Элис Детли - Спустя годы
— Нет, — Лина смутилась, — к сожалению, не умею.
На миг родители Энтони растерялись — словно Лина призналась в чем-то неприличном.
— Какая жалость! — пробасил сэр Уильям, которому, судя по здоровому цвету лица и крепкому телосложению, годы не мешали вести активный образ жизни. — А наш Энтони сызмальства великолепно сидит в седле!
Леди Памела грациозно опустилась на диван и, хлопнув изящной сухонькой ладошкой возле себя, велела:
— Садитесь рядом со мной, Лина, и расскажите мне о себе. Все-все. — Она чуть заметно нахмурилась. — Энтони мне говорил что-то про ваших родных, но толком я так ничего и не знаю.
Это была сущая пытка! Лина диву давалась — и как только Энтони удалось при таких родителях стать на редкость уравновешенным человеком?!
Когда визит наконец подошел к концу, Лина и Энтони молча сели в машину и ехали до самой больницы в гробовом молчании. Поставив машину на стоянку, Энтони тихо спросил:
— Лина, может, скажешь что-нибудь?
— Ну, если ты настаиваешь… — Она отвела глаза.
— Лина, — терпеливо повторил он.
Она повернулась к нему лицом и смотрела не мигая — в полумраке глаза казались огромными и бездонными.
— В чем дело? — настаивал Энтони.
— А ты не знаешь? — с вызовом спросила Лина. — И даже не догадываешься?
— Дело в моих родителях?
— Да, в твоих родителях! Впрочем, нет. Дело во мне! Я им не понравилась.
— С чего ты взяла? Они тебя почти не знают. Просто…
— Просто что, Энтони? — перебила она его.
Он вздохнул.
— Просто ты оказалась не совсем такой, какой они тебя представляли.
— Скажи прямо — совсем не такой.
— Может, и так, — спокойно согласился Энтони. — Только какое это имеет значение? Ведь не они в тебя влюблены, а я. И замуж тебя выйти не они просят.
— Что?! — Лина не верила ушам.
— Я прошу, — подтвердил Энтони.
— Ты хочешь жениться? — переспросила она. — На мне?!
— Да, я хочу на тебе жениться! — Он начинал сердиться. — Нет, это черт знает что такое! Лина, может, хватит? До каких пор ты будешь приписывать мне все смертные грехи! Как, по-твоему, почему я провожу с тобой каждую свободную минуту? Не знаешь? Так я тебе скажу: потому что я тебя люблю. Если ты думаешь, что я сплю с тобой, а сам подыскиваю подходящую партию и, как только она найдется, тут же тебя брошу, то ты ошибаешься, Понятно?! — чуть ли не с угрозой спросил он. — Это в мои планы не входит. И никогда не входило. Чем быстрее ты вобьешь это себе в голову, тем лучше!
Лина еще ни разу не видела Энтони настолько взбешенным. Когда они пришли в его квартирку, Энтони почти грубо раздел ее и стал заниматься с ней любовью так, что Лина чуть не рыдала от исступления, а он доводил ее до края блаженства снова и снова, пока она, обессиленная, не затихла в его объятиях. Потом они долго лежали молча, и Лина задумчиво смотрела в потолок, а когда Энтони уснул, едва не расплакалась от угрызений совести: она знала, что каждое его слово — правда.
Открыв глаза, Энтони увидел, что Лина смотрит на него.
— Что случилось? — спросил он.
— Прости меня.
Энтони покачал головой и улыбнулся.
— Не извиняйся, глупышка! Мы любим друг друга, и это главное. — Он сел, поправил ей волосы и, хмурясь, заметил: — У тебя усталый вид.
— Работа такая! — Лина усмехнулась и провела пальцем под его глазом. — Кстати, об усталости. Ты тоже выглядишь далеко не блестяще.
— Это точно! — подтвердил Энтони, подавляя зевок. — Может, нам стоит немного поспать?
— Пожалуй.
Но его руки уже скользили по ее телу, и Лина, подрагивая от наслаждения, приникла к нему, а их губы слились в упоительном поцелуе. Спать расхотелось…
В течение следующих трех недель их пересменки почти не совпадали, и, хотя оба старались не ворчать по этому поводу, напряжение росло.
Как-то вечером за час до окончания дежурства Лине в отделение привезли на консультацию четырнадцатилетнего подростка с подозрением на менингит.
За исключением головной боли, никаких других классических симптомов менингита у мальчика не было, из чего Лина сделала вывод, что лечащий врач решил перестраховаться.
— Голова болит? — спросила она мальчика.
— Просто раскалывается.
— Ну-ка, подвигай шеей. Больно?
— Нет.
— Следов сыпи на теле нет. Светобоязнь, похоже, тоже отсутствует, — заметила Лина медбрату Бену. — Но я все равно вызову терапевта-диагноста. Может, он сочтет нужным взять пункцию спинномозговой жидкости, чтобы исключить…
Она не успела закончить фразу: внезапно мальчик потерял сознание. Пульс исчез прямо под рукой. Зрачки резко расширились. Остановка сердца!
Нажав на кнопку вызова экстренной бригады, Лина немедленно приступила к реанимации, вскоре подоспела экстренная бригада. После часа непрерывной работы им удалось вернуть маленького пациента к жизни, и мальчика перевели в отделение интенсивной терапии, но надежды на то, что он выкарабкается, было мало — организм крайне ослаб, вдобавок ко всему у мальчика оказалась септическая лихорадка.
Лина возвращалась с дежурства с тяжелым сердцем. Энтони еще не вернулся. Присев на край кровати, она сбросила туфли и сидела, тупо глядя в одну точку, — даже не было сил плакать.
Пришел Энтони и, сразу заметив ее понурый вид, спросил:
— В чем дело?
Лина пожала плечами.
— Просто сегодня тяжелый день. Сам знаешь, как это бывает…
Он присел рядом.
— Знаю, но тебе лучше выговориться. Расскажи мне, что случилось.
— Привезли на консультацию мальчика. Поначалу мне показалось, что его врач перестраховывается. Мальчик жаловался на сильную головную боль, больше никаких тревожных симптомов не было. А потом… — она тяжело вздохнула, — потом он вдруг отключился. Резко. Только что отвечал на мои вопросы, а в следующую секунду — раз, и остановка сердца. Провозились с ним битый час, отправили в интенсивную терапию.
— А что у него?
— Менингит. Терапевт-диагност считает, что шансов выжить у мальчика мало. Так и сказал его матери.
— Жаль, — сочувственно шепнул Энтони.
Она кивнула.
— Знаешь, чем мне не нравится работа в нашем отделении? Привозят больного, занимаешься им, выводишь из кризисной ситуации — и с концами, Что с ним потом, как он там — знать не знаешь.
— Ну так позвони и узнай, — посоветовал Энтони.
— Ты думаешь?
— А почему нет? Ведь он и твой пациент.
Лина помолчала.
— Завтра позвоню. Пока звонить рано. Будем надеяться, что лекарства начнут действовать.
На следующий день, когда она дозвонилась в отделение и поговорила с дежурной сестрой, Энтони сразу все понял по ее сияющему лицу.
