Смит Мэри - Из-за любви
Лицо собеседника напряглось, в глазах сверкнула злость.
— Ты даже не удосужилась поговорить со мной, когда решилась на развод, — хрипло произнес он. — Тебя, очевидно, совсем не интересовало, что по этому поводу думаю я. Так что, какой смысл обсуждать это сейчас, спустя четыре года?
— Ты прав, теперь это не имеет никакого значения, — сухо бросила женщина.
Затем резко повернулась и пошла прочь, чувствуя, что больше не в состоянии оставаться рядом с ним. Пугала острота нахлынувших эмоций — злости, горечи и глубокой, жгучей тоски. А думалось, что давно излечилась.
Голова раскалывалась. Теперь только бы поскорее попасть домой, лечь в постель и заснуть, напрочь выбросив воспоминания о встрече с бывшим мужем.
Шофер отца быстро довез ее до дома. Охранник, увидев приближающуюся машину, распахнул ворота. Селма попрощалась с водителем. Тот поехал назад, чтобы дождаться отца и отвезти его домой.
На лестнице горел свет, во всем доме было темно. Прислуга уже разошлась. Огромное здание казалась пустым и заброшенным. Неприятно. Селма не привыкла к таким большим пространствам, которые к тому же никогда толком не использовались. Ее дом в Нью-Йорке был небольшим и уютным. Она переехала туда сразу после развода — хотела начать новую жизнь, в которой ничего не напоминало бы ей о Симмонсе. Глупые надежды! Люди, подобные Адаму Симмонсу, оставляют неизгладимое впечатление, отпечатываясь в памяти на всю жизнь.
Свет луны падал через не зашторенные окна, придавая помещению таинственный вид. Интерьеры, в доме были оформлены вполне профессионально, но, тем не менее, комнаты уютными никак не назовешь. Была бы жива мать, наверняка бы высказалась, так: слишком роскошно, слишком претенциозно. Но мама умерла год назад, и отец с тех пор не находил себе места. Он перешел на другую работу, предпочел, новую обстановку, но разве убежишь от одиночества?
Пробираясь в темноте в свою комнату, Селма но пути включила две настольные лампы. Войдя в спальню, зажгла верхний свет. Странно, но двери в сад приоткрыты. Кажется она закрыла их перед уходом, или не закрыла? Нет, что-то неладное творится. Откуда это ощущение тревожности? Впрочем, не стоит нервничать. Все спокойно.
— Ты просто психопатка, — завила Селма своему отражению в зеркале. — Тебя преследует прошлое. Надо же так нервничать только потому, что вновь встретился на пути Адам Симмонс. Ты не видела его четыре года, — продолжала она, пристально глядя в глаза той, что смотрела из зеркала. — Ты разведена с ним. Чего волноваться?
Уговаривай себя — не уговаривай, а волнение не оставляло ее. Не оставляло даже во сне, — снился Симмонс. То он у камина с журналом в руках, то угощает вином и лукаво при этом смотрит на нее. Как в кино сменялись кадры и вдруг застыли: Адам, обнаженный, спит на кровати. Селме хотелось дотронуться до него, почувствовать его тепло и силу. Ее рука поддалась желанию, но наткнулась на пустоту. Снова попытка дотянуться до такого реального, близкого человека и снова пустота, пробуждение освободило от тревожного наваждения.
Было почти шесть часов, и сквозь легкие занавески уже проглядывал рассвет. Начинался новый день.
— Ты вчера вдруг ни с того ни с сего исчезла, — укорила Зарема, с которой Селма встретилась час спустя. Они ехали в сторону рынка. Машину с шофером им предоставил Хрингер.
— Голова что-то разболелась. Оправдание было принято.
— Я видела, как ты разговаривала с тем красавцем. И кто же он?
— Работает консультантом по контракту со Всемирным банком. Он в командировке, здесь, судя по всему, не задержится. — Селме удалось придать голосу этакое безразличие. Не обсуждать же Симмонса в легковесной беседе с приятельницей. Даже думать о нем сейчас не хотелось.
— А что еще он сказал тебе? — не унималась Зарема.
— Ему нравится еда, приправленная карри. — Что, правда, то правда, с ее знанием вкуса бывшего мужа и врать легко. — Любит еще сотэ с арахисом.
— Ты что, с таким потрясающим мужчиной говорила только о еде? — изумилась подруга.
— Еда — великолепная тема для беседы, — весело ответила Селма. — У каждого на этот счет есть свои мысли. И не смейся — с достаточной долей достоверности можно определить характер человека по его гастрономическим вкусам. Я уже как-то писала об этом и считаю, что читатели должны быть мне благодарны за подобную подсказку.
— И что же ты узнала о нашем красавце, применив свою теорию? — Зарема была полна скепсиса.
— Он всеяден, ему нравится все, — небрежно бросила Селма, ничуть не солгав. — Это говорит о том, что он — предприимчивый делец, сохраняющий довольно отсталые взгляды.
— А как у него обстоят дела по сердечной части? — Голубые глаза подруги лукаво заблестели. — Он романтик?
— О, на него находят романтические настроения. Любит дарить цветы, шоколад, драгоценности. — И это тоже правда. Можно еще добавить: иногда роскошные кулинарные книги и всякие необычные безделушки.
— Ммм. А как насчет любовных писем и стихов? Или, скажем, пылких телефонных разговоров? — Зарема понизила голос. — Мне очень нравятся страстные беседы с невидимым собеседником.
У Селмы защемило сердце. Мало ли что кому нравится!
— Никаких звонков по телефону.
— Предполагаю, как любовник он должен быть на высоте, — заявила девушка, не ведая о том, как болезненно реагирует подруга на ее слова. Меньше всего хотелось думать сейчас о том, каков Адам в постели.
— Послушай, — бывшая миссис Симмонс начала терять терпение, — есть пределы того, что можно узнать о человеке по его отношению к гастрономическим изыскам. Если тебя так интересует этот мужчина, то познакомься с ним, занимайся с ним любовью и выясняй сама все, что тебя интересует.
Господи! — в панике одернула себя Селма. Что я несу?
Сбитая с толку, Зарема растерянно произнесла:
— Что это ты так бросаешься на людей?
— Да не бросаюсь я…
— Посмотрела бы на себя со стороны… Я задавала тебе все эти дурацкие вопросы шутки ради.
— Извини меня, — промолвила Селма.
Зарема помолчала минуту, а затем добавила:
— Если тебя интересует этот красавец, то я не буду даже смотреть в его сторону.
— Он меня совсем не интересует. Можешь забрать его себе. — Селма заставила себя улыбнуться. — Может, твоя мама пригласит его на обед? Он любит домашнюю кухню, о чем не преминул сообщить.
На лице Заремы отразилось замешательство, которое быстро сменилось радостной догадкой.
— Ты знакома с этим человеком, не так ли?
— Нет, я только придумала, что знаю его.
Ей был двадцать один год, когда они познакомились. В то время Адам работал в Агентстве международного развития вместе с Грингером, который очень высоко ценил молодого коллегу. Оценила по достоинству привлекательного мужчину и она, а вернее сказать, влюбилась без памяти. Дни, которые последовали за вечером знакомства, остались в памяти как стремительный водоворот любви и страсти.
