Элизабет Кейли - Вспомнить любовь
– Хорошо, – кивнула Эмми. – Пойду позвоню доктору Хэттвею.
– Я буду в своей комнате.
– Ужинать спустишься? – спросила Луиза.
Бетси покачала головой.
– Может быть, принести тебе еду в спальню?
– Да, еды у нас теперь навалом! – усмехнулся Джон.
На небольшой лужайке за домом скучали накрытые и украшенные по случаю свадьбы столы.
– Вы ужинайте без меня. Я не хочу есть.
На лестнице Бетси оглянулась, встретилась взглядом с Кэтрин и попросила:
– Убери куда-нибудь платье.
Больше всего Бетси хотелось уснуть, провалиться в черную дыру беспамятства, чтобы не чувствовать ужасающей пустоты там, где несколько часов назад пылала ее любовь к Фрэнку.
Это не могло закончиться хорошо, уверяла себя Бетси. Сказки никогда не становятся былью, как бы нам этого ни хотелось. Наверное, мне даже нужно радоваться, было бы гораздо хуже, если бы она (у Бетси не было сил назвать жену Фрэнка по имени) нашла Фрэнка уже после церемонии или если бы Фрэнк сам вспомнил, что женат. Как только я могла подумать, будто такой красивый, образованный, умный и добрый мужчина может быть не женат? Где был мой разум?
Бетси понимала, что задавать такие вопросы бессмысленно. Ее вела любовь, и разве какие-то сухие логические выкладки что-то смогли бы изменить? Разве избежала бы она соблазна? Поцелуй под омелой. Если бы Тревор не заставил их тогда поцеловаться, ничего этого и не случилось бы. А может быть, во всем виноват ее сон? Разве можно придавать такое значение какому-то видению, пусть даже и повторяющемуся год за годом?
Я одна во всем виновата. Я позволила себе поверить, что все будет хорошо, позволила себе влюбиться, так что же теперь плакать? Я должна радоваться тому, что была счастлива рядом с Фрэнком. Пусть наше счастье и длилось всего три месяца, я помню каждый день, каждый час.
Бетси закуталась в плед. Так холодно без него даже в начале лета! И никого рядом, чтобы согреть, утешить. Родные не в счет – ей нужен был только Фрэнк.
Я всегда хочу чего-то несбыточного, горько усмехнулась Бетси.
В дверь осторожно постучали.
– Войдите, – вяло откликнулась она. Бетси не хотела никого видеть, но ведь от нее ни за что не отстанут, даже если она попросит оставить ее в покое. Это лишь сильнее испугает родных. И потом, может быть, это Кэтрин пришла убрать проклятое платье?
Бетси с ненавистью посмотрела на наряд, который несколько часов назад казался ей верхом совершенства.
Но в ее комнату вошел человек, которого сегодня Бетси хотела видеть меньше всех.
– Ну как ты? – сочувственно спросил Дэн.
Бетси поняла, что он на самом деле переживает за нее. В его голосе не было и капли торжества или надежды. Для этого Дэн Хэттвей был слишком порядочным человеком.
– Паршиво, – честно призналась Бетси.
– Ты не против, если я тебя осмотрю? Все же ты пробыла без сознания почти два часа…
– Да, конечно.
Дэн деловито принялся за привычную работу. Выслушал пульс, сердечный ритм, проверил рефлексы. Сейчас он был врачом и прятал за этой маской израненное сердце мужчины.
– Насколько я могу судить, все в норме. С точки зрения физиологии ты здорова. – Он замолчал, почувствовав неловкость, ведь из врача он вновь превращался в мужчину. – Я чем-то могу тебе помочь?
– Скажи, Дэн, время действительно лечит?
– Я не знаю лучшего врача. Но это лекарство требуется в больших дозах. – Он устало улыбнулся. – Я не удержался и все же посмотрел, как ты входила в церковь. Ты была самой красивой невестой. Мне жаль, что все так получилось.
– Спасибо, Дэн. – Бетси не знала, что еще сказать. Извиниться за ту боль, что причинила ему? Но ведь она все сделала по совести. Она не любила Дэна Хэттвея, она любила Фрэнка. И все еще любит мужчину из своего сна.
– Я пойду, наверное. Тебе сейчас лучше отдохнуть. И, кстати, когда ты выйдешь на работу? Конечно, у тебя сейчас отпуск, но я уверен, было бы лучше, если бы ты вновь погрузилась в суматоху больницы…
– Послезавтра, – откликнулась Бетси.
Да, уйти с головой в работу, пока не начнет действовать «лучшее лекарство», – это был сейчас единственный выход.
13
Все в этом доме казалось Фрэнку чужим. Высокие потолки, витражные окна, антикварная мебель подавляли его. Это был не дом, а показатель статуса, уровня жизни, положения в обществе, поскольку нигде не было и капли индивидуальности. Даже в своей комнате Фрэнк не чувствовал ничего, что могло бы раскрыть утраченную часть его личности. Просто интерьер из глянцевого журнала. Фрэнк недоумевал, как он мог жить в этом доме и не сойти с ума.
Эстель же чувствовала себя превосходно. Чинные завтраки и разговоры о погоде, казалось, составляли саму ее суть. Она активно пыталась вернуть Фрэнка в прежнюю жизнь. Они постоянно ужинали в шикарных ресторанах, посещали концерты и выставки, скачки – и везде Эстель чувствовала себя как рыба в воде. Это была ее стихия, это был ее мир. Но в этом мире Фрэнк не находил места новому себе.
Вокруг него было множество людей, но ни с кем Фрэнк не чувствовал себя так свободно, как с Уиллом и кузенами Бетси. Все вокруг казалось ему спектаклем. Люди здесь не жили, они играли свои роли. И даже Эстель лишь играла роль его жены. Фрэнк не смог бы сказать, почему он в этом так уверен, ведь Эстель делала все, чтобы помочь ему вернуться, вот только в ее словах, в ее действиях не было ни капли тепла, человеческого участия. Создавалось ощущение, будто она просто выполняет свой долг. Или боится потерять лицо.
Страх сказать что-то не то, сделать что-то не так теперь постоянно сопровождал Фрэнка. Правила приличия в этом мире значили почти все. Многое шокировало Фрэнка, многое вызывало отвращение, но ради жены он пытался смирить свои чувства, вновь научиться держать их в узде. В конце концов, ведь когда-то он был одним из столпов этого общества!
Долг теперь висел над шеей Фрэнка, как меч палача. Он отдавал себе отчет в том, что не любит Эстель, что ему не нравятся люди, находящиеся рядом с ним, но уйти, вернуться к Бетси и тихой жизни в Суонси он уже не мог. Не имел права. Эстель была на его попечении, и Фрэнк знал, что, если он уйдет, мир Эстель обрушится и погребет ее под обломками. Предприятия требовали его внимания. Сотни людей зависели от того, как Фрэнк будет вести дела. И он решил уйти с головой в работу, постараться вспомнить все, что знал и умел, уставать так, чтобы вечером сил хватало лишь добраться до кровати и уснуть.
Знания быстро возвращались к Фрэнку. Наверное, многое из того, что он должен был делать, уже вышло на уровень навыков. Он легко справлялся со всеми текущими делами, решал возникающие проблемы еще более виртуозно, чем раньше.
