Софи Уэстон - Поверь и полюби
– Вы сказали, что я вам подхожу. – Кенди была в ярости.
Джастин усмехнулся.
– Я не совсем то имел в виду. – И он подошел к ней. – Но мне очень жаль, что вы восприняли это как оскорбление.
Он наклонился и поцеловал ее.
Первой реакцией Кенди было возмущение. Она так разозлилась, что ей даже не пришло в голову испугаться. Она с силой оттолкнула его, и шампанское, о котором она успела позабыть, пролилось на его безукоризненный пиджак. Джастин отпустил ее, но только для того, чтобы взять у нее бокал.
– Может, лучше поставить? – мягко сказал он. – Ты ведь все равно не будешь пить. К тому же оно мешает – тебе не кажется?
Кенди начала что-то говорить, а Джастин в это время немного отклонился назад и поставил злополучный бокал на столик. В его странных глазах плясали чертики.
– А теперь…
Она подобралась. Но не произошло ничего похожего на ту грубую торопливость, которой она ожидала. Его губы встретились с ее – спокойно и осторожно. Она ощущала кончики его пальцев у себя на спине. Он ничего не требовал – только нежно, бесконечно учтиво наслаждался их близостью друг к другу. Казалось, все чувства Кенди ожили. Она вздохнула и ощутила, как ей становится спокойно рядом с ним.
Она совсем забыла, почему сердилась на него и сердилась ли вообще.
– Я так и знал, – тихо сказал Джастин, не убирая своих губ.
Она открыла глаза. Она и не помнила, как закрыла их.
– Что знал? – спросила она, не узнавая своего голоса.
Ответом был еще один поцелуй. Кенди соединила руки в объятии и погрузилась в свои ощущения.
Никто из знакомых не узнал бы скромную Кенди Нилсон в этой чувственной женщине, отвечающей на каждое прикосновение Джастина. Она и сама себя не узнавала и испытывала неясную тревогу, хотя было приятно выходить за грани хорошего воспитания и приобретенной осторожности. Так вот что это такое – отдаваться на волю своих порывов, в опьянении подумала она.
Наконец Джастин поднял голову. Поднял с явной неохотой, и Кенди ощутила что-то похожее на торжество.
– Искусительница, – хрипло произнес смеющийся голос.
Он взял локон, выбившийся из тщательно уложенной прически, и водворил его на место. У Кенди голова шла кругом. Этот жест показался ей невероятно нежным. Но вот он отстранил ее от себя.
– Куда ты хочешь пойти?
– Что? – Она недоуменно посмотрела на него. Он нежно коснулся ее губ кончиком пальца.
– По-моему, нам нужно поговорить. Но только не в окружении этих никому не интересных импрессионистов. Поужинаешь со мной?
Кенди раскрыла глаза еще шире.
– Ужинать? Сейчас? А как же миссис Давент?
– Неважно. Она поймет.
– Но…
– Мать велела тебе от меня избавиться, – мягко напомнил он. – Разве есть лучший способ?
Кенди вспыхнула. Он взял ее лицо в свои ладони.
– Доверься мне.
И она пошла вместе с ним.
Она ожидала увидеть полумрак модного ресторана, но он привел ее в какой-то прокуренный погребок. В одном углу располагался оркестр, приглушенно наигрывавший замысловатые ритмы, а чернокожий музыкант извлекал из рожка какие-то невообразимые звуки.
Посетителей было много, но бойкая официантка сразу же показала им на столик в углу. Она была хорошо знакома с Джастином.
Джастин наизусть знал здешнее меню.
– Гамбургеры здесь ничуть не хуже музыки, – сказал он, откидываясь на спинку стула и глядя на Кенди. Его глаза излучали тепло. – Но если хочешь, можешь заказать что-нибудь другое.
Внезапно смутившись, Кенди начала разглядывать клетчатую скатерть.
– Я… я не знаток гамбургеров.
Это прозвучало до отвращения чопорно. Казалось, она снова стала благовоспитанной дочерью знатных родителей. Кенди была ужасно недовольна собой, но не знала, как исправить положение.
А Джастин вроде бы ничего и не замечал.
– Тогда начнем обучение сегодня. – И он сделал заказ. – Насчет вина я еще подумаю.
– Минутку, – кивнула официантка. Повинуясь порыву, Кенди произнесла:
– Ты ведь тоже не похож на знатока гамбургеров.
Он оторвал глаза от списка вин и взглянул на нее.
– Что, по возрасту не подхожу или по поведению? – Ему снова было смешно.
Она улыбнулась, хотя и хотела казаться серьезной.
– Да нет. По костюму. Его лицо скривилось.
– Камуфляж для охоты в джунглях.
Он бросил взгляд на ее золотое колье с изумрудами, и она как будто ощутила его прикосновение к шее. Она инстинктивно прикрыла колье. А Джастин задумчиво произнес:
– Мой камуфляж мало чем отличается от твоего. Быть может даже, джунгли у нас одни и те же.
Его слова смутили Кенди. В его уверенном взгляде затаился вопрос. Молчание затянулось и стало невыносимым. Она опустила глаза.
Четкий ритм музыки, пульсируя, пронизывал ее и успокаивал.
Она произнесла самым светским тоном, на который была способна:
– Значит, коктейль у мамы показался тебе джунглями?
– Может быть, и нет, – пожал плечами Джастин. – Но тебе-то точно показался. Я никогда раньше не видел, чтобы девушка была в таком страхе. Зачем ты посещаешь эти сборища, если все это так тебе неприятно?
Она ахнула. Светский тон испарился.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что сказал, – раздраженно произнес он. – Я не трачу времени на пустые слова.
– Это что, «Минздрав предупреждает…»? – с иронией спросила она.
Джастин еще раз испытующе посмотрел на нее.
– Допустим, – сказал он наконец. Кенди вздрогнула.
– Звучит так, будто ты мне угрожаешь. Джастин казался удивленным.
– Напротив.
Хмурясь, она подумала над этим и произнесла:
– Так ты хочешь меня переубедить?
Его странные глаза заблестели.
– Скорее по-другому.
– Как же?
– Может быть… сделать так, чтобы ты была посмелее? – предположил он.
Гремели ударные. Вдруг Кенди усмехнулась.
– А, это ты хочешь вправить мне мозги, – произнесла она наконец. – Так всегда говорила бабушка.
Джастин вскинул брови.
– Прямолинейная леди, ничего не скажешь.
– Это правда. Мне ее очень не хватает, – Кенди кусала губы. – Она была мне бабушкой по отцу. У нее никогда не хватало терпения разговаривать с моими родителями. Знаешь, можно сказать, что это она воспитывала меня.
– Я о тебе совсем ничего не знаю, – тихо сказал Джастин. – Если не считать того, что ты – дочь Лесли Нилсона. И того, что на вечеринках ты боишься быть съеденной заживо.
– Для начала недурно, – поморщившись, сказала Кенди.
Он откинулся на спинку стула и взглянул на нее. Вокруг оживленно беседовали и веселились посетители, а официанты сновали взад-вперед, профессионально сохраняя серьезное выражение лица. Звенели стаканы, упрямо бренчал оркестр – а они вдруг умолкли. Их молчание походило на паутину – непрочное, еле ощутимое. И опасное, с суеверным трепетом подумала Кенди.
