Любовь Кольцова - Розовая шубка
И тут Дима решился. Не чуя ног, прошуршал по хворосту грубыми ботинками, шагнул на дорожку. Оля оглянулась. Вскочила, глядя на него расширенными глазами, и вдруг стала медленно оседать. Не подскочи он, она бы упала возле скамейки.
— Ты? — спросила тихо.
— Напугал?
— Предупреждать надо, — слабо улыбнулась она.
Дима сидел, комкая краповый берет. Слова не шли. Он смотрел на ребенка. Мальчик проснулся и тоже смотрел на него, улыбаясь беззубеньким розовым ртом. Он был похож на мать Димы, это бросалось в глаза.
— Ты не беспокойся, я его одна воспитаю, — проговорила Оля.
— Не то говоришь.
Она погладила сына по светлой льняной головке, дала в руки цветного попугая-погремушку.
— Раздень его, — попросил Дима.
— Зачем? — тихо удивилась она.
— Штаны сними.
Она послушалась. Он увидел могучее мужское сооружение, родинку на том самом местечке, толстенькие ножки, ступни с крохотными розовыми пальчиками.
— Мой, — признал он. — Как назвала?
— Дмитрий.
— Соколов?
— Краснов.
Они замолчали. Оля посмотрела на часики и поднялась.
— Нам пора домой, Дима.
— Пошли.
Осторожно ступая друг подле друга, они направились из леса. Под ногами шелестел гравий. Она расспрашивала о службе, он отвечал кратко, но запинался, повторял слова. У ее дома он остановился.
— В общем… я здесь. Приду к вам дня через два. Надо подумать.
— До свиданья, — проговорила она.
Ни двадцать восьмого, ни двадцать девятого апреля Сергей не появился. Фамилия его в списках пассажиров авиарейса из Нарьян-Мара на Москву значилась одной из первых, то есть билет он купил, но среди прилетевших в Москву его не было. Так доложил Марианне Алексей Петрович. Глухое необъяснимое молчание сводило с ума.
— Телефон, ты звонил? — Марианна снова смотрела на аппарат, как на живое существо.
Вся надежда была на Алексея Петровича. Тот уже связался с военными, там задействовали, кого нужно, но время шло, вестей не было. Наступили праздники, на рабочих местах никого не осталось, даже Алексей Петрович уехал на дачу.
— Что могло случиться, мама? Что надо делать?
Марианну бил озноб. Что с Сергеем? Что могло случиться… он же такой сильный.
— Давай попросим Диму, мама. Он там все знает, я уверена, он поможет, как Гоше помог, — срывающимся голосом проговорила Марианна третьего мая в четыре часа утра.
Она схватилась за Диму, как за последнюю соломинку.
— Попроси, конечно. — Мать уже не противоречила ей ни в чем.
Марианна позвонила Диме. Он собрался тут же, и она, чтобы не терять времени, побежала навстречу. Они встретились на полдороге. Она сбивчиво обрисовала положение.
— Они сто лет будут возиться. — Он махнул рукой. — Почему сразу не сообщила? Жди до вечера, постараюсь разведать. Как его имя?
— Сергей Плетнев, генеральный директор концерна «Возрождение».
По его жесткому голосу Марианна поняла, что дело может быть нешуточное. Дима ободряюще тряхнул ее за плечи.
— Не боись, однокашка, прорвемся.
— Так, до вечера? — Она смотрела на него, как на спасителя.
— Я тебе позвоню.
— В любом случае?
— Не трясись, а то накликаешь. Пока.
Дома он подсел к телефону и стал по коду и паролю вызывать свою часть. Через треск и завывание эфира его услышал Виктор, дежуривший на связи.
— Рядовой Стеблов слушает.
— Витек, привет из Москвы!
— Димка? Что случилось?
— Срочное дело. Записывай. Сергей Плетнев, генеральный директор концерна «Возрождение». Пропал без вести. Понял? Перезвоню через четыре часа. Конец связи.
— Вас понял.
После этого Дима вернулся к своим делам. Завтра они с отцом идут в дом Оли Красновой свататься. Там уже готовятся. Дима будет при параде, в костюме, в галстуке. И хотя между домами всего двести метров, они подъедут на белой «Волге» и, само собой, не с пустыми руками… Дима усмехнулся. Это нужно не для него, а для нее, Оли. Ей столько досталось горя и позора, думал он, столько страданий, что его долг воздать ей по силе возможности за все. Перед соседями, родными… Мать останется переживать дома. Завтра, в одиннадцать часов… Дима прошелся, почесывая крепкий стриженый затылок. Если все сладится, то завтра же начнется и свадьба дня на три, на четыре.
Тут мечты его приняли слишком крутой оборот, он одним махом выпрыгнул в окно и побежал в лес на разминку.
Вторично он набрал длинные телефонные номера ровно через четыре часа. Выслушав то, что ему сообщили, сразу позвонил Марианне.
— В общем, так. Сергей Плетнев при осмотре площадки под строительство провалился в оттаявшую ледяно-земляную яму среди вечной мерзлоты. Такие ямы незаметны и очень опасны, недаром там люди с веревкой ходят. Если в нее попадает техника, то исчезает под землей в одно мгновение. Яма, в которую угодил твой парень, протаяла под брошенной автопокрышкой, она глубоко ушла под поверхность вместе с ним, очень глубоко, она же, наверное, и помогла ему, но он успел наглотаться. Сейчас он лежит без сознания в Н-ской части на северном берегу пролива Маточкин Шар. Его боятся трогать с такой температурой.
— Как туда лететь?
— До Нарьян-Мара обычным рейсом, а там по договоренности с военными. Полетишь?
— Конечно.
— Тогда поговори с матерью о лекарствах.
— Конечно.
— Слушай, — пожалел он ее, — а почему ты грузишь это на себя? Где его предки?
— В Слюдянке.
— Где-где?
— На Байкале.
— Отпад! В общем, у меня все.
— Спасибо тебе.
— Желаю успеха.
Марианна закрыла лицо руками.
— Что? Что он сказал? — Татьяна Алексеевна поняла, что Сергей жив. — Только подробно. Что с ним?
— Он лежит без сознания на северном берегу пролива Маточкин Шар. После того, как глубоко провалился в ледяную яму.
— Ты собираешься лететь? Одна?
К Марианне вернулась способность действовать. Она раскрыла справочник и принялась названивать в аэропорт.
Татьяна Алексеевна качнула головой.
— Мы летим вместе, Масенька. Одной тебе этого не провернуть, да и Сергею, судя по всему, нужны не девичьи слезы, а срочная медицинская помощь. Так что все одно к одному. Согласна?
— Мамочка, миленькая моя!
Они распределили предотъездные хлопоты между собой. Татьяна Алексеевна поспешила в клинику за докторским чемоданчиком, Марианна в кассы аэрофлота. Утренний рейс на завтра в семь часов ноль пять минут.
Самолет отправился полупустой. Внизу белела равнина облаков, солнце светило в правые окна. Марианна сидела у окна и смотрела под крыло на зеленоватую тундру, поблескивающую болотистыми и озерными зеркалами, прорезанную ветвистыми синими реками.
