Маргарет Уэй - Когда цветет пустыня
— Привет, Люк! Жаркий сегодня денек, да?
— Это здесь, а ты представь, что творится в пустыне, — улыбнулся в ответ Люк. Нони было за пятьдесят; маленькая и плотная, с седыми прядками в упрямых кудрях и внимательными глазами, она дарила тепло всем, кто ее знал. — Должен признаться, Нони, я немного проголодался.
— Да неужели! — Нони вспыхнула от удовольствия. Темные глаза окинули подтянутую фигуру Люка. Он стоял прямо, высокий, стройный, превосходно сложенный. Нони видела, как он взрослел. Видела, как долговязый подросток превратился в невероятно красивого мужчину с потрясающими золотисто-рыжими волосами и яркими синими глазами. У Роуз, его матери, был точно такой же цвет волос.
Нони обожала этого мальчика. Она знала, что у него доброе сердце и что он безукоризненно честен. Люк Брэниган никогда не пользовался своим высоким положением на ранчо ради собственной выгоды. Только одно Нони не могла понять: почему они со Сторм всегда соперничали? Втайне она считала, что Люку нравится взбалмошная Сторм, хотя он никогда в этом не признается. Нони очень переживала за Сторм, которая, по ее мнению, выбрала неправильную дорогу в жизни. А ведь если бы она жила здесь… Нони подавила вздох. Люк озабоченно посмотрел на нее:
— Что случилось?
— Ничего, дорогой, — ответила Нони и, не в силах больше сдерживаться, добавила: — Когда Сторм вернется домой?
Его красивое лицо напряглось.
— Черт, Нони, откуда мне знать? Меня Сторм терпеть не может. Ты знаешь это не хуже меня.
— Да, она так говорит, — фыркнула Нони. — Я думаю, это неправда.
— А я думаю, что она не только не любит меня, но и не доверяет мне, — непроизвольно вырвалось у Люка.
Нони грустно покачала головой.
— Я просто хочу, чтобы она приехала домой. — Над ними послышались тяжелые медленные шаги. — Это Майор, — шепнула Нони. — Я знаю, что Сторм очень занята. Она добилась успеха, и это замечательно. Она всегда была умной девочкой. Помнишь, как она целыми днями собирала кусочки опалов и кварца на ранчо?
Губы Люка сжались.
— Я помню, как сам искал для нее камушки. Майор специально устраивал для нас поездки в места, где было много камней. Все, что находил, я отдавал Сторм. Но она не была в восторге от этого.
— Боже мой, — вздохнула Нони. Что бы Сторм ни выкидывала, Люк был с нею добрым, понимающим, чутким, всегда готовым помочь. Люк предпочитал добиваться своего уговорами и убеждениями, а не криками и силой.
— Агат, аметист, сердолик, гранат, сапфир, топаз, берилл, — перечислял Люк. Синие глаза затуманились воспоминаниями. — С этого началась ее карьера. Майор всегда поддерживал ее. И теперь у нее мировая известность.
Нони опять просветлела.
— Сторм доставляет радость видеть, как восхищаются ее работой.
— Но не когда восхищаются ею самой, — сухо парировал Люк. — Два жениха. И по-прежнему не замужем.
— Ты тоже не женат, — возразила Нони. — Какой великолепной парой вы могли бы стать!
Про себя она подумала, что это не такая уж сумасшедшая идея. В конце концов, может быть, именно поэтому они оба по-прежнему одни.
На лестнице показался Эйтол Макфэрлин. Медленно он начал спускаться вниз. Хозяин ранчо тяжело опирался на трость, но Люк и Нони не бросились к нему, зная, что Майор ненавидит помощь. Он ненавидел чувствовать себя зависимым и больным.
— Ну что, Люк! — Его лицо осветилось улыбкой. — Расскажи, как прошел день. Нони столько времени провела на кухне, готовя твои любимые блюда.
— Она меня балует, — нежно сказал Люк.
— Ты это заслужил. — Майор покачал седой головой, которая когда-то была черной как смоль. — Ты стал для меня незаменимым помощником. Не все способны на это, сынок. Глядя на тебя, я вспоминаю твоего отца. Чейз был замечательным человеком. И я уверен, что он гордился бы тобой сейчас, если бы был жив. Господи, как бы я хотел, чтобы он видел тебя сейчас. — Лицо Майора помрачнело. — Пойдем в кабинет. Тебе, наверно, придется слетать в Кенсингтон в конце недели. Нони позовет, когда обед будет готов.
— Есть, Майор, — Нони изобразила шутливый салют и исчезла в кухне.
Над камином в кабинете Майора висел портрет Сторм. Он был сделан накануне ее двадцатипятилетия. Люк застыл на пороге, не в силах отвести взгляд. В полной тишине он разглядывал портрет Сторм. Ни роскошного бального платья, ни глубокого декольте, открывающего безупречные плечи и грудь. Но портрет завораживал каждого, кто его видел. На Сторм был костюм для верховой езды — белая блузка, бежевые облегающие брюки, перехваченные в талии затейливым поясом, украшенным опалами и серебряными наклепками. Сторм сама его сделала. Длинные черные волосы были распущены. Голова чуть повернута. Кожа светится, изумрудные глаза сверкают. На шее небрежно повязан зеленый платок, оттеняющий глаза. Сколько раз он видел Сторм именно такой? Тысячу? В качестве фона художник взял необычные краски пустыни. Синее безоблачное небо, пурпурные холмы, золотистый спинификс, охряные равнины. Величие пустыни придавало картине торжественность. Молодая женщина выглядела так, словно сейчас шагнет в кабинет прямо из картины. И что произойдет тогда?
Она окажется в его объятиях?
Эта картина возбуждала в Люке греховные желания. Он всегда чувствовал, что Сторм имеет над ним необыкновенную власть, что с ней он может испытать безумную страсть, которой не помешают ни соперничество, ни взаимные обиды.
Майор наблюдал за Люком.
— Могу я задать тебе личный вопрос, Люк?
— Конечно, Майор, если он не касается Сторм, — ответил Люк. Синие глаза сверкнули.
Макфэрлин рассмеялся.
— Что меня поражает, так это то, как вы не выносите даже одного упоминания друг о друге.
Люк замер.
— Вы хотите сказать, от ненависти до любви?..
— Нет, сынок, успокойся, — ответил Макфэрлин. — Все это уже давно в прошлом. Я думаю, Сторм уже забыла детские обиды.
— Она никогда не забудет, — выдавил Люк.
— Я соскучился. Я хочу ее увидеть, Люк. — Последние слова были почти мольбой.
— Что случилось? — тревожно спросил Люк. — Вы плохо себя чувствуете, Майор?
— Ничего не случилось, — ровно произнес Макфэрлин.
Ему отчаянно хотелось сказать Люку, что дни его сочтены, но он просто не мог. Даже Сторм он не мог этого сказать.
— Я просто чувствую себя старым и одиноким.
— Но если что-нибудь случится, вы ведь скажете мне? — напряженно спросил Люк.
— Конечно, скажу. — Макфэрлин попытался говорить беззаботно. — Прошло уже четыре месяца с тех пор, как Сторм последний раз была дома.
Четыре месяца, одна неделя и три дня.
