остановиться, даже если бы призвала на помощь все свое самообладание и остатки разума. Ей необходимо было отдаться ему — сегодня, сейчас, под голубым небом, на ковре из травы и полевых цветов.
Это было куда больше, чем она ожидала, больше, чем простое совокупление, — больше, чем она могла себе представить. Она знала, что в ее обычной, повседневной жизни ей будет очень мешать женщина, какой она была в его объятиях, — страстная, любвеобильная, не знающая ни удержу, ни самоограничений. Но она уже не могла бы вычеркнуть из своей жизни то, что было, — да и не захотела бы, даже если бы могла. Стало быть, ей оставалось лишь повернуться лицом к реальности и попытаться свести к минимуму последствия своего поступка. Выбора у нее не было.
— Джо? — Он погладил ее по лбу, потом его рука скользнула ниже, на талию, прошлась по ее животу… Удивительно, как ему удалось одним движением утвердить свою власть над ней! — Ну же, Джо! Взгляни на меня!
Она открыла глаза и, прежде чем он успел что-то сказать, произнесла:
— Кейл, то, что было между нами…
— Молчи! — перебил он. — Забудь об этом. Я вижу, в твоей голове снова крутятся шарики, и ты пытаешься отгородиться от меня.
Он был прав. Джо собиралась попытаться замять тот факт, что они занимались любовью, и уйти, сделав вид, что ничего особенного не произошло. Но игнорировать то, что случилось, было невозможно. Джоанна знала, что они снова будут заниматься любовью, потому что она хотела, отчаянно хотела этого. Даже теперь ее обнаженное тело трепетало от желания.
Она села, потянулась к своему свадебному платью и подтянула его поближе. Оглядевшись, она увидела свои нижние юбки — они раскинулись на траве воздушными облачками, и ветерок развевал легкую белую ткань, словно лепестки какого-то изысканного цветка.
Кейл провел рукой по ее спине, смахивая налипшие травинки.
— Нет, без платья ты лучше.
От его прикосновения Джо снова обдало жаром, и, когда она заговорила, голос ее звучал нетвердо.
— С платьем будут проблемы.
— Да выкинь ты его! — посоветовал Кейл от чистого сердца.
Она бессознательно отклонилась назад, прижавшись к его горячей руке.
— Не так-то просто будет объяснить, почему я снималась для свадебных портретов в одном платье, а выхожу замуж совсем в другом.
— Это тоже не проблема. Не выходи замуж, и дело с концом.
Сердце у нее замерло.
— У меня в Нью-Йорке есть знакомая портниха, которая всегда работает на меня. Попрошу ее приехать завтра и починить платье. Ее зовут Алиса. Ей можно довериться.
— Мне это неинтересно. Почему ты не слушаешь меня?
Джо оглянулась на него через плечо.
— Я тебя слушаю.
Он стиснул зубы и наклонился вперед.
— Я серьезно, Джо! Ты не можешь выйти за Сондерса после того, что было между нами! Это просто невозможно!
Жар и мускусный аромат его кожи возбуждали ее и одновременно обостряли ее чувства, так что все вокруг стало необычайно отчетливым: и журчанье ручья, бежавшего через прогалину, и шепот ветра в листве деревьев, и ярко-оранжевые венчики диких лилий, и темная щетина на щеках Кейла…
