Сандра Мэй - Звездный свет
Голосок Джины прозвучал умоляюще:
– Скажи, что я могу не волноваться, Билли Рей!
– Ладно. Не волнуйся. Проблем не будет.
– Я – твоя должница.
– И я об этом не забуду, будь уверена.
2
Вечером следующего дня Билли Рей лениво покачивалась на воде, наблюдая за тем, как огромное и золотое солнце стремительно валится за горизонт. Наступал тот странный час, когда звезды уже зажигаются, а птицы еще не спят и совершенно непонятно, вечер на дворе, день или ночь.
Воздух был горячим и обволакивающим, и Билли медлила выходить из прохладной воды. Хорошо бы про нее все забыли и оставили в покое. Качаться на волнах она могла бы целую вечность…
– БИЛЛИ РЕЙ!!!
Ха! Забыли, как же. Джина Селлерс никогда ни о чем не забывает. К тому же она прекрасно знает характер Билли и потому явилась лично проконтролировать отбытие Билли на свиданку.
И зачем она согласилась? Сейчас бы плавала, никуда не спеша, потом завалилась бы дома на софу, обложилась бы пиццей, пивом, леденцами и чипсами – всю эту вредную еду просто необходимо иногда себе позволять, иначе депрессии не миновать, – включила бы телик и пялилась в него до потери пульса, а потом там прямо и заснула бы, и не надо ни прическу делать, ни каблуки эти дурацкие напяливать…
– Вильгельмина Джессика Рей, немедленно тащи свою задницу из воды!
Билли выбралась на песок, чувствуя слабость в коленках, и нежно улыбнулась рассерженной подруге и сестре.
– О, привет, а я немного задумалась и…
– Вот и совершенно я не удивлена.
– Ну чего такого, Джинни? Я поехала бы чуть позже, только и всего…
– Позже можешь ездить на СВОИ собственные вечеринки.
– У меня есть еще минут десять до того, как он заедет, и я…
– Он уже здесь, несчастная. Не корчи рожи, он в кафе, сидит на террасе.
– Черт! Дай полотенце. Надо же, какой обязательный…
– Он сидит и пьет минералку.
– Кстати, а как это он там сидит, если я сегодня сама все закрывала?
– А я открыла. И Хесус мне ни словечка не сказал. Быстро! Чеши в свой коттедж, лезь под душ, а я пока с ним поболтаю.
– Да я и так прекрасно выгляжу…
– Билли Рей, мне твои шуточки вот именно сегодня совершенно ни к чему.
– Ух, до чего ж ты злая, когда тебе надо. Боюсь за твоих будущих детей, ты же их пороть будешь…
– Не заговаривай мне зубы! И накрась глаза. У тебя от соленой воды они страшные, маленькие и красненькие.
– Джина, это мелко.
Впрочем, уже в душе, глядя в зеркало, Билли была вынуждена признать, что выглядит она ужасно. Волосы растрепаны, глаза и впрямь красные, нос обгорел, на бедре свежая царапина аж до колена.
К тому же это омерзительное черное платье… Нет, само по себе оно было элегантное: туго и плотно облегающее тело, короткое, с открытыми плечами, загадочно поблескивающее серебряной нитью… Ну не любила Билли Рей носить такие штуки!
Она вывалилась из раскаленной ванной уже в платье, отчаянно растирая полотенцем мокрую шевелюру и с ужасом думая о каблуках. Джина Селлерс сидела в маленькой гостиной, изображая из себя богиню возмездия. Она мрачно посмотрела на немедленно смутившуюся Билли и изрекла:
– А вот купальник под этим платьем не носят.
– Э-э… ну да… я понимаю…
– Я говорю – не носят!
– А я и…
– Его ВИДНО, идиотка. Не говоря уж о том, что он у тебя завязывается на шее.
Кряхтя и сопя от смущения, Билли вытянула еще влажный верх купальника из-под платья и решительно спрятала его в сумочку. В ответ на яростный взгляд Джины торопливо замахала руками:
– Это просто на всякий случай! Вдруг там вздумают купаться в бассейне или еще что…
– В пентхаусе отеля «Плаза»? Ты совсем с ума сошла.
Билли едва удержалась, чтобы не присвист-нуть. Отель «Плаза» – он и в Африке отель «Плаза», а клуб для закрытых вечеринок, расположенный на его крыше, считался самым фешенебельным местом в ночном Майами. А у нее, как назло, сегодня отчего-то не нашлось в доме бриллиантов…
– Ты фен купила, несчастная?
– Понимаешь, как-то не было нужды, а потом он ведь совсем недавно сгорел…
– Полгода назад он сгорел. Собственно, на твой день рождения ты последний раз им и пользовалась. Билли, я от тебя умру, ей-богу. Где твоя косметика?
– Ну там же! Где-то…
– Бог ты мой, это что – тени?! Или прошлогодняя пыль? А где у тебя помада… вот она. Чем она пахнет… Так, это тоже в пропасть. Дорогуша, а что мы будем делать с твоим…
– Девчонки, а может, пойдем с каким есть?
Джина подпрыгнула, а Билли с интересом уставилась на дверь. Мужской голос, донесшийся из-за нее, определенно был достоин победы в номинации «Самый соблазнительный баритон года». Билли ухмыльнулась и громко сообщила в пространство:
– А подслушивать нехорошо. Вдруг бы мы обсуждали прокладки с крылышками?
– БИЛЛИ!!!
Джина закатила глаза и картинно повалилась на софу. Мужской голос прозвучал совсем близко от двери:
– Эй, кто-нибудь дома? Я говорю: эй, кто-нибудь дома?
– Давай быстрее, копуша несчастная…
– Если он не окажется хотя бы симпатичным, то я… Минуточку! Уже идем! Открываем!
Торопливо взъерошив свои черные локоны и одернув платье, Билли решительно распахнула дверь и оказалась лицом к лицу со своим сегодняшним кавалером.
Точнее лицом к груди. Широкой, загорелой, покрытой золотистыми курчавыми завитками.
Билли была девушка не маленькая. То есть когда в тебе росту метр восемьдесят пять, отношения с противоположным полом значительно упрощаются. Ты автоматически отсекаешь тех, кто ниже тебя, и выбираешь из оставшегося, крайне небольшого числа.
Визави Билли был гораздо выше ее ростом. Еще он был широк в плечах, носил льняные брюки и льняную рубаху, выглядевшие так, словно их долго и старательно жевала корова, светло-коричневые мокасины на босу ногу, не менее полукилограмма золота на мощной шее, у него было очень загорелое, симпатичное лицо и абсолютно зеленые, настоящие изумрудные глаза под красиво изогнутыми густыми бровями.
Усилием воли Билли заставила себя отвести взгляд от этой безумной зелени и почти мельком рассмотрела, что еще у незнакомца высокие скулы, крупный, но не массивный нос, волевой подбородок, кожа чистая, а светлые волосы явно выгорели на солнце. Да и вообще он производил впечатление человека, много и с удовольствием проводящего время на воздухе. И лет ему было не так уж и много, просто загар делал его старше. А так – лет двадцать пять, не больше.
– Не верю глазам своим. Ты готова. Даже в туфлях уже. Рекорд побережья, чтоб мне провалиться.
– Мистер, между прочим, я даже не знаю вашего имени…
Он посмотрел на нее с искренним удивлением. И вроде с некоторой обидой, словно предполагал, что на свете просто не осталось людей, не знающих его в лицо.
