Аманда Мэдисон - Крутой поворот
– Поправляется, – уточнил Синклер. – Физически она окрепла, но ее сознание… – Врач замолчал, по-видимому подбирая слова. – Ее сознание изменилось, вот уже некоторое время она не может вспомнить…
– Сколько времени? – перебил Джек.
– Три недели.
Джек в сердцах стукнул свободной рукой по стене. Ему определенно нужно отдохнуть и выспаться, чтобы снова стать самим собой.
– Мелани попала в аварию три недели назад?
– Да, когда возвращалась из аэропорта. Полагаю, вы в курсе, что она летала в Европу.
Да, он в курсе. Джек стиснул зубы, чтобы не наговорить такого, о чем впоследствии пожалеет.
– Сейчас ей гораздо лучше, как я уже говорил, физически она почти здорова, разве что слаба. Но она растеряна, думаю… мы все думаем, вы ей нужны.
Они все думают?! Джек чуть не расхохотался. Вот уж кто Мелани не нужен, так это он, за последний год она ясно дала это понять – не раз и не два.
Джек ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Он устал, совершенно измотан и физически, и умственно, и эмоционально. Ему надоело вкладывать все силы в то, что на самом деле его нисколько не волновало. Прибыли, поголовье, конъюнктура на рынке – да, все это его работа, его обязанность, наконец, но по большому счету ему на все это плевать. А то, что ему действительно не безразлично, ему больше не принадлежит.
– Давайте начистоту, Синклер. Эплтоны сами наняли адвоката по бракоразводным делам, я их об этом не просил. Честно говоря, не думал, что после развода они когда-нибудь вспомнят о моем существовании, тем более попросят вернуться.
– Про Леандру сказать не могу, – на правах давнего друга семьи Синклер звал мать Мелани и Андре по имени, – но Андре предложил прислать за вами частный самолет.
Джек едва не зарычал от досады.
– Не нужен мне его самолет, сам как-нибудь доберусь!
Он не пытался скрыть горечь, да и не мог. Они с Андре никогда не были друзьями, более того, Джек даже не мог находиться с Андре в одной комнате.
– Так что мне передать мистеру Эплтону? – осторожно спросил Синклер.
– Передайте, что я пакую чемоданы. Кстати, куда мне лететь, где сейчас Мелани?
Синклер помешкал с ответом.
– Я взял на себя смелость поселить ее на вашем ранчо Лонг-Дэйл. Я считаю, что для скорейшего восстановления памяти ей лучше находиться в том самом месте, где она жила… то есть вы жили до ее отъезда в Европу.
Джек вздохнул, усилием воли обуздывая раздражение. Пусть его брак приказал долго жить, но он всегда будет считать Мелани своей женой. Когда-то он поклялся перед алтарем любить ее, пока их не разлучит смерть, и собирался сдержать клятву.
– Пусть ждут меня завтра утром.
Сидя в самолете, Джек безуспешно пытался привести в порядок мысли и чувства. Он не мог представить Мелани больной, как ни старался. Она всегда была крепкой и упрямой. И независимой, даже сверх меры. По иронии судьбы, их развод стал возможен именно благодаря ее внутренней силе. Это Мелани настаивала на разводе. Джек боролся, как мог, несколько месяцев он отказывался ее отпустить, но его сопротивление нисколько не уменьшило ее решимость. Сначала ее гнев уступил место слезам, затем слезы сменились молчанием. Они перестали разговаривать друг с другом, вообще прекратили общаться. Они даже старались не находиться одновременно в одной и той же комнате. Точнее, Мелани старалась, а Джек ничего не мог с этим поделать. Как-то за обедом он спросил ее, какой подарок она хочет получить на день рождения. Мелани отложила вилку, подняла на него взгляд и вежливо, спокойно так сказала:
– Развод, пожалуйста.
Именно ее спокойствие и добило Джека. Он согласился. Позже, когда дело дошло до подписания официальных бумаг, он заколебался, но Мелани со слезами на глазах накрыла его руку своей и прошептала:
– Джек, прошу тебя, умоляю, отпусти. Мы оба так несчастны…
Он схватил ее руку, заглянул в глаза, увидел в них слезы и почувствовал, что земля ухолит из-под ног. Все кончено. Джек расписался, поставил дату и молча вышел.
Тогда он ушел от Мелани, но в душе так и не смирился с мыслью о разводе. Он не желал, не мог признать свершившийся факт: его Мелани больше не принадлежит ему. Даже сейчас, вспоминая те дни, Джек почувствовал, что к горлу подступает ком. Мелани ошибалась, может, они временами и чувствовали себя несчастными в браке, но он никогда не хотел развода. Возможно, ее любовь и умерла, но его была жива и даже не ослабела.
Самолет совершил посадку рано утром. В аэропорту Джека уже ждал его собственный автомобиль с шофером. Водитель ничего не сказал об Эплтонах, а Джек не стал расспрашивать.
Лонг-Дэйл стал его домом всего четыре года назад. Тогда судьба сделала Джеку невероятно щедрый подарок – первое в жизни и единственное посещение казино в Лас-Вегасе принесло ему крупный выигрыш. На выигранные деньги Джек тогда купил поместье в пригороде Сан-Антонио и несколько нефтяных скважин. В нефтедобыче он тогда совсем не разбирался, но рассудил, что если другие осваивают эту науку, то и он освоит. Только сейчас, когда шофер вез его на ранчо, Джеку пришло в голову, что он мог совершить ошибку: Мелани полюбила ковбоя, а не землевладельца или нефтяного магната.
Проехав через ворота, автомобиль покатил по тенистой подъездной аллее, ведущей к элегантному зданию в колониальном стиле из золотистого песчаника с красной черепичной крышей. В мягком утреннем свете дом выглядел как иллюстрация из книги старинных сказок. У Джека защемило сердце от горького чувства потери. Он покупал это ранчо для своей молодой жены, тогда он верил, что у них наконец появился настоящий дом, что именно здесь они будут жить долго и счастливо. Но ничто из того, о чем он мечтал, не сбылось. Его невеселые раздумья прервал голос шофера:
– Сэр, прикажете внести ваши чемоданы в дом?
Джек медлил с ответом. Искушение остаться на ранчо вместе с Мелани было велико, но он поступит так, как должен поступить в их ситуации. Он вышел из машины, поправил воротник кожаной куртки и только после этого ответил:
– Не стоит, Бобби, я еще не решил, останусь ли тут ночевать.
Неожиданно в доме раздался какой-то крик, кто-то звал Джека по имени. Поначалу Джек решил, что ослышался, но крик повторился. Через несколько секунд входная дверь распахнулась и в дверном проеме возникла Мелани, запыхавшаяся от быстрой ходьбы.
– Джек! – воскликнула она. – Наконец-то ты вернулся!
2
Джек на время потерял дар речи. Ничего не понимая, он молча смотрел на Мелани. Она выбежала к нему босиком, в обтягивающих джинсах и в белой рубашке. Как ни странно, она выглядела совершенно здоровой, прямо-таки пышущей здоровьем, глаза редкого оттенка темного янтаря сверкали.
