Ли Гринвуд - В твоих объятиях
– А как вы обращаетесь с револьвером? – поинтересовался Грант.
– Обычно я попадаю туда, куда целюсь, – ответил Тринити. – Но не думаю, что меня можно назвать стрелком.
– Тем лучше, – откликнулся Грант. – Мужчина должен уметь обращаться с оружием, но ему не следует любить это дело.
– И все-таки мы ничего о нем не знаем, – настаивал Бак.
– Нет, знаем, – вмешалась Виктория. – Он человек, заехавший попить. Я была в саду, когда вы подъехали, и не могла не услышать ваш разговор. – Она послала Тринити дружелюбную улыбку в ответ на его вопросительный взгляд. – А что вам больше нравится делать?
– Мне больше нравится не сидеть на одном месте, заниматься разными работами, знакомиться с разными краями.
– Звучит так, словно вам нравится знакомиться с обстановкой, чтобы потом сюда вернуться, – подозрительно заметал Бак.
– Просто пытаюсь избежать скуки, – объяснил Тринити. – Не то чтобы я считал себя умнее других, но скакать по каньонам, присматривая за коровами, ум человека не занимает.
– Лучше бы занимало, если человек хочет остаться в живых, – фыркнул в ответ Бак.
– Пора вам обоим перестать препираться, – проговорил Грант Дэвидж. – Бак, нам же нужна сейчас подмога, а он вроде подходит.
– Вы ведь знаете, как я не люблю нанимать всякого заезжего...
– Но именно так я нанял тебя, – напомнил ему Грант, – и с тех пор ежечасно благодарю за это небеса.
– Но...
– Я знаю, о чем ты беспокоишься, – промолвила Виктория. – Но нельзя же только из-за меня прогонять каждого заезжего ковбоя.
Лицо Виктории смягчилось, когда она, говоря это, смотрела на Бака, и Тринити готов был поклясться, что они любовники.
Он почувствовал, как все его тело напряглось в неприятии их близости. Что с ним такое творится?
Почему он ведет себя как подросток в приступе первой любви? Он даже не знает толком эту женщину! Он приехал, чтобы отвезти ее на виселицу. Почему, черт возьми, ему вздумалось ее ревновать?!
Наверное, он неправильно понял свои чувства. Видимо, это просто злость на то, что такой честный парень, как Бак Стрингер, купился на милое личико, нежный голос и несколько прикосновений. Возможно, именно так она заманила своего будущего мужа в брачную ловушку. Если этот злосчастный дурень был такой же податливый, как Бак, она сумела бы охмурить его в пять минут. Он предполагал, что Бак ради нее пойдет на все.
Глава 2
– Сложи свои вещи в доме для работников, – сказал Грант Дэвидж. – Бак покажет тебе все вокруг.
– Он только что слез с седла, – сказала Виктория. – Почему бы тебе не дать ему возможность немного отдохнуть? Вы все можете пройти в дом, попить кофе и познакомиться. Вы любите пекановый пирог? Я сегодня утром испекла свежий.
Тринити был неприхотлив в еде, но сладко? было его слабостью.
– Мэм, вы произнесли волшебные слова.
– Ты ничего о нем не знаешь, а уже приглашаешь на пирог, – упрекнул ее Бак.
– Я родился в хижине на берегу реки Тринити, – сообщил Тринити. – Так я и получил свое имя. Родители мои умерли, а я с тех пор странствую по всему Западу. Больше сказать нечего. А теперь, если вы дадите мне несколько минут, чтобы расседлать коня и избавиться от части дорожной пыли, я покажу, как сумею управиться с вашим пирогом.
– Он будет вас ждать. Кстати, меня зовут Виктория Дэвидж. Грант – мой дядя.
Значит, она пользовалась своей девичьей фамилией. Впрочем, он этого и ожидал от нее. Не было ей смысла объявлять себя вдовой убитого. Даже в диком захолустье Аризоны кто-нибудь мог сопоставить факты, а с наградой в тысячу долларов за поимку охотников пуститься в погоню за ней хватило бы.
Он-то приехал сюда не за наградой. Он не возьмет из нее ни цента. Он должен вернуть в Техас Викторию Дэвидж, а точнее, миссис Джеб Блейзер, чтобы она заплатила за свое преступление.
– Пошли, Спенглер, – позвал Тринити коня, опуская шесты входа в кораль. Он не оглянулся, но знал, что конь послушно оторвет морду от холодной воды и последует за ним.
– Я приведу его, – произнес Бак, раздосадованный интересом Виктории к Тринити. – Тебе нет нужды его ждать.
– Мне не трудно, – откликнулась Виктория. Ее любопытство по поводу Тринити усилилось: она не знала никого, кто обращался бы с конем как с человеком, а тот, в свою очередь, с готовностью отзывался хозяину. – Я никогда не видела такого красивого жеребца, – сказала она Баку. – Как ты думаешь, может он сравниться с твоим Аппалузой?
Пока Бак и ее дядя обсуждали лошадей, Виктория наблюдала за Тринити. Ей нравилось то, что она видит, но она не могла понять свою реакцию на него. На протяжении пяти лет она старательно держалась подальше от новых работников ранчо, пока Бак или дядя не говорили ей, что им можно доверять.
А притяжение этого мужчины меньше чем за пятнадцать минут выманило ее из сада. Ни один мужчина не оказывал на нее такого сильного действия. Даже муж.
Она не могла бы сказать, красив ли Тринити так же, как был ее муж, Джеб Блейзер: солнце светило ей в глаза, и она не могла толком его рассмотреть. Но все в нем как-то очень ловко подходило друг к другу, словно все части тела были специально подобраны: длинные ноги, плоский живот, широкие плечи – все у него было таким, как должно быть у настоящего мужчины. А она еще не коснулась той его силы, которая буквально вытянула ее из укрытия.
Поверхностный наблюдатель мог этого не заметить из-за его спокойной, даже слегка небрежной манеры держаться, но Виктория почувствовала горящую в нем целеустремленность, готовую превратить в пыль любое препятствие на его пути. Ее дядя и Бак всегда казались полными жизни, решительными, но по сравнению с этим человеком выглядели, как зажженная спичка рядом с лесным пожаром.
– Очень по-соседски с вашей стороны дождаться меня, – обратился Тринити к Виктории, ставя на место заграждение кораля.
– У нас бывает не так много приезжих, – ответила она. – А так приятно узнавать последние новости.
– Вряд ли я могу рассказать вам какие-то новости, мэм. Я держусь сам по себе.
Виктория повернулась к нему и с притворным удивлением подняла брови:
– Но ведь вы знаете, кто сейчас президент, не так ли?
– Да, мэм, – улыбнулся Тринити, – это я знаю.
– А как обстоят дела на рынке скота? – поинтересовался ее дядя.
– Несколько оправился, особенно после зимних бурь позапрошлого года, но к тому, что было, еще не вернулся.
– Этого я и боялся, – кивнул Грант, – Хорошо, что мы продаем скот армии.
– Да это и ближе, – заметил Бак. – Мне не нравится уходить в долгие перегоны. – Говоря это, он посмотрел на Викторию, и в голосе его прозвучала гордость собственника.
