Кэтлин Галитц - Вместе мы сможем все!
— Хотите, помогу проводить Роуз домой? — поинтересовался Дэйв.
— Я сама справлюсь, — отрезала Кайен. Потом добавила чуть мягче: — Спасибо за предложение. И за гостеприимство.
— Не за что. Мне все равно нужно было отвлечься. Моя творческая работа постоянно требует вдохновения...
Только они вышли за ворота гостеприимного дома, как Роуз набросилась на нее.
— И почему только ты лезешь не в свое дело? — зашипела пожилая женщина, выдернув свою руку из ладони Кайен.
Конечно, о благодарности со стороны Роуз и думать не приходилось, но вот чтобы ее же еще и ругали...
— Ты о чем?
— Ты должна знать: я влюблена в профессора Эванса, — торжественно произнесла Роуз. — Так что будь добра, девушка, держись от него подальше!
Кайен с трудом удержалась от смеха. Как мило, однако. Словно бы они были ровесницы. О разнице между собой и Дэйвом Эвансом, их происхождением и образованием думать не хотелось.
— Не волнуйся, — она постаралась утешить старушку. — Он не мой тип.
Роуз удивилась.
— Это еще почему? — напрямик спросила она. — Он симпатичный, умный и чертовски вежливый. Учитывая твое грубое поведение...
Кайен в тоске взглянула на небо. Еще не хватало спорить с Роуз о мужской привлекательности.
— Ну, обычно мне нравятся жгучие брюнеты, красивые и опасные. Кроме того, мне некогда было его рассматривать, учитывая обстоятельства, — девушка улыбнулась.
Роуз сердито потрясла седыми кудрями.
— Что говорят твои чувства, дорогая? Даже не говори мне, что у тебя их нет.
— Мои чувства не обсуждаются.
Роуз остановилась
— Если не скажешь, мы никогда не доберемся домой.
Кайен глубоко вздохнула.
Как объяснить, что Дэйв Эванс — истинный джентльмен, был совершенно противоположным типом мужчин, с которыми она привыкла встречаться?
— Скажем так, он напугал меня.
Нелегкое признание для женщины, которая вынуждена работать в жестких условиях.
— Может быть, меня пугает его стабильность, — пояснила она. Если она сама не лжет себе.
— Чего бояться доброго человека? — удивилась Роуз и фыркнула. — Ну да не важно. Он все равно уже мой.
Кайен прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Да уж, как у бывшей модели, страдающей от алкогольной зависимости, у Кайен была масса шансов завести роман с будущим лауреатом Пулитцеровской премии.
Пожалуй, мистер Эванс и был тем самым типом мужчины, о котором мечтала ее мать для своей непутевой дочери. Только представить, что она в него влюбилась! Ужас! Такой стабильный, важный и приторно-слащавый.
Кайен провела Роуз через заднюю дверь здания, надеясь проскользнуть незаметно. У нее не хватило бы мужества на еще одну стычку. Теперь уже с администрацией. К счастью, все обошлось, и через несколько минут Роуз уже предавалась мечтам о мистере Эвансе в своей комнате.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дэйв Эванс закончил печатать, когда совсем стемнело. Лишь когда солнце склонилось за Большие Горы, словно желая ему доброй ночи, он вытянулся в своем кресле, заложил руки за голову и удовлетворенно вздохнул. Он не знал, к чему приведет знакомство с рыжеволосой амазонкой, которая зашла сегодня днем, но он был благодарен ей. Несколько недель кризиса, и вдруг он наконец-то выдал нечто похожее на настоящую прозу.
На страницах романа Дэйв не собирался называть незнакомку ее настоящим именем. Даже если их пути снова пересекутся, Кайен имеет слишком необычное имя для книги. Женщина, которая без спросу зашла на его территорию и в его роман, оказывала такое же влияние на главного героя, как и на него самого. Стоило ему только вспомнить эти кошачьи глаза, подвижное тело и грациозные движения, как он загорался. Дэйв не мог бы сейчас вспомнить, когда раньше он испытывал такое. А уж ему приходилось испытать многое. По роду деятельности.
Одного только рукопожатия Кайен хватило, чтобы простой смертный почувствовал себя на седьмом небе от счастья. А уж говорить о страницах его романа и говорить не приходилось: они горели ярким пламенем страсти и поэзии.
Дейв корил себя за то, что позволяет мыслям блуждать в опасном направлении. Любопытно, почему его так интриговала эта женщина: потому ли, что она была для него полной загадкой, или потому, что он был здесь чужаком?
Начиная с ее имени и заканчивая вызывающим поведением, Кайен отличалась от других женщин, которых он когда-либо встречал. Дейв бы восхищен блеском ее изумрудных глаз.
В которых светился вызов.
Дэйв подозревал, что эти глаза видели гораздо больше, чем любой из героев его книг, пусть он и давал им сложные имена и судьбы. Черт, в одном только жесте, в одном только движении губ Кайен скрывалось столько опыта, сколько не было в вымученных фразах его героев. Его романы были цельными по структуре, что снискало ему славу талантливого писателя, но с реальностью были связаны опосредованно.
После первого романа «Горькие плоды» его провозгласили новым Уильямом Фолкнером. К сожалению, Дэйв никогда особенно не любил Фолкнера. Книга получила несколько престижных премий, которые стали авансом в преддверии его нового романа. Коммерческий успех и успех на поприще литературы — не всегда одно и то же. Попав в плен популярности «Горьких плодов», позже он уже не смог написать чего бы то ни было стоящего.
Родители Дэйва считали, что пора бы сдаться и перестать мечтать о писательской и академической карьере одновременно. Джон и Эула Эванс не могли понять, почему их единственный сын выбрал в своей жизни путь писателя в захолустном Вайоминге, когда мог бы спокойно взять в руки семейный бизнес.
Сказать по правде, он и сам этого не понимал.
Он знал лишь, что как-то незаметно стал рабом своего ремесла. Дэйв надеялся, что новая обстановка благотворно скажется на его творческих способностях. Прорвет блокаду кризиса, и он выплывет на берег вдохновения. Появление Кайен на его пороге внесло свежую струю в роман, дало неожиданное направление сюжету. Дэйв дал жизнь своей новой героине, которую назвал Спайс[3], надеясь, что никто не станет проводить параллелей с прототипом героини.
Он волновался, как бы этот персонаж не захватил всю его книгу. Вот уже на протяжении нескольких страниц Спайс предпринимала попытки оттеснить его деликатную главную героиню на второй план. В конце концов, он писал Джасмин как женщину мыслящую, серьезную, он не был склонен превращать ее в легкомысленную особу в угоду Спайс. Возможно, сама Спайс и не была самой приятной героиней, с которой он когда-либо работал, но эта женщина отлично знала себя.
