Виктория Лайт - Серенада для невесты
— Всетаки пять лет в католическом монастыре — это не шутка, — задумчиво проговорил Артур. — Вдруг баронесса горит желанием выйти замуж исключительно за католика?
— Баронессе абсолютно все равно, — заверил его лорд Чизвик, сожалея в душе о том, что и эта отговорка Артуру не поможет.
— А вамто откуда все это известно? — Артур с подозрением покосился на лорда Чизвика. Тот развел руками.
— Понимаешь, я назначен ее опекуном.
Это было уже слишком. Артур захохотал.
— Господи… как хорошо… вы… все это… состряпали, — бормотал он сквозь смех.
Лорд Чизвик добродушно улыбался. Кажется, его безнадежное предприятие совершенно неожиданно увенчалось успехом…
Ингебьерг стояла на берегу стремительного Логана и с грустью смотрела на прозрачную зеленоватую воду, покрытую в некоторых местах белой пеной. Нелегко было на сердце у красавицы. Ее отец, рыцарь Андрес, состоявший в родстве с самим королевским домом, объявил, что ей скоро придется покинуть родные места навсегда.
Со вздохом присела Ингебьерг на плоский пестрый камень у воды, развязала котомку из грубого холста, которая висела у нее на плече, достала кусок ячменного хлеба и принялась медленно есть. Почему отец так сурово обращается с ней? Он же знает, как любит она родную землю, эту бурную широкую реку, горы, долину, покрытую вереском. Прозрачен и чист воздух ее дорогой Норвегии, почему же она должна навсегда расстаться с ним?
Внезапно Ингебьерг подняла голову и прислушалась. Ее чуткие уши уловили звук шагов на горной тропе. Вот хрустнула под ногами веточка, вот откатился в сторону маленький камень. Ингебьерг быстро поправила складки тяжелого плаща. Нежеланна была эта встреча. Она совсем одна, путник может подумать невесть что… Хотя кто посмеет обидеть ее на землях ее отца, могущественного рыцаря?
Вскоре изза поворота показался мужской силуэт. Взгляд девушки потеплел. Ей нечего бояться. Это был Эрленд, сын Бьергюльфа, красивый и мужественный юноша, товарищ ее детских игр. Сейчас Эрленд был оруженосцем ее отца и очень гордился своей должностью при столь знатном рыцаре.
Почтительно приветствовал Эрленд дочь своего господина, но глаза его были печальны. Он присел на траву у ног девушки и спросил:
— Скажи, Ингебьерг, правда то, что я слышал сейчас от моего господина, рыцаря Андреса?
Ингебьерг смутилась. Неужели уже все знают о ее печальной участи?
— Я не мог поверить в это и решил спросить у тебя, — продолжал юноша, не спуская глаз с Ингебьерг. — Ты действительно уплывешь этим летом с корабельщиками из Сюндбю на туманные острова, чтобы стать женой английского рыцаря?
Слезы затуманили голубые глаза девушки. Зачем Эрленд бередит рану?
— Да, — еле слышно выдохнула она. — Король Хокон, наш родич, хочет завязать дружбу с королем той далекой страны. Меня просватали за одного из его близких друзей…
— Но почему именно ты! — вскричал Эрленд, и Ингебьерг поразило отчаяние, прозвучавшее в его голосе.
— Послы короля сами назвали меня. Говорят, слух обо мне достиг их земли… — простодушно ответила девушка.
— Это несправедливо! — Губы Эрленда задрожали.
Ингебьерг с изумлением посмотрела на него — никогда она не видела храброго оруженосца в таком волнении.
— Такова воля короля, — тихо проговорила девушка. — Разве можно противиться ей?
— Воля короля, — со злостью проговорил Эрленд. — Наверное, ты сама хочешь уехать, Ингебьерг, раз так спокойно говоришь об этом. Тебе хочется попутешествовать, посмотреть на чужих людей…
— Нет! — Девушка закрыла лицо руками, чтобы Эрленд не увидел ее слез. — Я смотрю на Логан, на леса и поля, на горы и облака, на наш старый дом, и мне становится горько от того, что я больше никогда их не увижу…
— Только ли это беспокоит тебя, прекрасная Ингебьерг? — осторожно спросил Эрленд.
В его голосе появились новые, незнакомые девушке нотки. Она отняла руки от лица и внимательно посмотрела на оруженосца.
— Я не хочу покидать отца и матушку, и братьев, и сестер, — медленно проговорила она, смущенная горящим взглядом Эрленда. — И всех, кого я знаю и люблю здесь…
— Знаешь и любишь, — шепотом повторил Эрленд. — Скажи, а кого ты любишь, Ингебьерг?
— Всех, — ласково улыбнулась девушка. — И отца, хотя он часто бывает строг со мной, и добрую матушку. И отца Никулауса, и маленькую Маргрит, и…
— И меня? — спросил Эрленд.
Ингебьерг с нежностью посмотрела на юношу и тут же отвела глаза. Его необычный взгляд вызвал краску на ее округлых щеках.
— И тебя, Эрленд, товарищ моих игр. Хотя мы выросли, и ты больше не обращаешь на меня внимания, а занят своим оружием и лошадьми, я все равно помню и люблю тебя, как раньше.
Девушка протянула руку и коснулась темных кудрей Эрленда.
— Ты еще такой ребенок, Ингебьерг, — с досадой проговорил Эрленд.
Он вдруг схватил руку девушки и прижал к губам. Его горячее дыхание опалило нежную кожу. Вне себя от возмущения, Ингебьерг отняла у него руку и вскочила. Ее щеки раскраснелись.
— Ты сегодня удивляешь меня, Эрленд! — воскликнула она гневно.
— Я так неприятен тебе, Ингебьерг? — спросил он с грустью, глядя на красавицу снизу вверх.
Ничего не отвечая, Ингебьерг развернулась и быстро пошла по тропе прочь от реки, где Эрленд вздумал смущать ее странными разговорами.
Дома полным ходом шла подготовка к отплытию. Собиралось приданое Ингебьерг — наилучшее полотно и шелка, золотые и серебряные украшения, платья, башмаки, рубашки. В подарок будущему зятю и его королю рыцарь Андрес готовил острые мечи и кубки, окованные золотом. Он был невероятно горд тем, что на его дочь пал выбор короля Хокона. Слава о красоте Ингебьерг проникла далеко за пределы Норвегии! Конечно, никогда больше он не увидит дочь, но разве это не судьба всех дочерей — выходить замуж и уезжать от родителей навечно? Поэтому лучше утереть женские слезы и готовиться к свадьбе, которая сулила рыцарю Андресу и его роду много выгоды.
С тяжелым сердцем Ингебьерг бродила по двору. Все вокруг были заняты привычными хлопотами, и лишь она одна не знала, куда приложить руки. Все считают, что ей очень повезло и она должна быть счастлива, и никто не думает о том, как страшно ей отправляться на чужбину к незнакомым людям, с которыми она даже объясниться поначалу не сможет.
Лучи заходящего солнца коснулись щеки девушки. Ингебьерг приложила ладонь ко лбу. Внезапно вспомнила она о встрече у реки. Никогда еще Эрленд не говорил с ней так! А ведь он красив. Ингебьерг неоднократно слышала, как вздыхали о нем замужние гостьи и девушки. Но никого не дарил Эрленд своим вниманием, хотя в их доме останавливались настоящие красавицы!
