Энн Мэтер - Превратности судьбы
— Цветы прекрасны. Это вы составляете букеты?
— Нет, не я. У мисс Реддинг постоянная договоренность с цветочником в городе Гамильтон, — сурово ответила Софи, открывая дверь в другую комнату. — У вас есть ванная и туалет, вход через спальню.
— Спасибо. Это очень удобно.
Экономке так и не удалось испортить девушке настроение, и она, бросив последний взгляд вокруг, направилась к двери.
— Завтра утром, за завтраком, мисс Реддинг расскажет вам, когда и как вы будете питаться. Что касается ужина, Сэмьюэл принесет его через пятнадцать минут.
Джейми решила было сказать: «Спасибо, я не голодна». Но поскольку она явно сразу не заснет, то можно и поужинать.
— А… мой чемодан?.. — начала Джейми, в ответ на что экономка одарила ее презрительным взглядом.
— Ваш чемодан уже в спальне, Сэмьюэл давно его внес. Даже если бы мисс Реддинг отказала вам от места, ночлег вам бы все равно предоставили.
Джейми осознала свою недальновидность:
— Благодарю.
— Благодарите не меня, а мисс Реддинг, это ее указание. Спокойной ночи, мисс Харрис.
С чувством облегчения Джейми закрыла за экономкой дверь. А потом еще раз осмотрела свои апартаменты. Жить она будет в комфорте, сколько бы это ни продлилось.
Уже почти стемнело: здесь сумерки были несравненно короче, чем в Англии. Прежде чем задернуть шторы, Джейми полюбовалась открывавшимся из окон видом.
Сразу под окнами, на веранде, она заметила столик со стеклянной столешницей и два плетеных кресла. Потом перевела взгляд на будивший воображение изящный изгиб залива за кустарником: вода его в этот вечерний час светилась золотом.
При зашторенных окнах комната показалась Джейми еще уютнее. Напротив мраморного камина стояли два диванчика, их обивку украшали розы. Между диванчиками помещался низкий длинный стол с тем самым букетом экзотических цветов. По стенам стояли несколько полированных шкафчиков, в один из которых был встроен телевизор. Стол из красного дерева, на одной мощной ножке, окружали стулья, тоже из красного дерева, с бархатными сиденьями.
В гостиной пол покрывал огромный пестрый китайский ковер, а в спальне ноги ее сразу погрузились в мохнатый, кремового цвета. Сбросив туфли, Джейми наслаждалась мягкостью ковра и думала о том, что ее предшественнице, вероятно, было жаль расставаться со всей этой роскошью.
В спальне главным предметом меблировки являлась огромная кровать в колониальном стиле, покрытая шелком того же цвета, что и шторы на окнах; покрывало, так же как и шторы, украшали рюши. Цветовая гамма, выдержанная в кремовых с золотом тонах, перекликалась с полосатым рисунком обоев, а маленький платяной шкаф и комодик из красного дерева являли собой восхитительный контраст.
Чемодан Джейми дожидался ее на мягкой оттоманке у подножия кровати. Но не успела Джейми щелкнуть замками, как услышала стук в дверь. Ужин принесли, подумала девушка, как ни ядовита экономка, а обязанности свои знает.
В самом деле, высокий негр (возможно, муж Софи) внес на подносе ужин. Вид у мужчины, в отличие от его супруги, был дружелюбным. Поставив поднос на круглый обеденный стол, Сэмьюэл подробно рассказал ей, что таится в тарелках под серебряными крышками, и только после этого пожелал приятного аппетита и удалился.
Закрыв за ним дверь, Джейми на секунду прислонилась к ней; почему-то после ухода Сэмьюэла ей стало очень одиноко в этом доме. В конце концов, я же не виновата, что Кристин уволили, думала девушка, но я благодарна судьбе за то, что нахожусь здесь вместо нее.
Лишь распаковав чемодан, Джейми села за ужин. Особого голода она не чувствовала, но ложиться в постель еще не хотелось, да и креветки под острым соусом оказались превосходными. Холодную, тонко нарезанную телятину она не доела, зато с удовольствием отведала пирожка с клубникой, хотя и пожурила себя за то, что на ночь наедается сладкого.
Вместе с ужином Сэмьюэл принес маленькую бутылочку вина. И еще до душа Джейми, перелив содержимое бутылочки в бокал, вышла с вином на веранду. Волны залива уже полностью скрыла темнота, но шум их был слышен. Облокотившись на перила, Джейми вдыхала мягкий, пропитанный запахом моря воздух. Боже мой, я здесь, на Бермудах! Девушка не верила своему счастью. Я буду работать у Катрионы Реддинг! Прости меня, папа, но я должна понять, что она за человек.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Доминик проснулся утром с противным привкусом во рту и головной болью. Нечему удивляться, ведь он почти опорожнил бутылку виски накануне вечером.
Но и пил-то он по одной причине… Катриона, черт бы ее побрал, портила ему жизнь настолько, что иногда он думал: угораздило же моего отца на ней жениться! И умереть так рано, оставив меня в этом двусмысленном положении. Отбросив простыню, Доминик сел и облокотился на подушки. Если бы отец, Лоренс Реддинг, был жив, все было бы куда проще.
Доминик не без труда поднялся и, мысленно давая себе клятву больше не доходить до такого состояния, направился к окну.
Сквозь легкие жалюзи он увидел, что крыши кабинок, окружавших бассейн, позолотило солнце. Пышная, роскошная зелень радовала глаз, и Доминик с удовольствием подумал, что все-таки здесь он в родном доме.
Дальше, позади бассейна и садов, протянулась полоса пляжа с белым песком. Еще дальше виднелся залив Копперхед, превосходно завершавший эту декорацию. Волны лениво лизали берег, оставляя в углублениях песка лужицы, в которых отражалось небо. Отец строил виллу с учетом того, чтобы пейзаж был виден во всей красе, и Доминику никогда не надоедало им любоваться.
Отец… Он женился на Катрионе, когда Доминику исполнилось шестнадцать. Кто же знал, что не пройдет и двадцати лет, как отца не станет.
Может, освежиться в бассейне, размышлял Доминик и тут увидел, что из-за угла дома появилась женщина. Высокая, в брюках и спортивной рубашке, с толстой рыжей косой, перекинутой через плечо. Весь ее вид говорил о том, что она толком не знала, куда ей направиться.
Ага, сказал себе Доминик, новая секретарша моей мачехи, вчера прилетевшая из Англии. Катриона скрыла, что поручила своему агенту в Лондоне приискать ей секретаря вместо уволенной Кристин. Умолчала о том, что уволила Кристин, пока он был в Нью-Йорке…
Губы его дрогнули от жалости к прежней секретарше: ему бы следовало предупредить ее, что Катриона ревнива. Судя по виду этой новенькой, мачеха на сей раз предпочла красоте деловые качества.
Я становлюсь циником, недовольно подумал Доминик. Прежде всего виновата Катриона, ну а я виноват в том, что поддаюсь ее влиянию. Может быть, если бы мне больше, чем отцу, повезло с женитьбой, я бы вел себя тверже. Но я стал смотреть на все глазами мачехи и, если не остановлюсь, буду так же, как она, брать от жизни все, что хочется, не задумываясь о последствиях.
