Жаклин Топаз - Анатомия страсти
Корки отвела глаза от фотографий, когда Кристофер остановился у стола, держа в руках серебряную авторучку и глядя на нее. Наверное, все-таки решил написать записку.
Корки сцепила руки, чтобы не было заметно, как они дрожат от волнения. Близость этого человека странным образом волновала ее — мужское обаяние профессора, казалось, заполняло атмосферу комнаты. Корки не могла не заметить, как свитер слегка обтягивает его сильные широкие плечи, а запах лосьона щекочет ей ноздри, возбуждая чувственность.
Корки казалось, что даже воздух между ними вибрировал от какой-то странной напряженности. Интересно, ощущает ли он то же, что и она? Однако не следовало забывать, что Кристофер Шмидт не был обычным мужчиной. Она снова перевела взгляд на фотографии и увидела улыбающиеся лица Пьера Трюдо, Жака Кусто и Глории Стейнэм. Это был его круг общения.
Вдруг Корки почувствовала что-то вроде страха при мысли, что им придется встречаться каждый вечер по вторникам в течение всего семестра. Ведь она всего лишь дочь водителя грузовика и официантки и, как не сумела в свое время соответствовать запросам Мэта, тем более не сможет соответствовать уровню требований научного светилы. Этот человек, которым она так восхищается, может, сам того не ведая, уничтожить все ее благие порывы, но во второй раз она этого не выдержит.
Она вдруг почувствовала, что сгорбилась, и инстинктивно расправила плечи, словно готовясь дать отпор невидимому противнику. Ее зовут Камилла Маргарет Коркоран, и она никому не позволит подавлять себя. И неважно, что для этого придется предпринять.
— Я так признательна вам за внимание, — сказала она вслух. — Уверяю вас, я буду много работать.
— Посмотрим. — Кристофер Шмидт поджал губы. — Но, боюсь, у меня не хватит времени нянчиться с дилетантами, мисс Коркоран. Или вас следует называть миссис Коркоран?
— Мисс. — Она была в нерешительности: с одной стороны, не хотелось казаться навязчивой, а с другой — невежливой. — Если я в свою очередь могу чем-то… я имею в виду, что вы недавно в Оранж Каунти, так что…
— Вы предлагаете мне экскурсию в Диснейленд? — Бровь профессора насмешливо поползла вверх.
Корки залилась краской смущения.
— Нет, конечно, я не это имела в виду. Просто я могла бы порекомендовать хорошего дантиста или еще что-то…
Профессор впервые открыто улыбнулся.
— Стало быть, дантиста?
— Даже у великих людей бывает кариес, — оживилась Корки и тут же внутренне застонала, осознав всю нелепость своего предложения. Только слепой не заметил бы, что ровные белоснежные зубы профессора были в безупречном порядке.
Кристофер Шмидт облокотился о край стола.
— Что ж, благодарю вас за заботу… Корки вдруг резко обернулась — она почувствовала запах горелого.
— Вы что-то готовите?
— Что? — В следующее мгновение профессор все понял. — О Боже! — Он поспешил в кухню. Корки последовала за ним. — Я совсем забыл! — Он схватил с плиты сковородку.
Корки взглянула на содержимое.
— Говядина с бобами?
Он молча кивнул.
— Вот видите, мисс, — можно испортить даже консервированные продукты. За такие подвиги следует давать награды, ибо тут требуется беспримерное отсутствие каких-либо навыков. — Кристофер Шмидт рассматривал содержимое сковородки со смешанным выражением гордости и отвращения. Можно было подумать, что он обнаружил червя в бутылке с текилой.
Корки никогда не слышала, чтобы подгоревшие консервы стали поводом для столь возвышенной тирады.
— Это моя вина, — сказала она, — я отвлекла вас, не следовало приходить в обеденное время.
— Ерунда. — Кристофер Шмидт пожал плечами. — Просто придется снова пообедать в ресторане. По правде говоря, последние несколько месяцев я ни разу не ел дома и на сегодняшний вечер был намечен большой эксперимент.
— Консервированное мясо с овощами?
— Видите ли, я обнаружил это сокровище в кладовой и подумал, что никогда не ел ничего подобного. Своего рода приключение. — Профессор соскреб остатки подгоревшего блюда в мусорный бачок. — Но вчера вечером мне действительно удалось организовать себе обед: английские вафли, сыр и икра. Очень вкусно, но едва ли разумно питаться подобным образом каждый день. — Он одарил холодильник взглядом, полным немого упрека, словно тот уклонялся от обязанности самостоятельно готовить пищу.
— А вы случайно не умеете готовить?
Корки показалось крайне неприличным предлагать этому человеку бурду собственного приготовления. Кроме того, едва ли в холодильнике найдется все необходимое. И потом, профессор привык к семейному укладу жизни — Элинор, вероятно, была отменным кулинаром или имела хорошую прислугу.
Все же это неожиданное проявление беспомощности профессора заставило Корки почувствовать нечто похожее на материнскую заботу. Или это совсем иное чувство?
— Представьте, я могу зажарить газель на костре, но в доме для этого нет подходящих условий. — Профессор немного помолчал. — Но, мне кажется, кулинария ваш конек? Вы что-то упоминали о вопросах домоводства для газеты. Не откажетесь дать мне несколько уроков по приготовлению пищи на кухне?
— Да, конечно, — выпалила Корки не подумав.
По рекомендации местного благотворительного центра Корки однажды вызвалась давать уроки кулинарии. К ее стыду, ученики оказались искуснее учителя, и с первых же дней занятий уже взбивали какие-то немыслимые суфле, посрамив ее незатейливо запеченного цыпленка.
Должно быть, я просто выжила из ума, если решила, что могу учить самого Кристофера Шмидта, как готовить обеды! — мысленно запаниковала Корки. Это означало бы проводить вдвоем каждый вечер в его доме, думать, как поддержать разговор, и каждый раз вздрагивать, когда он нечаянно заденет ее, проходя мимо.
Кристофер Шмидт принадлежал к тому типу мужчин, которые отпугивали Корки. Но она уже чувствовала, что с точки зрения физиологической привлекательности профессора была уязвима. Кристофер был живым воплощением ее фантазий. В своих прежних мечтах она видела себя прекрасной кинозвездой, которую преследовали шпионы и международные гангстеры. Но, разумеется, в конце концов являлся благородный рыцарь и спасал ее. И рыцарь этот сильно смахивал на Кристофера Шмидта.
Корки, конечно, хорошо сознавала, что ей далеко до блистательной звезды экрана или даже до жены профессора. Но при ее чувствительной натуре она способна кинуться в омут любви. И все это ради того, чтобы еще раз увидеть прекрасный сон? Прекрасный, но мимолетный? Нет уж, в этой жизни ей хватит одного разочарования!
