Джулия Тиммон - Насмешница
— Вы прожили бок о бок много лет, — задумчиво произнес папа. — Неудивительно, что Терри захотелось обзавестись ребенком. Это важно для укрепления отношений. Помню по себе. — Его лицо приняло нежно-скорбное выражение, как всегда, когда он вспоминал о маме. — Когда у нас появился Дин, мы будто вступили в новую фазу…
— Вы уже жили здесь, в этом доме! — воскликнула я.
Отец поджал губы.
— Но были вынуждены платить внушительные суммы по закладной. Это только кажется, что другим живется легче. Проблемы есть у всех без исключения, просто кто-то спокойно, последовательно и без лишней суеты их решает, а кто-то пытается от них сбежать.
— Намекаешь на меня?
Отец в который раз вздохнул.
— Не намекаю — так прямо и говорю. Я старался помалкивать, не лезть к тебе со своими советами — ты взрослая неглупая женщина. Не хотел вмешиваться в твою жизнь. Но ты ведь сама об этом заговорила…
— По-твоему, у меня был другой выход? — не на шутку разнервничавшись, спросила я.
— Может, вам следовало обратиться к психологу? Чтобы он посоветовал, каким образом снять напряжение, устранить скандалы? Тогда обсудили бы все спокойно и мирно решили бы, стоит ли рожать малыша сейчас же или нужно подождать и найти способ побольше зарабатывать? А уж потом…
Признаться, после суда, когда Терри со столь важным видом удалился, мне и самой пришла на ум подобная мысль, но я, дабы скрыть суету внутри, лишь рассмеялась на отцовские слова.
— Неужели ты правда веришь, что психологи в таких случаях способны дать дельный совет?
Папа скривил губы.
— А почему нет?
— Они сами точно такие же люди! И в своих-то жизнях не в силах навести порядок! По-моему, это невозможно — заставить мужчину и женщину, которые терпеть друг друга не могут, снова воспылать любовью!
— Ты уверена, что не можешь терпеть своего Терри? — спросил отец, с торжественно-печальным выражением лица глядя прямо мне в глаза.
— С сегодняшнего дня он не мой! — излишне горячась, воскликнула я.
— Пусть так, — с легкой усталостью или с грустью произнес отец. — Только я не об этом.
У меня вдруг защемило в груди. Все это время я пребывала в неопределенности и смутно чего-то ждала, стараясь не погрязать в раздумьях и не жалеть о содеянном. Теперь же впервые осознала всю серьезность своего шага. Ненавистен ли мне Терри? Когда я впопыхах собирала вещи, была уверена, что мы сошлись по ошибке. А теперь… Не знаю.
Прекрати! — велю сама себе. Тебе тяжело и тревожно исключительно потому, что слишком непросто прощаться с давними привычками. Да-да! Терри мало-помалу превратился для тебя в привычку, а любви к нему нет сотню лет…
Мое сердце, будто услышав эти категоричные выводы, больно сжалось. Но я постаралась прикинуться, что не заметила этого.
— Да, я уверена, — с чрезмерной торжественностью заявила я ожидавшему ответа отцу. — На сто процентов уверена, что поступила правильно.
Папа развел руками и поправил на носу очки.
— Что ж, это самое главное. Тогда я даже… рад за тебя. Может, когда-нибудь встретишь другого парня и с ним заживешь совсем иначе, — добавил он, как мне показалось пристально следя за моей реакцией.
У меня, если честно, что-то неприятно дрогнуло внутри. Я засмеялась, чтобы отец не увидел смятения, отражавшегося в моих глазах.
— Может, я его уже встретила.
Папа слегка покривился.
— Имеешь в виду Джимми?
— Он тебе что, не нравится? — спросила я таким тоном, будто меня оскорбили.
— Да нет, почему же. Но для тебя. Впрочем, не мне судить. — Отец принялся с огорченным видом теребить подбородок.
Когда он такой, мне хочется плакать. Вообще-то слезы у меня где-то совсем близко все эти дни, но я их не лью, хожу, как полузамороженная.
— Выбирать в любом случае тебе, — добавил папа.
— Вот именно! — с неуместной воинственностью, маскирующей маяту в душе, воскликнула я. — Ладно, я пойду, не буду тебе мешать.
— Ступай-ступай, — пробормотал отец, делая вид, будто он крайне заинтересован новостью про демонстрацию в Майами незаконных переселенцев из Кубы.
Четверть часа я просидела в комнате, глядя невидящим взглядом на стену, увешанную фотографиями в рамках. Потом приехали девочки. Взглянув на их лица, я усмехнулась про себя: нет, гудеть до утра они явно не в настроении. Обе выглядели так, будто явились на похороны.
— У вас что, коллективное расстройство желудка?
— Чего? — Каролина наморщила веснушчатый нос.
— Расстройство желудка, говорю, — повторила я, закидывая ноги на столик и скрещивая руки на груди. — Физиономии у вас такие, будто вы боитесь не добежать до туалета! — Я залилась идиотским хохотом.
Девочки сели на стулья и принялись без слов смотреть на меня, как на жалкую больную.
— Сделайте нормальные лица! — прикрикнула на них я.
Подруги попытались изобразить улыбки.
— Чай будете? — спросила я. — Или, может, чего покрепче, а? — Я подмигнула. Ломать комедию было не так-то просто, но мысль о беседе про развод и про Терри казалась мне еще невыносимее.
Каролина покачала головой. Рейчел со странным испугом в глазах взялась за живот.
— Покрепче? Не-ет. Мы совсем ненадолго.
— Эх! — Я всплеснула руками. — Еще подруги называются — не могут даже выпить с тобой.
Каролина с встревоженным видом мамаши погрозила мне пальцем.
— Только не вздумай хвататься за бутылку. Ромом горя не зальешь, только лишишься здоровья.
— Горя? — с наигранным удивлением переспросила я. — Какого еще горя? Я теперь свободная ни от кого не зависящая женщина! Хотела отметить свою радость с близкими подругами, не каждый же день такое случается!
Как я ни старалась выглядеть веселой, с девочкиных лиц не сходило сочувствующее выражение. Они ни о чем не спрашивали и не охали, просто сидели непривычно тихие и съежившиеся. Ей-богу, я не сдержалась бы и что-нибудь выкинула, если бы Каролина вдруг не поинтересовалась тихим скорбным голосом:
— И что теперь?
— В каком смысле? — резковато произнесла я.
— О чем вы договорились? Будете друзьями?
От беспомощности и от этого мерзкого чувства, которое все усиливалось, я снова расхохоталась.
— Ненавистный муж превращается в ближайшего друга! — насилу успокоившись, объявила я громко и с задором, будто ведущая ток-шоу. — Что ты такое несешь?! Мы разошлись, и больше нам незачем знаться. — В моем сердце словно что-то хрустнуло, как ломающаяся под ногой сухая тонкая веточка, и я опустила глаза, чтобы девочки ничего не заметили. Тут мне ясно представилась сумка с осенней обувью, которую я, наспех собираясь, забыла в спальне. — Ой! Послушайте… Я кое-что оставила там, в той квартире… Может, кто-нибудь из вас сделает мне одолжение?
