Босс. Служебное искушение (СИ) - Феллер Софья
Чемодан предательски не закрывается. Я сажусь сверху, давлю изо всех сил, пытаясь его приручить. Щёлк! Победа. Но он точно мстит — молнией за кожу прищемил палец.
Пишу в чат подругам:
— Девочки, я уезжаю на две недели. Командировка в Батуми.
Ответ не заставляет себя ждать.
Вика: «Что?! Как?! Когда?! Почему не сказала?!»
Женя: «Офигеть! Это серьёзно? Офигенная работа, тоже такую хочу.»
Смеюсь. Пальцы дрожат от волнения, от усталости, от предвкушения.
Я: «Да, серьёзно. Буду работать.»
Подруги сразу хором:
Вика: «Да! И минимум одну фотку в купальнике!»
Женя: «И побольше загара!»
Предупреждаю родителей. Мама волнуется, папа желает удачи. Обеими руками обнимаю кота и даю ему инструкции, как обходиться без меня. Мама согласилась приглядывать за ним.
Утром я стою у огромного стеклянного фасада аэропорта, нервно переступаю с ноги на ногу и кручу головой. Где все? Где коллеги?
Среди потока пассажиров — семьи с чемоданами, уставшие командировочные, туристы в шляпах. А моего босса всё нет. Пульс учащается. Может, я что-то перепутала?
И вдруг рядом, почти у самого уха, раздаётся знакомый, бархатно-грозный голос:
— Вера, рад, что вы вовремя. Идём.
Я вздрагиваю.
— Погодите, но ведь остальные не пришли ещё. Давайте подождём.
— Какие остальные?
— Ну, мы же не вдвоём едем? — таращу глаза на него.
— Вдвоём, — спокойно отвечает он, будто это самое обычное дело.
А у меня внутри всё скручивается в узел. Вдвоём. Чёрт.
Глава 4 Вера
Похоже, у нас куплен фаст трэк, потому что мы не идём в общий зал, а проходим за хорошенькой сотрудницей, которая напропалую флиртует с Жигулиным. Вокруг царит утренняя суета: чемоданы грохочут по кафельному полу, дети капризничают, взрослые раздражённо проверяют посадочные талоны. Но нас этот хаос почти не касается. Наш путь — через отдельный коридор, где пахнет дорогим кофе и ароматизатором для воздуха.
— В отпуск летите? — мурлычет девушка, кокетливо наклоняя голову и стреляя глазами в сторону босса.
— По работе, — холодно констатирует факт Тиран Маркович, даже не взглянув на неё.
— Надолго? — не унимается она, посылая ему очередную очаровательную улыбку. У неё идеально уложенные светлые волосы, ровный загар и голос, будто она всю жизнь работала в колл-центре.
— Нет, — отвечает он с тем же отсутствием энтузиазма, будто это вопрос про прогноз погоды.
— Может, наберёте мне, как вернётесь? — с лёгкой грацией она кладёт ему в нагрудный кармашек карточку с номером телефона, запах её сладких духов остаётся в воздухе.
С каменным выражением лица Антон Маркович игнорирует восторженную поклонницу, которая заметно теряет свой запал. Щёки у неё чуть розовеют, и она с тихим «приятного полёта» прячется за стойкой.
Мы проходим паспортный контроль и досмотр багажа, в воздухе пахнет металлом, антисептиком и какой-то выпечкой — из соседнего кафе доносится запах круассанов. Пассажиры снуют туда-сюда, с лицами, уставшими и сосредоточенными. Почти сразу объявляют посадку, и мы, минуя очереди, направляемся к выходу.
Я думала, что мы полетим отдельно. В экономе, по крайней мере я, где мне и место. Зачем вообще боссу так тратиться на меня? Но оказывается, что мы оба летим бизнес-классом. И не просто летим — на соседних креслах. Салон просторный, с бежевыми креслами, аккуратными пледами и приветливыми стюардессами, которые говорят мягким, чуть замедленным голосом, как будто у них внутри вмонтирован режим "успокоения клиентов".
Уфф… Как-то мне страшновато. Для меня это будет не только первый раз на море, но ещё и первый полёт. Внутри — странный коктейль из предвкушения, напряжения и лёгкой паники. Не скажу, что я в ужасе от этого. Но есть какой-то червячок беспокойства. Наверное, это присуще любому, кто впервые летит в осознанном возрасте. Все эти периодические новости об авиакатастрофах как-то не добавляют уверенности в то, что в этот раз всё пройдёт гладко.
