Бекки Баркер - Вновь в его объятиях
— Рэнд, это правда. Единственная моя цель — побыть хоть немного с дочерью. Может быть, тогда я была не совсем права. Но сейчас…
— Не совсем права? — вскричал Рэнд. — Ты бросила мужа и ребенка, целый год не давала о себе знать, а теперь говоришь, что была не совсем права?! А тебе не кажется, что это называется несколько иначе? Она, видите ли, была не совсем права! Хорошенькое дело!
Рэнд имел все основания обвинять ее в предательстве семьи. Она действительно переехала с Минди к своим родителям, а потом, когда Рэнд настоял на возвращении девочки, вообще исчезла и неизвестно чем все это время занималась.
Но ведь Рэнд знал, что она поселилась у родителей отнюдь не по собственной прихоти. Другой вопрос, почему она не вернулась позже? А вот в этом Рэнд был виноват сам… Он вдруг начал демонстративно игнорировать жену, подчеркивая, что желает видеть только дочь. Тори хотела честно и до конца объясниться с ним, но на все телефонные звонки следовали извинения прислуги: мистера Маккейна никогда не было дома. Письма же оставались без ответа. А теперь он обвиняет ее в предательстве!
И все же Тори отлично понимала, что, если сейчас она начнет перебирать обиды, то непременно увязнет в них и погубит все дело. Поэтому она смирила гордыню и осторожно сказала:
— Я многое пережила и передумала за этот год, Рэнд.
В ответ он издевательски рассмеялся, а затем, впившись в нее глазами, словно желая пробуравить насквозь, заговорил:
— Может, не будем играть в кошки-мышки, Тори? Я прекрасно знаю, не мое богатство привело тебя сюда. И не моя драгоценная персона. И занятие фермерством уж ни в коем случае не приманка для завзятой горожанки, если только за этот год ты коренным образом не пересмотрела свои взгляды. Но главное — не смей меня уверять, что приехала из-за Минди. Прошедший год убедил меня в том, что ты никуда не годная мать для нашей дочери: ведь ты не сделала ни одной попытки увидеться с ней! И после этого ты хочешь, чтобы я поверил в твои неведомо откуда взявшиеся материнские чувства? Неужели я похож на круглого идиота?
Женщина кипела от негодования. Как же так? Разве не сам Рэнд отправил ее к отцу, когда тот заболел и нуждался в уходе? Он отлично понимал, что матери Тори необходима помощь. Какого же черта сейчас он ставит это ей в вину и представляет дело так, будто она спекулировала на болезни отца?
Рэнд продолжал бросать ей в лицо одно оскорбление за другим:
— Признайся лучше, что попала в беду! — криво улыбаясь, шипел он. — Хочешь от кого-то скрыться, как когда-то от меня, и ищешь здесь убежища? А может быть, даже рассчитываешь на мою защиту. Или твой деловой партнер, он же любовник, стал слишком требовательным?
Стараясь не заплакать от обиды, Тори подчеркнуто терпеливо повторила:
— Я хотела увидеться с дочерью. Я ни от кого не скрываюсь. Можешь верить, можешь — нет, но это правда!
Что-то в ее голосе заставило Рэнда замолчать. Он был вне себя от бешенства и ожидал того же от Тори, но та отвечала ему с усталым безразличием. Он понял, что ему не удастся вывести ее из себя, и слегка сменил тон.
— Ты говоришь, что многое передумала и пересмотрела в своей жизни? Предположим, что это так. Но ведь я-то остался прежним! И мне нечего добавить к тому, что сказал тебе год назад. В тот день, когда ты покинула ее, Минди лишилась матери! Дороти отлично справляется с твоими функциями. И с тобой девочке встречаться незачем: это только лишний раз травмирует ребенка, и потом… ты неважный пример для подражания. Да и где гарантия, что однажды тебе снова не попадет шлея под хвост и ты не ударишься в бега? Хватит! Давай закончим этот бесполезный разговор и расстанемся навсегда!
Да, Рэнд по-своему прав, и Тори нечего было возразить, как ни больно и ни обидно это признать. Но сейчас она готова была выслушать и стерпеть любую обиду, любое оскорбление, потому что боролась за самое главное в своей жизни — за дочь…
Поняв, что эмоциями Рэнда ей не убедить, Тори сменила тактику. Она деловито посмотрела на мужа и сказала:
— На днях я разговаривала со своим адвокатом. Он сказал, что до развода закон не может предоставить мне право посещать моего ребенка. Об этом я и хотела с тобой поговорить. Но поскольку ты отказываешься обсуждать даже саму возможность развода, мне придется действовать через суд.
Это уже была угроза и отнюдь не пустая. Реальность ее Рэнд почувствовал по сразу же ставшему спокойным тону жены. В глазах его мелькнуло смятение, и он неуверенно произнес:
— Вряд ли в Оклахоме найдутся присяжные, которые отдадут ребенка под опеку бросившей его матери…
Рэнд вполне отдавал себе отчет в том, что у Тори есть не только деньги и связи, но и законные права для выигрыша процесса, если таковой состоится. Она тут же заметила его колебания и перешла в наступление:
— Меня, как и тебя, Рэнд, отнюдь не прельщает перспектива окунуться в судебные дрязги. Но я хочу, чтобы рядом с моей дочерью была мать и чтобы это была я. Ни Дороги, ни Джералдайн не станут моложе. Неожиданно и в любой момент Минди может лишиться их, и тогда останется совсем одна: ты же все время занят работой. Поэтому я предлагаю компромисс. Вовсе не обязательно, чтобы Минди именно сейчас узнала, что я ее мать. Но я хотела бы стать ей другом, на которого она всегда может положиться. И ты должен предоставить мне такую возможность.
Тори ожидала, что ее предложение вызовет водопад насмешек и глумления, и была готова выдержать новые ужасные оскорбления со стороны Рэнда, но их не последовало. Однако в словах его прозвучала злобная решимость:
— Минди останется со мной. Ей не нужны временные, а тем более безответственные друзья!
Убедить Рэнда в серьезности своих намерений казалось Тори делом безнадежным, но она все же попыталась это сделать:
— Рэнд, я не отступлюсь и буду общаться с Минди, несмотря на твои возражения. Да, я не видела ее больше года, но отказаться от дочери не могу и не собираюсь! Тебе придется с этим смириться. В противном случае нанимай адвоката и начинай судебный процесс. Но мне кажется, я предлагаю вполне разумное и приемлемое для нас обоих решение. Поверь мне, никаких планов нового, как ты выражаешься, «бегства» у меня нет и не будет!
На минуту воцарилось молчание, которое еще больше накалило и без того напряженную атмосферу. Первым нарушил его Рэнд, грубо произнеся:
— Ты бросила ее! О чем еще можно говорить?!
— Не бросила, а доверила тебе! — парировала Тори. — Потому что понимала, что с Дороти ей будет лучше.
— Ах вот как! А кто же виноват, что ты не сумела стать хорошей матерью?
— Виновата я, и не отрицаю этого. Но сейчас все изменилось, и я настаиваю на том, чтобы ты предоставил мне возможность видеться с Минди. Что же касается психического здоровья девочки, то наибольший ущерб ему могут нанести как раз судебные разбирательства, если мы с тобой их затеем.
