Ребекка Линдсей - Принца на продажу
— Пока — да.
— К чему ты все это?
— Ладно, не важно, — Кальвин Клемент почувствовал досаду: он слишком уклонился от темы. Но в этих глазах цвета темного золота было нечто завораживающее. Надо быть повнимательнее, так недолго проговориться. — Горы Мотавии важны по другой причине. Думаю, тебе не нужно объяснять по какой.
— Потому что моя компания имеет права на половину полезных ископаемых, — быстро ответила она. — Одна из первых крупных сделок дяди Генри. Он, правда, никогда не пытался вести там хоть какие-то разработки.
— У него были очень близкие, я бы даже сказал — дружеские, отношения с последним правителем Мотавии. Возможно, поэтому он никогда не пользовался этими правами.
— Скорее, он не надеялся извлечь из них выгоду, — усмехнулась Мелисса. — Не думаю, чтобы такая мелочь, как дружба, смогла бы помешать дяде заработать пару лишних миллиардов.
— Зачем вы так! — укоряюще воскликнул адвокат. — Вы, наверняка, сами не верите в то, что говорите.
— Почему же? Я никогда не понимала дядю Генри до конца. Сомневаюсь, что ему хоть раз в жизни довелось встретиться с человеком, похожим на него самого. Так что же, теперь Мотавией правит сын князя Пьера?
— Внук. Отец князя Луи погиб в горах. Теперь, что касается причины его желания встретиться с вами… Другая половина прав на ископаемые принадлежит Мотавии. В соответствии с соглашением, заключенным с последним принцем, если Мотавия захочет вести разработку месторождений, она должна вложить половину требуемых на это средств. Тогда они могут потребовать, чтобы мы сделали тоже самое. Если мы откажемся, они могут лишить нас прав.
— Ты хочешь сказать, что Мотавия решила воспользоваться своими правами?
— Да.
— А почему они не сделали этого раньше?
— Потому что никто не верил, что там есть хоть какие-то полезные ископаемые. Но благодаря новым методам геологоразведки, получены другие результаты. Похоже, там есть уран и золото.
— Так в чем же дело? Мы согласны внести нашу долю и…
— Все не так просто, — осмелился перебить ее адвокат. — Мотавия не может оплатить свою половину расходов. Поэтому-то князь Луи и хочет встретиться с вами.
Мелисса вскинула голову:
— Ты знаешь, я никогда не встречаюсь с теми, кто просит денег. Ими занимается Совет Директоров. В конце концов, именно для этого он и существует.
— Сначала князь Луи должен поговорить с вами, — продолжал настаивать адвокат.
— Зачем? Он что, хочет заложить мне свой дворец или фамильные драгоценности? — она усмехнулась.
— Уверена, что Совет Директоров с удовольствием примет пару скипетров, усыпанных алмазами, как знак доброй воли.
— Пожалуйста, давайте говорить серьезно.
— А я и говорю серьезно, Клемми. Я не собираюсь встречаться с ним. Это забота моих директоров. Они лучше меня разберутся, стоит ли внимания его предложение или нет.
— Он собирается предложить руку и сердце, — ответил Кальвин Клемент. — Вам.
Мелисса в недоумении уставилась на адвоката: она никогда не слышала, чтобы он шутил, тем более при обсуждении деловых вопросов.
— Жениться на мне?
— Да.
— Он что, псих? — ее глаза сузились. — Или его кто-то надоумил?
— Если кто-то и несет за это ответственность, то только ваш дядя. Один из параграфов соглашения гласит, что если Мотавия не может выплатить свою часть расходов, то старший холостой мужчина из рода Валлонов должен жениться на достигшей совершеннолетия незамужней женщине из семьи Бентонов. То есть, на вас!
Воцарилась гнетущая тишина. Когда Мелисса наконец заговорила, ее голос дрожал от ярости:
— Я никогда не слышала ничего более отвратительного и… и архаичного. Дядя Генри, должно быть, спятил! А князь Пьер… — Мелисса даже задохнулась от негодования. — Он думал, что любой его слабоумный наследник становится неотразимым только благодаря аристократической крови, так что ли?
— Конечно, — Кальвин Клемент сохранял спокойствие. — Ни одна европейская аристократка или американская миллионерша не откажет принцу Луи.
— Пусть он катится ко всем чертям, а ты больше не смей заговаривать об этом!
— Он должен сделать вам предложение. Только если вы ему откажете, он имеет право поискать деньги где-нибудь еще.
— А почему мы не можем полностью оплатить проект? — мозг Мелиссы не смотря ни на что работал в нужном направлении. — Тогда мы получим доступ к ископаемым и обойдемся без женитьбы.
— Все не так просто, — адвокат нервно поправил галстук. — Вам лучше встретиться вначале с князем Луи. Возможно, вы сочтете его привлекательным, он вам даже может понравиться. И если вы…
— Ты что-то скрываешь, — перебила его Мелисса.
— Ты не можешь всерьез думать, что я выйду за человека, которого даже не видела, только для того, чтобы стать княгиней.
— Он молод и хорош собой.
— Я совершенно его не знаю. Я не могу выйти замуж за незнакомца. Если ты…
Стук в дверь прервал ее на полуслове.
— К вам посетитель, мисс Бентон, — сказал вошедший дворецкий.
— Я никого не жду.
— Все правильно, Роджерс, — прервал ее адвокат.
— Пригласи джентльмена сюда.
Дворецкий удалился, и Мелисса гневно посмотрела на адвоката:
— Если это кто-то из правительства Мотавии, ты можешь сказать ему…
— Это князь Луи.
— Что?!
— Он прилетел сегодня утром.
— Так пусть летит обратно прямо сейчас. Я не хочу его видеть. Я однозначно отказываю ему.
— Его Высочество князь Луи Мотавский, — послышался невозмутимый голос дворецкого. Мелисса обернулась на дверь и увидела самого красивого мужчину из всех, что она встречала в своей жизни.
Глава вторая
Кальвин Клемент немедленно взял инициативу в свои руки.
— Ради Бога, извините, что заставили вас ждать, Ваше Высочество, — голос адвоката источал любезность, — но мы не ждали вас так скоро. Ваше посольство не известило нас о приезде.
— Я не был в посольстве, — сухо ответил князь. — Я приехал сюда прямо из аэропорта.
— Но вы остановитесь в посольстве?
Луи пожал плечами:
— Скорее всего. В отелях всегда существует проблема безопасности.
Некоторое время он продолжал беседовать с адвокатом, понимая, что тот хочет дать своей подопечной прийти в себя. Ей действительно это нужно, бесстрастно подумал он, вспомнив выражение ее лица в тот момент, когда он вошел в комнату. Несомненно, она против брака, хотя в это трудно поверить: слишком много женщин давали ему понять, что с радостью вышли бы за него. Ею же, по-видимому, владеет болезненное желание доказать свою независимость.