Вот я и озираюсь по сторонам, наблюдаю за тем, какие все вокруг меня спокойные. Аж зависть берёт. Вон, тот же Жигулин вообще на расслабоне, растёкся в кресле, будто ему всё нипочём. Закрыл глаза, закинул одну руку за голову — словно дома на диване, а не в самолёте, который вот-вот оторвётся от земли.
Симпатичный он всё-таки. Причём не глянцевой красотой с обложки журнала, а такой, от которой щёлкает внутри что-то древнее, первобытное. Мужская, грубоватая внешность. Скулы чёткие, словно вырублены из камня, подбородок волевой, с лёгкой щетиной, придающей образу брутальности. Губы — чуть сурово сжатые, но чувственные. А глаза… это отдельная песня. Такой цепкий, оценивающий взгляд, будто сканирует собеседника до самого дна души. При этом холодный, как сталь, без намёка на тепло. Но именно в этой отстранённости есть какая-то притягательность, опасная и манящая одновременно.
Пока он с закрытыми глазами, я позволяю себе смотреть на него без стеснения. Высокий лоб, лёгкий изгиб бровей, густые тёмные ресницы, отбрасывающие изящные тени на скулы. Его кожа — чуть смуглая, как будто солнце и воздух — его привычные спутники. Шея сильная, с аккуратно проступающими сухожилиями, грудная клетка широкая, словно созданная для того, чтобы прильнуть к ней и слушать биение сердца. Фигура — как по учебнику: широкие плечи, крепкие руки, длинные ноги. Даже в полудрёме он не расслаблен до конца — будто наготове. В нём ощущается скрытая сила, внутренняя дисциплина, такая, что возникает желание подчиниться и просто следовать за ним. И этот аромат… дорогой, древесный, с нотками пряности и чего-то едва уловимо горького. Хочется вдохнуть поглубже, чтобы навсегда оставить этот запах в памяти. От него исходит то особое тепло и мощь, которые заставляют сердце сбиваться с ритма.
Ёрзаю на кресле, пытаясь найти позу поудобнее. От его присутствия будто поднимается температура в салоне, и всё вокруг размывается, оставляя в фокусе только его.
Так, Вера, приходим в себя. Ещё ты из-за мужиков не таяла, как мороженое на солнце. Ты же профессионал! Вот.
Внутренний голос звучит уверенно, но сердце всё равно предательски трепещет. Ну правда же — разве можно оставаться равнодушной к такому мужчине? В нём сочетается всё то, о чём пишут в женских романах: сила, отстранённость, властность и внешность, от которой внутри взрываются фейерверки. Хоть стой, хоть падай.
Поглазела и хватит. Хорошо, что он не видел, как пристально я его изучала. Наверное.
— Ну как, хорош? — Жигулин спрашивает, не открывая глаз, но уголки губ чуть подрагивают, выдавая довольство.
— Вы о чём? — делаю вид, что не понимаю, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие в голосе.
— Ты же только что рассматривала меня.
— И ничего я не рассматривала. Я вообще смотрю в окно, — парирую, не встречаясь с ним взглядом.
Ответом мне служит смешок. Он что, не верит мне? Подглядывал?
Как только самолёт начинает взлёт, совершенно неожиданно для себя, я вцепляюсь в руку босса. Пальцы будто живут своей жизнью — просто хватают его за запястье, цепко, как утопающий хватается за спасательный круг. Он поворачивается ко мне.
— Простите, — лепечу, сразу осознавая, как неловко выгляжу.
— Боишься летать?
— Это мой первый полёт.
— Расслабься. Хочешь, попросим шампанского?
— Хотите сказать, что здесь есть алкоголь?
— Конечно.
— Тогда я бы не отказалась.
Я отпускаю его руку только когда мне приносят бокал. Пузырьки в шампанском щекочут язык, холодный глоток растекается по телу теплом, и становится как-то легче. Наверное, потому что я очень редко позволяю себе что-то роскошное, что-то неразумное. По праздникам разве что. А тут — вдруг вот так, среди облаков, в компании мужчины, от одного взгляда на которого внутренности сжимаются в узел.
Я чувствую, как напрягаются мышцы живота, как лёгкое возбуждение пульсирует где-то внизу. Не могу оставаться безучастной, когда рядом такой образец самца. В первую очередь я же всё-таки женщина. Ох... Это не просто босс, не просто мужчина. Это мужчина с большой буквы, с такой харизмой, от которой сносит крышу. И ведь он даже не старается — просто есть. Сидит, чуть прищурив глаза, смотрит исподлобья, а пальцы уверенно обхватывают бокал. Он держит его так, будто всю жизнь снимался в рекламе дорогого виски. Его движения медленные, размеренные, лишённые суеты. В них — сила и контроль, и это сводит с ума.
