Сандра Хьятт - Любовь жива
Она широко улыбнулась:
— Ты имеешь в виду гладко причесанную статейку для пресс-конференции прямиком из твоего офиса? Вроде той, что я получила на прошлой неделе — восторженная хвала «Надежде Ханны» и концерту?
Именно это он и имел в виду, но признаваться в этом сейчас не собирался.
— Если тебе все еще неясно… — Негромкий звук сверху — как будто что-то мягкое упало на пол — заставил ее замолчать и побледнеть. Она посмотрела на часы. — Твое время вышло, Макс. Я подумаю над тем, что ты сказал. — Она открыла дверь, и ее голос вдруг зазвучал просительно: — Обещаю. Уходи.
Макс медленно поднялся. Что-то сбило с нее всю давешнюю уверенность, вернуло страх в ее глаза, устремленные на него с немой мольбой. Не сводя с нее взгляда, он пошел к ней, но она вышла из комнаты и открыла входную дверь, впуская в прихожую яркий солнечный свет. Макс медлил. Джиллиан открыла дверь еще шире.
— Не нужно так, Джиллиан.
— Нужно, — сухо сказала она. — Я делаю свою работу так, как считаю правильным.
— Я не о работе говорил.
— Я поняла свою ошибку и теперь тщательно разграничиваю личное и профессиональное. Пожалуйста, уходи.
Она сжала его руку, словно желая вывести из дома. Макс не пошевелился. Ее отчаяние только разжигало его любопытство. Что-то тут не так. Похоже, у нее было что-то, что она не хотела ему показывать, — или кто-то?
Снова раздался мягкий звук, и Макс вгляделся в глубину коридора.
— Макс, — в ужасе прошипела Джиллиан, — не сейчас!
Макс сдался и сделал шаг к двери. Ему было все равно. Не важно, что она прятала, почему так разнервничалась, не важно, что одно мимолетное касание — ее рука на его руке — заставило его затрепетать.
— Мамочка! — позвал счастливый звонкий голос.
Джиллиан обреченно уронила руку.
— Мамочка? — пораженно переспросил Макс, не скрывая потрясения.
Кусочек пазла — машина, ее округлившаяся фигура, поспешность, с которой она выдворяла его, — встал на место, и все приобрело смысл. Она не вышла замуж, но явно недолго спала одна после расставания с ним и получила-таки то, чего хотела.
— Когда это случилось?
Макс ничего не понимал в детях, но предположил, что ребенку меньше трех лет.
— Пожалуйста, уходи, — повторила она, уже совсем не убедительно. — Нам надо поговорить, но не здесь и не сейчас.
— Конечно.
Пора было сматываться — он с трудом выдерживал и своих племянников, к тому же никак не мог переварить тот факт, что у Джиллиан есть ребенок.
— Мамочка.
Макс позволил себе всего один взгляд, чтобы удовлетворить свое любопытство. Он увидел маленького кудрявого мальчика, стоящего у лестницы и держащего в руках светло-голубое одеяло.
— Я хочу есть.
Мальчик был точной копией Макса и его брата, когда им было два года, он словно сошел с фотографии, висевшей у родителей Макса в прихожей.
Макс медленно перевел взгляд с мальчика на Джиллиан. Она так сильно сжимала ручку двери, что костяшки пальцев побелели.
— Мамочка? — повторил он. — Мамочка?
Ему вдруг тоже захотелось за что-нибудь ухватиться. У Джиллиан ребенок, как две капли воды похожий на Макса. Не нужно быть гением, чтобы понять, чей он.
— Конечно, милый, — мягко сказала Джиллиан. — Иди на кухню.
Мальчик внимательно посмотрел на нее и Макса и затопал к двери.
Подумать только, он списал ее неприступность на муки совести из-за статьи!
— Вряд ли ты станешь ждать, чтобы поговорить об этом.
Джиллиан не смотрела на Макса, ее горло сжалось, она сглотнула.
Она знала, что теперь он никуда не уйдет.
Он закрыл дверь. Ярость вспыхивала все ярче, пока он шел за ней на кухню, заглушая шок, становясь сильнее от того, что он не мог дать ей выход. Только не сейчас, не при ребенке, не при его сыне.
Глава 2
Желудок Джиллиан подскочил к горлу. Макс определенно заметил, на кого так похож Этан, и она знала только одно: ее тщательно созидаемой спокойной жизни приходит конец. Она пошла за Этаном на кухню, обреченно прислушиваясь к размеренным шагам Макса за спиной. В то же время она чувствовала странное облегчение: так, наверное, чувствует себя приговоренный к казни по пути на эшафот — томительное ожидание неизбежного окончено.
Она знала, что Макс работает на Рейфа Кэмерона, знала, что ее статьи рано или поздно столкнут их и что, возможно, пришло время рассказать ему об Этане. Но только не в ее собственном доме, где он сразу, без всякой подготовки увидит сына. Джиллиан остановилась посреди кухни, пока Этан карабкался на свой стульчик. Уютная обстановка кухни и столовой ясно говорила, что в доме ребенок, поэтому Джиллиан не провела сюда Макса. Ее чашка с остатками кофе стояла на противоположном конце стола, газета со статьей, которая привела Макса в ее дом, лежала рядом, открытая на странице с кроссвордом, напоминая, что всего десять минут назад самой большой ее проблемой было подобрать синоним из двенадцати букв к слову «инцидент». Надо было чем-то занять себя. Дрожащими руками она насыпала в миску хлопьев, нарезала туда же банан, налила молока. Больше делать было нечего — пора посмотреть в лицо врагу.
Макс сидел на ее стуле, напротив Этана. Они смотрели друг на друга с неприкрытым любопытством, одинаково голубыми глазами. Этан мог переиграть в гляделки кого угодно, и сейчас Джиллиан понимала, от кого он унаследовал эту способность. Она поставила перед сыном миску так резко, что молоко выплеснулось на стол. Джиллиан сжала кулаки, ногти впились в ладони. Срочно нужно успокоиться! Этан, насытивший свое любопытство, полностью переключился на завтрак, Джиллиан начала вытирать молоко, а Макс… продолжал смотреть. Этан никак не реагировал на его молчание, но Джиллиан едва сдерживалась.
— Хочешь кофе?
Он только молча покачал головой. Джиллиан знала, что сын очень похож на отца, но сейчас, когда она видела их вместе, — ее самое сокровенное желание и самый большой страх, — сходство было почти пугающим.
— Как тебя зовут?
Этан ненадолго прекратил забрасывать в рот хлопья.
Макс открыл рот, но Джиллиан опередила его, вдруг испугавшись, что этот человек, никогда не проявлявший заинтересованности в отцовстве, может назваться отцом Этана:
— Его зовут мистер Престон.
— Плестон.
— Мы придумаем мне имя получше, — сказал Макс, остро глядя на Джиллиан. — А тебя как зовут?
— Этан. Мне сколо будет тли, а тебе?
Макс вздернул брови — он явно не привык к детской непосредственности, хотя она была присуща ему самому. Однако он улыбнулся.
— Мне тридцать два, почти тридцать три. — Он посмотрел на Джиллиан. — Значит, когда ты родился, мне было тридцать.
