Шэрон Кендрик - Невыносимая дерзость
Кэт Бэлфор родилась в одной из самых богатых и скандальных семей в стране, однако ее нынешний ухажер более чем соответствует ей. Плейбой и магнат Карлос Герреро считался когда-то лучшим матадором Испании, до тех пор, пока не покинул ринг пятнадцать лет назад.
Кто знает? Возможно, имея дело с капризной Кэт Бэлфор, мужчине, прозванному Холодным Сердцем, еще предстоит выйти на свой самый сложный бой!»
Пребывая в смятении, Кэт подняла взгляд на неприступную маску, в которую превратилось лицо Карлоса.
– Но они даже не обратились ко мне за комментариями! – воскликнула она. – Я даже не знала, что за мной следят!
Карлос гневно сжал кулаки.
– Это все, что тебя волнует? – спросил он. – Что ты не знала, что тебя фотографируют? Зная это, ты бы нанесла больше блеска на свои лживые губы?
Сердце Кэт учащенно забилось.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать?
– Легко, – коротко бросил Карлос. – И прежде чем ты начнешь придумывать оправдание своим действиям, вспомни, что твоим главным проступком была ложь. Мы можем провести все утро, споря по этому поводу, но теперь это не имеет значения. На самом деле меня интересует лишь одно. – Взгляд черных глаз Карлоса пронзал ее. – Просто ответь мне: ты… беременна?
В комнате повисло тягостное молчание, прерываемое только неровным дыханием Кэт.
– Я… – начала она.
– Ты беременна? – давил на нее Карлос.
– Да! Да!
Он выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Значит, ты все-таки солгала мне, – неожиданно бесцветным тоном произнес он.
Кэт отрицательно покачала головой:
– Не совсем так.
Холодные черные глаза сверлили ее.
– Не совсем так? Сколько вариантов истины, по-твоему, существует? Потрудись объясниться, а то я уже начинаю думать, что мне снился сон, в котором ты пожелала отправиться в аптеку, потому что у тебя начались критические дни.
– Я так думала, – ответила Кэт, заливаясь краской. – Ночью я почувствовала боль внизу живота, и у меня началось кровотечение. – В ту самую ночь, когда Карлоса не было рядом с ней, и его отсутствие говорило лучше всяких слов, что между ними нет ничего, кроме вынужденного соседства. – Я подумала, что начались критические дни. Лишь спустя пару дней я осознала, что это что-то иное.
– Но ты, конечно, не собиралась говорить об этом мне?
– Собиралась! Просто мне сначала нужно было самой убедиться.
– Может, ты планировала еще что-то? – требовательно спросил Карлос, ощущая ужас от одной мысли об избавлении от ребенка. – Может, ты ходила к доктору не только за подтверждением?
Кэт понадобилась пара секунда, чтобы понять, куда он клонит, и, когда осознание снизошло на нее, она ощутила, что ей действительно может стать плохо. С трудом проглотив подступивший к горлу ком, она ненавидяще уставилась на Карлоса.
– Как… как ты смеешь? – бросила она, пытаясь подняться. Однако ее ярость была столь сильна, что она едва могла устоять на ногах, и Карлос протянул ей руку для поддержки. – Отойди от меня! – гневно закричала Кэт.
Он не обратил ни малейшего внимания на ее реплику. Лишь убедившись, что она крепко стоит на ногах, Карлос отпустил ее и подошел к окну, глядя на искусственную красоту Кенсингтонских садов и одновременно пытаясь привести свои мысли хотя бы в подобие порядка.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Когда Карлос повернулся, Кэт сидела в центре огромной софы и казалась удивительно хрупкой и уязвимой. Карлос готов был избить себя самого за жестокие слова, которые он произносил. «Каким же бесчувственным идиотом я был, – с отвращением подумал он. – Так мучить женщину, только узнавшую о своей беременности?»
– Могу я тебе что-нибудь принести? – тихо спросил Карлос. – Что-нибудь попить?
– Мне плохо.
В ту же секунду Карлос кинулся в ванную комнату, выкинул из фарфоровой миски лепестки розы и отнес ее Кэт. Затем отыскал современную кухню, где поспешил заварить имбирно-лимонный чай, вспомнив, что имбирь хорошо помогает при тошноте.
Когда Карлос вернулся в гостиную, Кэт все еще сидела на софе с полотенцем и пустой фарфоровой миской. Внезапно он смог заглянуть за маску, которую она надела, и увидел уязвимость и боль.
– Я приготовил тебе чай, – быстро сказал он, ставя поднос на стол.
Кэт взглянула на него, в который раз твердя себе, что ей следует быть сильной. Карлос не нарушал никаких обещаний. Никогда не говорил, что чувствует что-то к ней. И уж конечно, она не могла требовать от него любви только потому, что носила его ребенка. Он никогда не должен узнать о ее любви. Это было бы несправедливо, ведь тогда он бы ощущал себя виноватым из-за неспособности ответить взаимностью.
– Я не убегала, – устало произнесла Кэт. – Я правда думала, что пришли критические дни, а значит, не было смысла задерживаться на яхте. Мы же так решили. – И Карлос не сделал ничего, чтобы остановить ее, верно? Даже сейчас он пришел, потому что должен был, а не потому, что хотел находиться здесь. – Но очевидно, это было лишь небольшое кровотечение, которое иногда случается в первый месяц беременности.
– Но с тобой все в порядке? – взволнованно спросил Карлос.
– Все хорошо.
– А… с ребенком? С ним все нормально?
– Доктор сказал, все отлично.
– Слава богу, – облегченно выдохнул испанец.
В тот миг Карлос впервые задумался о том, насколько большое влияние на его жизнь имеет беременность Кэт. Он станет отцом. Вручив Кэт чашку ароматного чая, он внезапно осознал, что даже сейчас, в эту самую минуту, его малыш растет и развивается в лоне Кэт.
Ему хотелось подойти и положить ладонь на ее еще плоский животик, почувствовать, что ребенок действительно там. Но из-за своего неподобающего поведения он не имел права этого сделать. Жестокие слова, сказанные в пылу ярости, превратились в глухую стену, отделившую его от Кэт и малыша. Карлос понял – в нем живет та же жестокость, что и в его отце.
Он вздрогнул.
– Ты знаешь, что на улице полно фотографов?
– Но почему? – заплакала Кэт. – Почему они не могут просто оставить меня в покое?
Тело Карлоса напряглось.
– Это наше проклятье, Принцесса. На нашей жизни репортеры зарабатывают себе на хлеб, – горько произнес он. – Бывший матадор и его скандальная подружка – что может быть лучше для их карьеры?
В этот момент раздался пронзительный звонок телефона, и Кэт, поставив чай на стол, сняла трубку. Звонил ее отец.
– Не могла бы ты мне объяснить, что происходит, Кэт? – грозно спросил он.
Она открыла было рот, чтобы рассказать Оскару всю правду, но внезапно поняла – она не обязана этого делать. Больше нет. Возможно, раньше она и убегала от ответственности, но теперь правила отца помогли ей взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Или это была заслуга Карлоса? Теперь она не убегала. И даже если бы хотела так поступить, то не смогла бы. Ведь она готовилась стать матерью ребенка Карлоса Герреро и собирается научиться стоять за себя. А это означало, что все остальные члены семьи Бэлфор должны оставить ее в покое.
