Дороти Иден - Лицо ангела
Темные глаза Клайва вспыхнули. Было ли в них еще что-то, кроме удивления?
— Мою жену? — переспросил он резким голосом, проглатывая слова.
— Да, я встретила ее во Флоренции, в том полуразрушенном доме, где она жила с бабушкой. Это было пять лет назад. Но когда я приехала туда этим летом посмотреть, живут ли они еще там, то нашла дом абсолютно пустым.
— Боюсь, что я не знаю, о ком вы говорите, мисс Берни. — Голос Уилтона звучал вежливо, но холодно и безразлично. — Моя жена приехала сюда из Рима.
— Анжелика?
Мег была ужасно огорчена. До этой секунды она даже не подозревала, сколь велико было ее желание вновь увидеть Анжелику.
— Ее зовут Луиза. Вы, должно быть, говорите о ком-то другом.
— Но старик сказал, что Анжелика вышла замуж за англичанина, который был как-то связан с искусством. Некто Клавдий Уилтон. Я подумала, что это, вероятно, «Клод», а это имя не сильно отличается от «Клайв», не так ли?
Смущение заставило Мег говорить очень эмоционально. Она не сразу заметила, как хозяин галереи беспокойно нахмурился.
— Он, очевидно, перепутал имена. А, может быть, это вы не поняли его акцент. Клавдий… — Он слабо улыбнулся. — Это мне льстит. А, Ганс? Почти как император. Но мне и в самом деле приходится заботиться о небольшой империи. Прошу прощения, мисс Берни.
Он отошел от них. В тот же момент Мег заметила, что за ней наблюдает небрежно одетый широкоплечий молодой человек с рыжеватыми волосами. В его карих глазах светилось восхищение, а, может быть, это было всего лишь любопытство человека, подслушавшего разговор. Как только он заметил, что Мег увидела его, он тут же отвернулся.
Мег едва прислушивалась к словам собеседника до тех пор, пока его последние слова не заставили ее опомниться.
— Не сердитесь на Клайва, мисс Берни. Его жена действительно итальянка из Рима. Но ему сейчас очень тяжело говорить о ней. Она серьезно больна и лежит в больнице.
— О, я прошу прощения.
— Вероятно, тот человек перепутал английские имена. Может быть, он никогда не слышал их раньше. Он, наверное, из деревни.
— Он крестьянин. Не похоже, чтобы он мог знать о браке, если бы тот был заключен в Риме.
— Мог. Об этом много говорили. Луиза из хорошей семьи. Она была очень красива.
— Была?
— Она очень больна, бедняжка. Хроническая болезнь. — Мужчина покачал головой, на лице появилось трагическое выражение. — Так что, вероятно, ваша маленькая Анжелика более счастлива со своим мужем, кто бы он ни был.
Мег минуту помолчала, все еще сбитая с толку. Могла ли она перепутать имя, которое ей назвал старик-итальянец? Может быть, это он ошибся? Возможно ли, чтобы такой утонченный и удачливый человек, как Клайв Уилтон, женился на молоденькой лохматой девочке из полуразрушенного дома? Даже если она обещала стать красавицей?
— Меня зовут Ганс Кромер, — сказал человек, стоящий рядом с Мег. — Это мои картины. Не очень, вы говорите? Я и сам знаю, что они недостаточно хороши. Но Клайв мой друг. Он согласился выставить парочку.
Мег посмотрела на незамысловатые акварели. Конечно, они достаточно привлекательны. Они бы неплохо подошли для календарей. Но это вряд ли были вещи, которые можно вывесить на столь изысканной выставке современных художников.
— Что я действительно хочу, — продолжил ее собеседник, — это писать портреты. Это похоже на то, как если бы худой человек пытался выйти из толстяка. Ему это не удается, но он не оставляет попыток. Боюсь, я неудачник.
— О, нет, мистер Кромер. — Мег не знала, почему она должна выслушивать его признания, но она умела сочувствовать и ее беспокоила грустная покорность художника. В его темно-карих глазах была боль. Так же как и у Анжелики, его прошлое постоянно напоминало о себе.
— Да, и только дружба с Клайвом дает мне силы выжить. Мы соседи, знаете? Живем в одной деревне. Вот почему я так глубоко сочувствую Клайву и его бедной милой жене.
— Она уже давно в больнице?
— Да, несколько месяцев. Клайв живет сейчас с экономкой в своем шикарном особняке. Луиза была украшением дома.
— Она умирает? — встревожилась Мег.
— О, нет, нет, — по его лицу пробежала тень.
Вокруг картины столпились люди, кто-то заговорил с художником. Значит, и у него, при всей его уверенности в себе, была своя трагедия. Она уже начинала жалеть, что пришла. К Мег вернулась ее депрессия. Надежда найти здесь Анжелику угасла, а современная живопись ее не интересовала. Она ничего не понимала в ее технике, а знаний у Мег хватило только на то, чтобы почувствовать всю неумелость акварелей Ганса Кромера среди других картин. Клайв, должно быть, действительно был хорошим другом.
— Вы интересуетесь искусством, мисс Берни?
Внезапное появление Клайва рядом заставило Мег вздрогнуть. Он скептически посмотрел на нее, голос звучал так же. Мег подозревала, что Клайву совсем не нравилось ее присутствие здесь. Она почти не разбиралась в искусстве и вносила диссонанс в атмосферу изящества его галереи, воспользовавшись чужим приглашением. Клайв хотел видеть людей, которые могли быть ему полезны, или тех, на кого он мог произвести впечатление. К тому же, он не любил, когда его спрашивали о жене.
Конечно, Мег поступила бестактно, но, в конце концов, она ведь не знала, что его жена так серьезно больна.
— Мистер Кромер рассказал мне о болезни вашей жены, — заговорила Мег. — Я прошу прощения. Вас, должно быть, это сильно беспокоит.
— Она поправляется, — коротко ответил Клайв. — Я надеюсь, вы найдете свою подругу, мисс Берни.
— Анжелику? У меня теперь нет никакой зацепки. Я была уверена, что она вышла замуж за вас. Но такое совпадение было бы очень необычным. В один день услышать о ее муже, а на следующий — встретить его.
— Да, это было бы слишком необычно. Жизнь не так проста.
Маленький разговор получился неудачным. Мег была уверена, что по какой-то причине у Клайва зародилась неприязнь к ней. Она казалась чересчур настойчивой и импульсивной. Ему нравились утонченные женщины, и по этой причине он действительно не мог жениться на простенькой юной Анжелике с ее ломаным английским. Но оставалась еще одна непонятная вещь. Он не любил расспросов о жене. Потому что она больна? Или он предпочитал забыть о ее существовании среди этой элегантной толпы?
Мег заметила, что широкоплечий лохматый человек снова наблюдает за ней. На этот раз не было никаких сомнений в том, что он заинтересовался ею. Казалось, он собирался подойти и поговорить с ней, но, избегая любых разговоров с незнакомцами, Мег спряталась в туалете. Выйдя оттуда через несколько минут, она услышала приглушенные голоса в фойе. Один из них принадлежал Гансу Кромеру. Спрятавшись за полуоткрытой дверью, Мег прислушалась.
