Эми Эндрюс - Только не замуж!
– Подкрась губы, – повторила Джина.
Подчиняясь опытной подруге, Кэсси взяла помаду и удалилась.
Так остановился у стола, место за которым ему определили минутой раньше. На больное колено он не обращал внимания, в отличие от сексапильной брюнетки. На ней было что-то красное и облегающее, и она широко ему улыбалась. Знатоку женщин это пришлось по душе. Он одарил красотку улыбкой, разящей наповал. О ее колдовской силе он узнал из статьи в «Космо», где ей посвящался целый абзац.
– Что ж, ничего вечерок ожидается, – прогудел он, нарочито растягивая гласные, чтобы покорить Джину своим южным выговором. Его акцент смягчился за годы странствий вдали от Техаса, но в нужный момент по-прежнему мог сослужить хорошую службу. В журналах писали, что харизма провинциала-южанина притягивает женщин.
Джина повела изогнутыми бровями и промурлыкала:
– Да? Неужели?
– А вы – британка? Джина, да?
Она кивнула:
– А вы – защитник, распасовщик.
Так сверился с заполненной от руки карточкой на столе и с разочарованием понял, что его место – напротив привлекательной англичанки. Он взял карточку и промолвил:
– А что, если мы поменяем ее с той, что рядом с вами?
– Хм-м-м. – Джина поставила локти на стол, подперла подбородок, изобразив раздумья: – Полагаю, Риз хотела посадить нас с вами раздельно.
Так выстрелил в нее своим коронным взглядом:
– А зачем это нужно?
– Думаю, она опасалась, как бы между нами не случилась перепалка.
Он продолжил делано возмущаться:
– Из-за чего бы?
– Из-за ее недавних… как бы это сказать… неладов с приятелем. Это же ваш лучший друг!
– A-а… Ладно, если не считать Дилана, мне незачем держать камень за пазухой. Кроме того, – Так отодвинул стул и сел, с трудом согнув больное колено, – флиртовать можно и с этого места.
Джина улыбнулась. Она уже не вполне владела собой. У этого рослого распасовщика было самомнение, как у всей Северной Америки вместе взятой.
– Ты так хорош?
– Милая, я – лучший.
Джина приметила возвращающуюся Кэсси и взглянула на Така. А не посадить ли его между ними?
– Всегда и везде?
Так усмехнулся вдруг вспыхнувшим в ее глазах искоркам:
– Всегда.
– Что – ни у кого нет иммунитета от твоего шарма?
– Женщины меня любят. Что поделаешь. У меня такой дар.
Джина улыбнулась в ответ. Так правда выглядел классно, а неколебимая уверенность в себе только добавляла ему обаяния. Ей долго не везло, и провести ночь с Таком означало неплохую компенсацию за последние тусклые годы. Но ей не хватало какой-то искорки.
Как только диджей объявил первую композицию, Так пошел в атаку:
– О, сейчас будет наша песня. Может, пойдем потанцуем?
Джина чуть замялась – Кэсси вот-вот подойдет.
– Ну, потанцевать – слишком просто. А как насчет небольшого пари?
Так улыбнулся. Если женщине нравится немного поиграть – только интереснее. Он подался вперед:
– Я – весь внимание.
– Спорю, она тебе не по зубам. Даже для танца. – И Джина кивнула в сторону Кэсси.
Так повернулся и увидел приближающуюся женщину возраста Джины, одетую во что-то светло-лиловое. Каштановые волосы падали на оголенные плечи. У нее был чудный нос, прелестные глаза и симпатичные губы. Она шла, ни на кого не обращая внимания, слегка наморщив лоб, словно думала о чем-то своем. И явно не о том, чтобы поскорее запрыгнуть к кому-нибудь в койку, как поклонницы известных спортсменов. Красотой ее бог не обделил, а Таку всегда нравилось брать штурмом вроде бы неприступные крепости. Он улыбнулся Джине:
– Заметано!
Несмотря на легкое беспокойство за оставленных вместе Джину и Така, Кэсси в прошедшие четверть часа успела кое о чем подумать. Ее мысли занимали открытия астрономов, о которых она прочла накануне. Возвращаясь на свое место, она удивилась восседавшему рядом с Джиной довольному Таку. Она на время подальше отодвинула в своем сознании астрономию, а потом и вовсе выключила ее кликом воображаемой мышки.
– Все в порядке? – спросила она.
Так глубоко вздохнул, поднялся и послал Кэсси свою неотразимую улыбку, означающую: «Салют, детка».
– Привет, – сказал он вслух. – Я – кузен Риз, меня зовут Так. – Он протянул руку: – Безмерно рад познакомиться, мэ-эм.
Кэсси взглянула снизу вверх на нависшую над ней гору. Мужчина пахнул потрясающе. Ее ноздри задрожали, и он подчинил себе все ее чувства. И дело было не в духах, потому что Кэсси не чувствовала в этом запахе ничего искусственного. Самое большее – хорошее мыло или дезодорант.
Здесь же было нечто намного более естественное, первозданное. Непреодолимое. Ей захотелось ткнуться носом ему в рубаху и вдыхать, вдыхать, вдыхать. Ее неудержимо влекло к нему, и она непроизвольно ухватилась за подлокотники кресла, чтобы остаться на месте.
О, эти феромоны!
И еще – его глаза. Удивительной голубизны. Того же оттенка, что и взорвавшаяся звезда, которую она видела в сильный телескоп. Неземные глаза, космические, завораживающие.
Так взглянул на ее потрясенное лицо. Она смотрела на него, ее губы слегка раздвинулись, дыхание стало чуть хриплым. Он усмехнулся Джине: «Заметано!»
– Мэ-эм?
Кэсси оторвалась от созерцания вселенной в его глазах, а его головокружительный запах по-прежнему доносился до нее, как голоса сирен до мореплавателя.
– О… да… простите.
Она покачала головой. Что он сказал? Назвал свое имя?
– Я – Кэсси. Кассиопея.
И она совершила ошибку – вложила свою руку в его ладонь.
– Кажется, вы немного не в своей тарелке. – И он ласково ей улыбнулся.
Ее захлестнула еще одна одурманивающая волна, хлынувшая от этого мощного самца, и Кэсси лишь через несколько мгновений взяла себя в руки.
Да, она была не в своей тарелке. А он – просто качок. Она превосходила его на добрых 60 пунктов IQ, а то и больше. Она никогда не заблуждалась насчет мужчин. Не заблуждалась – и точка! Надо действовать и безотлагательно.
Она выдернула руку из его ладони:
– А вы – качок. – Ей захотелось напомнить себе это обстоятельство.
Однако сбить его с толку ей не удалось. Он выразительно посмотрел на Джину:
– Мне отчего-то кажется, что ей качки не по душе?
Джина пожала плечами:
– Не бери в голову. Кэсси вообще мужчин сторонится. – Не успел он открыть рот для ответа, как Джина продолжила: – В отличие от женщин.
Так усмехнулся и повернулся к Кэсси. О’кей, значит, ему и карты в руки – никто под ногами путаться не будет. Он кивнул на карточку с ее именем на столе рядом и сказал:
