Бэлла Андре - Будь моей
«Что-то в последнее время я отстал от жизни, — подумал Трэвис. — Слишком много вечеров за работой».
Хотя ему было грех жаловаться, учитывая, какой успех сопутствовал их архитектурной фирме. Трэвис любил чувство соревнования, — так его творческая жилка всегда находилась в состоянии пульсации, и он мог создавать для своих клиентов настоящие шедевры. Трэвис был прирожденным продавцом своих услуг, поэтому ему не приходилось выслушивать отказы. Ему нравилась точность его дизайнерских изысканий. У него была репутация настоящего профессионала.
Такси остановилось перед Москон-Центром, и Трэвис уплатил водителю. Он сообщил швейцару на входе имя своего брата, а потом прошел через огромный зал, постепенно привыкая к радужному свету и громкой музыке из динамиков, установленных под самым потолком. Три гибких, как лани, дамы прошли мимо него в почти отсутствующих платьях, и одна из них смерила Трэвиса одобрительным взглядом. Тот довольно усмехнулся в ответ. Может, сегодняшний вечер и не будет такой уж пустой тратой времени. После того как он закончит изображать Люка, он наверняка сможет найти себе какую-нибудь красотку. Модели стояли в самых выгодных ракурсах. Трэвис очень любил смотреть на все, что радовало глаз.
У проходящего мимо официанта он схватил с подноса мартини. Начал искать подходящее место, чтобы Лили не заподозрила подвоха, если вдруг ей вздумается посмотреть в его сторону. Их с братом часто путали, поэтому Трэвис не волновался, что она вычислит подмену. Так или иначе, но Лили от волнения, наверное, ничего не увидит. Как она сможет узнать его в этой толпе? Ладно, едва она пройдет по подиуму, его здесь только и видели. Люк может перехватить эстафету и заняться своим любимым делом — собирать осколки, которые останутся от несчастной Лили.
Увидев свободное место между маленькой блондинкой и плотной брюнеткой, Трэвис направился прямиком к ним. Он снял свой кожаный пиджак и поставил ногу, обтянутую тугой джинсовой тканью, на стоящий впереди стул. Мартини приятно обжигал горло.
Трэвис заметил, что блондинка оценила его хорошо развитую мускулатуру, его красивый живот под тонкой футболкой и небольшую щетину. Он знал, что производит впечатление парня, который ежедневно проводит по два часа в тренажерном зале, но на самом деле ему просто повезло, — природа щедро одарила их с братом. Всем другим видам спорта он предпочитал баскетбол.
— Привет, красавчик, — сказала блондинка, задерживая взгляд у Трэвиса между ногами.
«Видела бы ты, каких он размеров, когда возбужден», — подумал Трэвис, поднимая бокал в знак приветствия. С хитрецой в голосе блондинка произнесла:
— Ты парень одной из моделей?
Трэвис не торопился отвечать, медленно слизнув каплю мартини с губ. Блондинка не скрыла того, как завелась от этого зрелища.
— Не совсем, — наконец ответил он.
Она наклонилась вперед, и Трэвису открылось откровенное декольте.
«У нее второй или третий размер», — равнодушно отметил Трэвис.
Он вдруг сам удивился тому, какая апатия его охватила. Чтобы он остался холоден к великолепному образцу женской красоты, да еще когда ему предлагалось именно то, чего он ждал? Что это с ним? Неужели он не соблазнится возможностью позаниматься ни к чему не обязывающим сексом?
Да, он точно провел слишком много времени за офисным столом.
Когда на подиум вышла первая модель, музыка зазвучала на полную громкость. Трэвис вжался в стул, начав отсчитывать минуты до конца шоу, чтобы уж точно прихватить с собой блондинку или брюнетку, или обеих, да побыстрее забраться в постель.
Он прокручивал в голове слова брата: «Попробуй быть любезным с Лили». Он не знал, почему Лили так действовала ему на нервы, но это было так. Ее округлые формы, и безвольный рот, и рыжие волосы… Даже ее голубые глаза казались слишком большими.
Но больше всего Трэвиса раздражало, что Лили имела власть над его братом. А тот еще и не оказывал никакого сопротивления! Трэвис покачал головой и осушил до дна бокал с мартини. Как его брат мог дружить с этой простушкой, он просто не мог понять. Но Люк всегда был заботливым и добрым. Наверное, ему достались все «добрые» гены еще в утробе матери.
Трэвис улыбнулся и расслабился, — ему было комфортно во всех отношениях. Единственной занозой можно было считать Лили. Когда она была рядом, он почему-то всегда чувствовал себя неуютно. Он ощущал ее взгляд, как будто она видела то, что было скрыто от посторонних глаз.
Это могло вызвать снисходительную улыбку, конечно. У Трэвиса не было никаких секретов. Насколько он себя знал, он был открытой книгой для окружающих, — много работал, много веселился, но ему не было стыдно ни за один из своих поступков.
Ладно, этот час он побудет в шкуре Люка. Иначе брат заколет его шпагой. Он изобразил на лице интерес к происходящему, хотя его мысли занимало только одно: каково будет ощутить накачанные силиконом губы блондинки вокруг своего члена.
Лили не могла устоять на четырехдюймовых шпильках. Ей хотелось сесть, но она боялась, что помнет платье и тогда Джаника точно убьет ее. Она прислонилась к стене, и ее сердце начало замедлять бешеный темп.
Лили никогда не пила, потому что ее всегда страшила перспектива того, что она наутро умрет от стыда, вспоминая сказанное невпопад. Но она так нервничала, что, когда визажист ткнул ей фужер с шампанским и сказал: «Пей, а то ты будешь похожа на привидение с таким бледным лицом», она осушила его содержимое одним глотком. Опустевший фужер тут же заменили на новый.
Она все еще не могла бы сказать точно, какого пола ее визажист, но теперь, когда пузырьки газа приятно щекотали горло, ей было уже все равно. Лили отпила еще один щедрый глоток пьянящего напитка и ощутила прилив уверенности в себе.
— Люк здесь, — пролезая между занавесками, сообщила Джаника. — Он справа, в четвертом ряду.
Лили улыбнулась и попыталась показать сестре, что все отлично, оттопырив большой палец, но забыла, что у нее в руках фужер с шампанским. Она почувствовала легкое головокружение и с удивлением уставилась на пустой перевернутый бокал. Джаника рванула к ней.
— Ты что делаешь? Я надеюсь, ты не напилась?
— Нет, — ответила Лили, и ее щеки вспыхнули. — Я даже не собиралась это выпить, — настойчиво произнесла она, протягивая сестре пустой фужер с нарочитой точностью в движениях.
— Как странно, что твой бокал все же оказался пустым, — ответила Джаника, и в ее словах звучал убийственный сарказм. — Ты же знаешь, что не умеешь пить.
— О, Бог ты мой, — все, что сумела выдавить из себя Лили. Джаника выглядела так, словно готова была раскричаться от раздражения, но вместо этого она обняла Лили и отвела ее на секунду в сторону.
