Лаура Дэниелз - Звездное танго
— Что-то я не соображу, чего ты добиваешься?
— Чтобы ты прекратила бродить по улицам со своей игрушкой!
— С видеокамерой?
— Ну да!
— Но почему?
— Потому что это недостойное занятие для девушки, которая вот-вот выйдет замуж. Если бы тебе было лет четырнадцать, на подобное времяпрепровождение еще можно было бы закрыть глаза, но сейчас я не могу смириться с этим твоим увлечением…
— А если бы я была парнем, а не девушкой? — подозрительно нахмурилась Даффи.
Рут пожала плечами.
— Тогда другое дело.
— Интересно, в чем же отличие?
— Ну, парням больше дозволено… и вообще…
Услышав подобную сентенцию, Даффи задохнулась от негодования, но все же ей кое-как удалось справиться с собой и она произнесла:
— Тетя, возможно, ты забыла — на дворе двадцать первый век! А ты пичкаешь меня какой-то средневековой чушью. Неравенство полов давно кануло в Лету!
Рут смерила Даффи взглядом.
— Знаешь что, золотце, пока ты живешь в моем доме, я несу за тебя ответственность перед твоими родителями. Вот когда приедет Билли и ты выйдешь за него замуж, я умою руки. А пока…
— А пока я намерена поступать, как сочту нужным, тетя! — с вызовом произнесла Даффи. — Я уже совершеннолетняя, так что нечего шпынять меня по пустякам. А если тебе не терпится избавиться от моего присутствия, то так и скажи, я найду себе другое жилье.
По выражению, промелькнувшему в глазах Рут, было заметно, что подобного поворота она не ожидала. Даффи готова была поклясться, что в голове тетки сейчас вертится нечто наподобие: «Другое жилье? Это чтобы все решили, будто я выгнала на улицу родную племянницу? Ну нет, только этого недоставало!».
— Э-э… не нужно ничего искать. Просто веди себя чуть… мм… аккуратнее.
Даффи пожала плечами.
— Хорошо.
Она понятия не имела, что подразумевается под подобным пожеланием, но перемирие ее устраивало. Ей требовалось несколько спокойных дней, чтобы смонтировать видеофильм, который она впоследствии отправила на конкурс, носивший название «Земля, которую люблю».
Разумеется, ей тогда невдомек было, что ее фильму присудят первое место, а сама она станет призером упомянутого конкурса…
2
Дверь с блестящей металлической цифрой «2» отыскать оказалось несложно. Возле нее выстроилось вдоль стены четыре стула, в данный момент пустовавшие. Скользнув по ним взглядом, Даффи на миг задумалась, потом коротко и негромко постучала.
— Войдите! — донеслось из-за двери. Голос был женский.
Даффи отворила дверь и переступила порог.
— А, наконец-то… Что же вы опаздываете? Ведь следующей пациентке придется ждать, что вряд ли придется ей по вкусу…
Глядя на сидевшую перед компьютером миловидную девушку в светло-зеленом медицинском халате — вероятно, все сотрудницы клиники имели приятную внешность, — Даффи нерешительно переступила с ноги на ногу.
— Да я, собственно…
— Ну что там, Лиз? — донеслось из смежной комнаты, дверь которой была закрыта. — Сколько еще ждать? Этак у меня весь график приема пойдет наперекосяк…
Голос принадлежал мужчине.
Вероятно, это и есть Роджер Найтли, промелькнуло в мозгу Даффи.
Девушка за столом на миг замерла, и на ее лице появилось виноватое выражение. Затем она недовольно покосилась на Даффи, всем своим видом показывая, что именно та является причиной недовольства ее шефа, и, повысив голос, произнесла:
— Все в порядке, доктор Найтли! — Потом гораздо тише добавила, глядя на Даффи: — Ну, идите же, он не любит, когда опаздывают на прием!
— Я не…
— Ступайте! — настойчиво повторила Лиз, не дав ей договорить.
Впрочем, Даффи и сама прекрасно понимала, что лучше не злить потенциального работодателя, ведь последствия могут оказаться пагубными в первую очередь для нее же.
Роджер бросил хмурый взгляд на обрамленные ониксом настольные часы. Он терпеть не мог, когда кто-то опаздывал, не соблюдались договоренности, что-то шло не так, как планировалось, — словом, когда нарушалось привычное течение жизни. А еще — когда все это случалось в понедельник, как сейчас.
И Лиз еще смеет уверять, что все в порядке!
Впрочем, что возьмешь с девчонки, у которой только и мыслей, что о новом ухажере…
Роджер нетерпеливо побарабанил пальцами по столу, и в этот момент порог кабинета робко переступила пациентка.
Ну наконец-то! — подумал он, меря ее взглядом.
— Вам на какое время назначено?
— На девять.
Хм, приятный голос, промелькнуло в голове Роджера. Низкий, грудной, из тех, что мне нравятся… Только все это не имеет никакого значения, она опоздала, а я этого не люблю.
Роджер Найтли не принадлежал к категории врачей, которые обхаживают пациентов. Скорее, наоборот, те обхаживали Роджера. А ведь среди них порой попадались известные личности! Больше всего было киноактеров, которые не ленились ехать в Миннеаполис из разных концов страны: все потому, что, несмотря на относительную молодость — ему было всего тридцать четыре года, — Роджер Найтли считался непревзойденным пластическим хирургом. Он не сомневался, что данное обстоятельство дает ему право диктовать условия, и многие были с этим согласны. Потому что получали от него именно то, чего хотели.
— На девять… А сейчас сколько? — Роджер вновь устремил взгляд на часы. — Четверть десятого!
Пациентка растерянно заморгала, что привлекло внимание Роджа к ее глазам — большим, выразительным, с золотистыми искорками, мерцающими в их бархатистой серой глубине.
Поймав себя на том, что разглядывает глаза своей визави, Роджер нахмурился еще больше. Что это с ним сегодня? Ведь он давно уже не смотрит на пациенток как на женщин.
— Меня задержали в приемной, — неуверенно пояснила Даффи.
Родж мрачно кивнул.
— Отговорка всегда найдется. — Затем, повысив голос, произнес в сторону двери: — Лиз, дай карточку!
— Несу! — раздалось в ответ.
Лиз появилась так быстро, будто стояла под дверью в ожидании, когда позовут.
— Пожалуйста, — сказала она и, положив карточку на стол, удалилась.
Роджер просмотрел записи, затем вновь перевел взгляд на пациентку, одновременно изо всех сил стараясь справиться с возникшим с самого утра раздражением. По опыту он знал, что если оно вскоре не исчезнет, то весь день может пойти насмарку.
Счастье, что девица не пытается кокетничать, подобно иным пациенткам, которые во время предварительного осмотра то и дело устремляли на Роджера томный взгляд, в значении которого не усомнился бы и младенец.
