Линн Брайант - Сорвиголова
Дейр удивился и огорчился. Почему она плачет? Кейси никогда не плакала. Он попытался спросить у нее, почему она плачет, но не смог — из-за боли, которая теперь скрутила все тело, мешая ему говорить, дышать и даже думать. Пытаясь справиться с болью, он сжал руку Кейси, не желая расставаться с любимой и стремясь вспомнить… вспомнить…
Память вернулась абсолютно неожиданно, и вместе с ней мука, терзавшая его душу три последних долгих, одиноких и безутешных года.
— Ты так и не пришла тогда, Кейси, не так ли? — прошептал Дейр, закрывая глаза, сдавшись в борьбе за возможность оставаться рядом с ней. — Ты бросила меня возле алтаря.
1
Повернув к себе телефон, Дейр набрал номер компании «Взрывные работы Буна» и откинулся на подушки, прижав трубку к уху.
— Слушаю, шеф, — ответила Морин, менеджер его фирмы.
— Как ты догадалась, что это я? — удивился Дейр.
— Потому что только ты звонишь мне поминутно. Я, конечно, люблю тебя, неугомонная твоя душа, но дай мне немного передохнуть.
Дейр тихо рассмеялся. Морин имела право проявлять недовольство. Последние две недели он непрерывно донимал ее звонками. Но, черт возьми, если он не мог находиться в своем кабинете, он по крайней мере хотел знать, что происходит в его компании. Он управлял ею почти полжизни, с того дня, как стал компаньоном Кейса Буна семнадцать лет назад. Кейс был никудышным бизнесменом и иногда доставлял немало головной боли, но Дейр любил его и скучал по нему.
Отвлекшись от далеких воспоминаний он сказал:
— На этот раз я буду краток, дорогая. Скажи Ларами, чтобы прихватил с собой мой оловянный ящичек, когда в следующий раз приедет с докладом о делах.
— Твой оловянный ящичек? — Голос Морин прозвучал так, словно Дейр в конце концов дошел-таки до ручки. И она вполне могла оказаться права: если бы в его мыслях было побольше ясности, он вспомнил бы о ящичке несколькими днями раньше.
— Да, в нем рычажок, который надо повернуть, чтобы я снова завелся. Ларами поймет, о чем речь.
— Из остального твоего имущества тебе больше ничего не нужно?
— Нет, только убедись, что Ларами не забыл про ящичек.
«Господи, лишь бы с ним ничего не случилось», — подумал Дейр, вешая трубку. Он провел пальцами по волосам. Как бы ему хотелось снова оказаться в Колумбии, вместо того чтобы валяться в этой проклятой больнице. Слава Богу, хоть никто из его людей не пострадал.
Дейр сжал лицо в ладонях, убеждая самого себя, что все закончится хорошо. Разве Кейси не пообещала, что он снова будет ходить? Она стояла рядом и держала его за руку, когда он очнулся и понял, что не может пошевелить ногами. Только ее присутствие и слова утешения не позволили ему тогда впасть в панику. Ему по-прежнему не подчинялся ни единый мускул, но Дейр цеплялся за слова Кейси — альтернатива была слишком ужасной.
Помимо всего прочего он доверял Кейси. Она была его верной тенью… его другом с того дня, когда Мадре привезла ее к ним домой, поскольку мать Кейси из-за тяжелой болезни не могла самостоятельно заботиться о девочке. Кейсу было не по карману оплачивать медицинский уход, и Мадре также перевезла мать Кейси к ним, сказав, что это самое маленькое, что она может сделать для своей лучшей подруги. В конце концов Кейс отправил свою семью жить обратно на ранчо «Рокинг Р», но первые восемь лет своей жизни Кейси провела в семье Кинг, привнося в их бытие дополнительную радость — особенно в его.
Улыбнувшись воспоминаниям, Дейр потянулся к прикрепленному к кровати столику на шарнирах и отрезал кусок пирога, который Кейси испекла для него, — четвертого по счету с момента, как он пришел в сознание. Снова улегшись на постель, он неторопливо съел клубнично-шоколадную вкусноту, размышляя, что если не будет сдерживать аппетит, то скоро станет толстым вроде героя мультфильма поросенка Порки, нарисованного на стене напротив.
Из-за одурманивающего действия болеутоляющих ему потребовалось около двух дней, чтобы понять, что он находится в детской больнице. Эта идея, конечно, исходила от Кейси: так было меньше шансов, что пресса, особенно Биллингс, сумеет отыскать его здесь. Если о произошедшем с ним несчастном случае станет известно, все, над чем он работал, может пойти прахом. В нефтяном бизнесе шла свирепая конкуренция, и, хотя компания «Взрывные работы Буна» сейчас котировалась на рынке, Дейр опасался, что телефон в офисе замолчит навсегда, если он не сможет ходить, хотя последнего он боялся гораздо больше.
Будь оно все проклято, думал Дейр, глядя на придвинутое к кровати кресло на колесах. Он встанет на ноги. И очень скоро. Ставки слишком высоки.
Внезапно удушливая жара середины сентября, которой он до этого наслаждался, показалась ему давящей, и Дейр отбросил простыню. В его грустные мысли проник донесшийся из-за окна счастливый детский смех. Дейр ударил по кнопке на пульте управления, чтобы приподнять изголовье кровати, и выглянул во двор. Из больницы только что вышла Кейси, одетая в зеленые брюки и рубашку — стандартную больничную униформу, и тут же оказалась в окружении порученных ее заботе детей. Они наперебой добивались ее внимания. Дейр часами наблюдал, как она занимается с ними укрепляющими физическими упражнениями, слушал звук ее голоса, когда она рассказывала детям сказки и смешные истории, стремясь отвлечь детей от боли. Ему особенно нравилось, как она обнимала маленького мальчика по имени Билли Боб, хотя тот и пытался притворяться, что это ему вовсе не нравится. Было очевидно, что ребенок почитает Кейси не меньше сливочного мороженого в шоколаде и что она для него самая любимая на свете.
Когда-то Дейр мечтал, чтобы у них с Кейси были дети, и теперь спрашивал себя: сохранилось ли у нее желание завести детей? Опустив изголовье в прежнее положение, он отвернулся от окна и закрыл глаза.
После дежурства Кейси зашла пожелать Дейру спокойной ночи. Едва войдя в палату, она увидела, что он спит, и не удивилась. Несмотря на все их ухищрения в течение последних двух недель — холодные и горячие компрессы, массаж и упражнения, — Дейр по-прежнему страдал от жестоких мускульных судорог и приступов мучительной боли. Фактически они были вынуждены колоть ему болеутоляющие.
Тихо подкравшись к кровати, Кейси взглянула на Дейра. Он, распластавшись, лежал на спине, одетый лишь в красные спортивные трусы, так как наотрез отказался от больничной — «девчоночьей», по его определению, — рубашки. Спортивные трусы ему тоже не очень нравились, но он неохотно согласился на них из соображения, что их проще надевать. Приятно видеть их на Дейре после того смущения, которое ей пришлось испытать при их покупке, подумала Кейси. Уголки ее губ тронула усмешка, пока она гадала, доведется ли ей когда-нибудь рассказать Дейру эту смешную историю. Боже, как она скучала по нему и их милой болтовне.
