Развод. Ты ее копия (СИ) - Багирова Александра

Меня реально аж передернуло, когда он так ко мне обратился.

— Но это же твое имя, — он берет стул и присаживается рядом со мной.

— Анфиса. Меня так назвали при рождении. Так меня и зовут. Я больше не играю в твои игры.

— Нет никаких игр, — смотрит на меня с нежностью.

Но не со страстью, с которой смотрел на нее. Нет, взгляд совсем другой. Отчетливо вижу разницу.

Снова сердце начинает колоть. Нельзя мне волноваться. А как запретить себе не думать? Тем более, я понимаю, что она осталась там, в квартире, которую я считала нашей. Я с ее именем, ее носом, у меня на ногтях даже розовый лак!

Сейчас хочется зубами его отгрызть.

— Да? А имя Наташа случайно?

— Поверь, все не так страшно, как ты себе напридумывала, — он хочет погладить меня по щеке.

Бью его по руке.

— Не трогай меня.

В глаза ударяет блеск. Смотрю на свой безымянный палец. А я в этой суматохе и страхе потерять малыша забыла. Но сейчас, едва я вспомнила, жжение возвращается.

— На… — запинается, — Любимая, нельзя себя так доводить. Ты же слышала, что доктор сказал?

Стягиваю с пальца кольцо. Кидаю им в мужа.

— Ты реально подарил мне ее кольцо?

Оно падает на пол. Макс вскакивает и начинает его искать. Движения спешные, дерганные. Находит и вновь возвращается на стул. Сжимает кольцо в руке.

— Нет! Глупости какие! Ната сказала, чтобы позлить тебя. Она еще та язва. Это твое кольцо, дорогая, — в глаза не смотрит.

— Врешь, Макс.

Он молчит. Сопит. Потом резко поднимает голову.

— Зачем ты это устраиваешь? Тебе сейчас надо думать о себе и малыше. Видишь, я рядом с тобой. Ты моя жена. Я тебя люблю, — он говорит нежно, тихо, с хриплым шепотом, который меня всегда завораживал.

Но что-то пропало в его словах. То, что дело их особенными.

А может они звучат также, просто моя вера стала таять. И глаза открываются, и я вижу мир совсем в других тонах.

— Ты делал из меня ее копию…

— Нет, Наташ, не делал, — берет меня за руку. Сжимает ее.

— Я сказала, не называть меня так!

— Прости. Только не нервничай. Я просто хотел изменить твою жизнь. Старался, чтобы ты забыла прошлое.

— А ее хотел видеть во мне.

— Нет! — мотает головой. — Я вообще не знал, что она придет. Я думал, никогда больше ее не увижу.

— Но подсознательно ты ее ждал. Поэтому не продал квартиру. Еще меня привел и сказал, что это наше жилье.

— Я привык в этой квартире. Она мне нравится. А если бы Ната объявилась, я собирался просто выплатить ей ее долю. И все. А потом, я и думать о ней забыл. Ведь мы с тобой так отлично живем, — глаза лучатся теплотой. Он прижимается губами к моей руке. — Что ты себе надумала, милая моя, хорошая, самая-самая, — горячее дыхание обжигает кожу.

— Я видела, как ты на нее смотрел, Макс, — шепчу сдавленно.

И все же предательская слеза скатывается по щеке. Я слишком его люблю. Он для меня реально целый мир. Он тот человек, который показал, какой может быть жизнь. Он подарил мне крылья. Неужели теперь собственноручно вырвет их с мясом?

— Естественно смотрел, я был шокирован. Растерялся, — хмурит лоб. — Я был уверен, что никогда больше ее не увижу. Сколько лет прошло. Я и думать забыл.

— Не забыл. Ты делал из меня ее… — закусываю губу.

— А ты не думала, что мне просто нравится один типаж? И я, да, не против улучшений внешности.

— А имя?

Кладет голову мне на руку. Носом проводит по коже. Такое ощущение, что прячется, пытается увильнуть от неприятного вопроса.

— Так что с именем? Скажешь, что оно просто тебе нравится? — спрашиваю едко.

— Так звали мою тетю. Она была мне очень дорога, — отвечает, не поднимая головы. — И да, я сглупил. Не подумал, предложив тебе. А все потому, что я про бывшую тогда уже не вспоминал. Ты вытеснила ее из моей головы. Раз и навсегда. Лишь своим появлением. У меня никого нет кроме тебя. У нас будет малыш. Прости меня за ее появление. Обещаю, к твоему возвращению я все улажу, — наконец поднимает голову.

