Роуз Эллин - Тепло твоих рук
— Келли? — Марк Хансон, седой ветеринар, лечивший лошадей в Сомон-Крик, сколько Келли себя помнила, вошел в стойло.
Заметив Энни, он недоуменно взглянул на Келли, и та лишь беспомощно пожала плечами. Вспомнив о том, что, по словам Брента, Энни винила себя в смерти Иветт, Келли дрогнула. Если отослать Энни из конюшни, не подумает ли она, что ее присутствие спасло бы Звездочку? Но, оставшись со старой лошадью, девочка получит сильную душевную травму. Келли колебалась.
Ветеринар, став на колени, быстро ощупал лошадь, потом сел на корточки и положил руку на плечо Энни.
— Дитя мое, твоя лошадь очень стара. Она долго не протянет. Мы можем сделать для нее только одно — устроить ее поудобнее. Ты сделаешь это?
— Конечно. — Энни взглянула на него глазами, полными слез. — Я люблю ее. Она мой лучший друг, и я не хочу, чтобы она мучилась. Вы только скажите, что я должна сделать.
Слова давались Энни с трудом, но девочка вела себя так разумно, что Келли стало стыдно за себя. Теперь она и не помышляла отослать Энни из конюшни. Марк коротко проинструктировал девочку, и она пообещала ветеринару, что будет ухаживать за Звездочкой до самого конца. Келли, едва сдерживая эмоции, пошла проводить ветеринара.
— Келли, трудно сказать, сколько она протянет. Если хочешь, я сделаю ей укол, — предложил Марк.
— Это не моя лошадь, и я не имею права принимать решения, а кроме того, это будет слишком тяжело для Энни. Она выполнит все, что пообещала вам, и по-своему попрощается с лошадью.
Марк уехал, а Келли, взяв в доме одеяло и подушку, снова вернулась в конюшню. Она укутала Энни одеялом и подложила ей под спину подушку, чтобы девочка могла опереться о стену стойла, а сама села рядом с ней на подстилку из опилок.
Так они сидели, прижавшись друг к другу, а над ними Красавица качала головой и временами ржала, чтобы привлечь к себе внимание старой кобылы. Занимался день, и каждый хриплый вздох лошади казался последним. Энни понемногу поила кобылу и продолжала поглаживать ее шею, что-то приговаривая и напевая умирающему животному. Келли оставалась возле девочки, отходя лишь ненадолго, чтобы позаботиться о других лошадях и принести Энни чашку какао и носки. Энни же была полностью поглощена заботой о Звездочке. Прибирая в конюшне, Келли мучилась сомнениями, правильно ли поступила, позволив Энни остаться в конюшне, но ей не удалось бы заставить ее уйти. Энни хотела ухаживать за лошадью и знать, что она сделала для нее все. Келли не имела права лишить девочку этого.
В середине дня кобыла вздохнула в последний раз, и слабый свет в ее глазах окончательно померк. Энни зарыдала, Келли, обняв девочку, увела ее от лошади, и они вместе забились в угол стойла. Келли поглаживала девочку по спине, а Энни изливала ей свое горе.
* * *Брент в панике бросился к открытой двери конюшни, откуда раздавались отчаянные рыдания Энни. Он решил, что голыми руками убьет лошадь, причинившую вред его ребенку. Через открытую дверь стойла Брент увидел на подстилке из опилок неподвижное темное тело лошади, а в углу Келли, обнимавшую плачущую Энни. Снова переведя взгляд на лошадь и осознав, что случилось, Брент ухватился за перегородку стойла.
— О Господи! Эта лошадь! Она мертва! Энни, сейчас же пойдем отсюда! — Какого черта они сидят здесь, в стойле?! Шагнув к ним, он вырвал дочь из рук Келли и, не обращая внимания на мольбы девочки, старавшейся высвободиться, вышел с ней из стойла.
— Папочка, стой! Отпусти меня!
Энни молотила его сжатыми кулачками, но Брент не отпускал ее, пока они не оказались далеко от конюшни. Поставив девочку на землю, но продолжая крепко держать ее за плечи, Брент взглянул на покрасневшее припухшее лицо Энни и с трудом узнал в стоявшем перед ним растрепанном ребенке с безумными глазами свою дочь. «Так вот чем закончилось ее пребывание у Келли», — подумал Брент, представив себе сцену в конюшне, и кровь застучала у него в висках. Он готов был прикончить эту женщину за то, что она сделала с его ребенком.
— Иди в машину. — Брент старался говорить спокойно. — Мы обсудим все позже.
— Нет! — Энни вывернулась из его рук и вытерла щеки. — Звездочка умерла. Неужели тебя это не волнует?
Сдохла старая кобыла? В тусклом свете Брент не разглядел, что это была за лошадь, он только видел, что Энни истерически рыдает, а Келли, сидя вместе с ней на опилках, тоже плачет. Неужели эта женщина не умеет держать себя в руках? Как она позволила себе так раскиснуть на глазах у Энни? Хватит ли у нее сил для воспитания ребенка? Что ему теперь думать о ней?
— Конечно, волнует, моя радость. Но то, что ты сидишь в стойле, не поможет лошади. А теперь иди в машину, поедем домой, ты вымоешься, и потом мы обо всем потолкуем.
Услышав позади шаги, Брент взглянул через плечо. Их догнала Келли. Тени под глазами, выделявшиеся на бледной коже, спутанные волосы и застывшее лицо делали ее такой беззащитной, что у него до боли сжалось сердце. Но Брент подавил теплые чувства к женщине, позволившей его дочери неизвестно ради чего сидеть на куче опилок возле мертвой лошади. Брент понимал всю сложность ситуации, ему тоже было не по себе, но тревожила его только Энни. Стоя рядом с ним, она обхватила себя руками и плакала так, что дрожали ее узкие плечики. Очевидно, Келли не хватает умения правильно вести себя с эмоционально ранимым ребенком. Покачав головой, Брент прижал к себе Энни. Келли попыталась что-то сказать, но он резким движением руки остановил ее. Келли не следовало пускать девочку в конюшню, но начинать беседу в присутствии Энни ему не хотелось.
— Я вернусь за вещами Энни, — холодно бросил Брент и повел дочь к машине, радуясь, что она не устраивает скандала из-за отъезда. «Черт возьми, Энни, наверное, довольна, что уезжает. Бедная девочка, сколько же времени понадобится ей, чтобы пережить это потрясение!» Брент с силой захлопнул дверцу автомобиля.
Глядя вслед удалявшемуся автомобилю, Келли болезненно ощущала свою ошибку. Она устало потерла глаза и пошла к дому приготовить кофе и сделать необходимые звонки. Приняв душ, Келли ела сухую булочку в ожидании, когда приедут рабочие закопать лошадь. Она не сомневалась, что Брент волнуется за Энни. Однако Келли надеялась, что он успокоится и они все вместе устроят поминки по Звездочке, а Энни поможет ей посадить яблоню на могиле лошади. Сидя за кухонным столом, Келли размышляла, не позвонить ли Логанам и не узнать ли, как Энни. Громкий стук в дверь прервал ее размышления.
— Вещи Энни собраны? — Брент с мрачным видом стоял на крыльце.
Келли распахнула дверь, приглашая его войти, но Брент покачал головой, холодно посмотрев на нее сверху вниз. «Это уже было, все повторяется, и Брент снова стал таким же высокомерным и неприступным, как несколько месяцев назад», — подумала Келли, едва сдержав истерический смех.
