Диана Першинг - Свет надежды
И наконец его рука коснулась курчавых волос меж ее бедер, и его пальцы нащупали меж складок чувствительное местечко. Он принялся ласкать его кончиком пальца, и скоро Крис забыла обо всем, кроме пламени, разгоравшегося меж нею и Ивеном, и волн наслаждения, расходившихся по всему телу.
— Ах, Ивен! — простонала она, двигая бедрами, прижимаясь к нему, ища новых прикосновений. — Ивен, это… это… — Крис не договорила, она просто не могла подобрать подходящих слов.
Его ласка стала еще настойчивей, и Крис вскрикнула. Она упивалась каждым его прикосновением. Сквозь смеженные веки она чувствовала на лице теплые лучи заходящего солнца. Крис слышала, как тихо плещется вода о стенки бассейна.
Ее мышцы напряглись еще сильнее. Ее распирало почти невыносимое давление, распространявшееся изнутри, из глубины ее лона.
— Ивен, что ты делаешь?
Она выгнулась дугой и почувствовала, как ее волосы разметались по воде. Ивен продолжал ласкать рукой ее между ног и одновременно целовал затвердевший сосок.
— Я даю тебе то, чего ты заслуживаешь. Наслаждение.
— Но…
— Что «но»? — Он сжал губами другой сосок, его язык двигался в такт с его пальцами.
Крис подумала, что сейчас сойдет с ума.
— Но я тоже хочу дать тебе наслаждение…
— Милая, — прошептал он, — разве я не наслаждаюсь?
Его движения сделались еще быстрее и настойчивее. Его прикосновения отдавались во всем теле Крис, она слышала свои громкие стоны. Волна возбуждения поднялась еще выше, оно сделалось почти лихорадочным. Крис поняла, что больше не выдержит, — и не смогла сдержать ликующего крика.
Перед глазами — одна за другой, одна за другой — вспыхивали молнии. Ее тело билось в конвульсиях, по гладкой воде расходились волны, а Ивен все сжимал ее в объятиях и продолжал работать пальцами и языком, и вот она опять закричала от невыносимого наслаждения — и пришла в себя.
Крис повисла на нем — у нее совсем не осталось сил, она чувствовала себя так, словно рассыпалась на части, но знала, что Ивен рядом и, значит, все с нею будет в порядке. Она свернулась клубочком, приникла к нему, и он принялся осыпать ее шею нежными поцелуями.
Держа его за плечи, Крис опустила ноги и встала на дно рядом с ним. И сразу же почувствовала прикосновение его напряженного члена. Она опустила руку и дотронулась до него.
Ивен застонал и поцеловал ее в губы. Потом прервал поцелуй и отвел ее руку.
— Нет. Подожди.
— Почему?
Она снова потянулась к нему, но Ивен опередил ее. Он подхватил ее на руки и вынес из бассейна.
— Куда ты меня несешь? — спросила она.
— Попробуй догадаться.
Он захватил с собой несколько махровых полотенец из кабинки, стоящей на краю бассейна, и понес Крис в спальню.
— Это, конечно, ужасно пошло, — сказал он, — но, может быть, все же лучше заняться этим в постели?
— Мне все равно, лишь бы ты был рядом.
Они со смехом повалились на кровать и принялись растирать друг друга полотенцами. Ивен полез в тумбочку и достал презерватив. Крис положила голову ему на грудь.
— Так вот почему ты велел мне подождать! Спасибо. Я тебе очень благодарна.
— А я благодарен тебе. За все.
— Ах, Ивен! — вздохнула она, потянувшись к нему. — Это был волшебный день!
— Он еще не кончился.
Он склонился над ней. Теперь была очередь Крис ласкать и гладить его могучие мышцы, тугие курчавые волосы на груди. От него немного пахло хлорированной водой и еще чем-то острым и волнующим, как и должен, вероятно, пахнуть возбужденный до предела мужчина, и у Крис кружилась голова от его близости.
Она раздвинула ноги, чтобы принять его в себя.
— Давай?
— Давай!
Ивен со стоном выдохнул ее имя и вошел в нее таким мощным толчком, что у нее перехватило дыхание. Ее ноги обвились вокруг его талии, а руки — вокруг шеи. Как она хороша! Но Ивен хотел большего. Он взял ее под ягодицы и притянул ее ближе к себе. Он вошел в нее так глубоко, что вдруг испугался, не причинил ли этим ей боли.
Такого у него не бывало. Ни разу. Ни с одной женщиной. Он забыл обо всем на свете, он забыл о своем одиночестве, о ранах своей души. Крис была здесь — наконец-то здесь! — в его постели, в его объятиях.
Через некоторое время он очнулся. В комнате было почти темно. Ивен потянулся к Крис, думая, что она лежит рядом. Но ее на кровати не было.
Он озадаченно оглядел комнату. Потом посмотрел сквозь стеклянную дверь. Крис сидела в шезлонге у дальнего конца бассейна, завернувшись в его купальный халат, и смотрела куда-то в пространство.
Он немного испугался, увидев ее лицо — задумчивое и очень печальное. Он натянул джинсы и джемпер и подошел к ней.
— Крис, — тихо сказал он, присев на край кресла, — почему ты ушла и бросила меня одного?
Она посмотрела на него, но не улыбнулась.
— Голова кружится.
— В чем дело?
— Я же говорила тебе, я же говорила!
Он присмотрелся к ней. Она снова отгородилась от него какой-то стеной!
— Ты жалеешь о том, что было? — спросил Ивен, нахмурившись.
Она взяла его за руку и печально улыбнулась.
— Нет, не жалею. Это было слишком прекрасно, чтобы жалеть.
— Тогда в чем дело? — спросил он, слегка успокоившись.
— Я позволила себе забыть, почему мы здесь. Мы ведь должны были работать над сценарием, и мне заплатили за то, чтобы я рассказала тебе все о себе. А теперь, когда мы… когда мы занимались любовью, я перед тобой совсем беззащитна. А мне понадобится защита, я это чувствую.
Ивен еще раз вгляделся в ее лицо, потом встал и протянул ей руку.
— Пошли.
— Куда это?
— Пошли посмотрим на закат. Здесь недалеко.
— Но у меня только туфли на каблуках.
— Ах да, я и забыл. Погоди.
Он вернулся в спальню и нашел несколько пар толстых носков. Потом вернулся к Крис и надел на нее носки.
— Я обычно одеваюсь сама, — заметила она.
— Нет, позволь мне.
И он взял ее на руки. Ему нравилось носить Крис на руках. Возможно, в этом было что-то от первобытного собственника, но почему бы и нет, черт возьми! Он обошел дом и отворил кованую калитку. Отодвинул пару веток, нависших над тропой, и понес Крис в гору.
Она прижалась к его груди, обвив руками его шею.
— Наверно, мне следовало бы возмутиться. Ты обращаешься со мной, словно с какой-то безвольной бабенкой.
— Ну давай возмущайся.
— А не хочется!
— Ну и хорошо.
Здесь, наверху, было прохладно, тихо — и уютно. Он потому и поселился на горе. Осень была его любимым временем года. Листья на ветках уже пожелтели. К вечеру похолодало. Пахло сырой землей и палой листвой. Бастер увязался за ними. Он бегал по кустам, лаял на бабочек, один раз попытался поймать пролетавшую мимо чайку. Ивен подзадоривал его.