Сжимает мою руку. Его изумрудные глаза, потрясающе яркие, красивые, сейчас переливаются блестящей радугой. И в ее отражении я.

— Как?

— Отдам ей ее долю. Заплачу сверху. Пусть только уходит туда, где шлялась все это время, — в словах проскальзывает обида, едва заметная, почти не ощутимая, но я улавливаю ее горечь на языке. — И больше не появляется на нашем пути.

— От нее не так просто избавится… — мои слова царапают грудину. Словно я подсознательно вкладываю больший смысл, чем сама осознаю.

— Ты главное — верь мне, — наклоняется надо мной, обхватывает мое лицо руками. — Я справлюсь ради нашей семьи. Все сделаю. Поверь мне, На… любимая, — и целует меня в губы.

Глава 6

Максим

В городе сумасшедшая пробка. И это в тот момент, когда я спешу домой. Меня там ждет, Ната!

Мог ли я предположить даже в мыслях, что когда-то еще скажу эту фразу?

Нет.

Я был уверен, что больше никогда ее не увижу.

Едва досидел ночь в больнице. Не мог я уйти. Надо было успокоить жену. Ее эти все события знатно подкосили. Она и так хрупкая, беременность сложно давалась, а тут вообще расклеилась.

Не мог я бросить ее посреди ночи и помчать домой. Надо было показать, что ничего не изменилось. Успокоить ее нервы. Она носит моего сына, и только за это заслуживает уважения.

И не виновата она ни в чем. Просто так получилось…

Как?

Я пока и сам не могу ответить на этот вопрос.

Именно поэтому и спешу домой. Мне надо понять, зачем Ната явилась?

Эта женщина никогда и ничего не делает просто так.

А еще она жуткая эгоистка, язва, стерва, дрянь… список можно продолжать бесконечно. Я это все прекрасно понимаю. Понимал и когда звал ее замуж. Продал отцовское наследство — дачу, чтобы заказать ей кольцо, которого она достойна. С покупным и маленьким камнем, она бы не приняла моего предложения.

И я уже тогда знал, что легко с ней не будет, она выпьет из меня все соки. Но ничего не мог с собой сделать. Без нее своей жизни не видел. Это было как наваждение, хуже… болезнь. Все мысли только о ней. Она была мне необходима как воздух. Я ею жил, смотрел на нее и покорял одну вершину за другой.

Никто мне на блюдечке ничего не принес. Я вырос в обычной семье, мать швея, отец пахал начальником смены на заводе. И я не строил планов о покорении вершин, пока Ната не появилась в моей жизни. С нищебродом она бы не стала связываться, роскошной женщине нужна соответствующая жизнь, и я жилы рвал, чтобы дать ей все это.

Получилось. Даже гораздо больше, чем я мог рассчитывать. Я превзошел сам себя. И в этом она мастерица, она открыла мои скрытые резервы. Показал мне на что я реально способен.

А потом…

— Двигаетесь! — сигналю с ожесточением.

Я спешу! Очень! Хочу ее увидеть. Поговорить. Понять цель.

Нервно сглатываю. Запрещаю себе даже предполагать, даже думать в том направлении.

Она раз предала. Не просто предала, она жестоко прошлась по моим чувствам, с четким намерением раздавить. Она так тогда и сказала:

— Я тебя создала, я и уничтожу. Ты ноль без меня.

И у нее почти получилось. Я почти упал на самое дно черного, зыбучего отчаяния. Потому что тогда без нее все теряло смысл. Ориентиры сбились напрочь. Мое тело отказывалось функционировать без той, что запускала мое сердце. Ната текла в моей крови, я был пропитан ею полностью.

Она это знала. И именно этого добивалась. Полного моего краха.

У нее не получилось. Я выжил. Выстоял.

Какой ценой, какими усилиями, это уже другой вопрос. Но я научился радоваться жизни без нее.

Хоть до конца так и не удалось вытравить ее. Ее следы остались, приходя ко мне во снах, отравляя мои мысли. Но я нашел способ бороться и с этим.

Пробка наконец-то двигается. Хочу поскорее добраться, и мандраж охватывает. Я не знаю, что меня ждет за дверями собственной квартиры.

Паркую тачку у подъезда. Взбегаю на третий этаж. Торможу около двери. И все же открываю ее.