Майра Хестон - ДЕРГАТЬ ТИГРА ЗА УСЫ
Тут Пол пропал окончательно. Он, человек, всегда гордившийся тем, что в любой ситуации сохранял хладнокровие, вдруг потерял голову. Он крепко прижал Мирабел к себе. Казалось, насытиться ею было невозможно, — это единственное, что он сейчас понимал.
Однако какая-то часть его мозга все же еще функционировала, ибо он понял, что ведет Мирабел наверх. Хорошая мысль, запоздало откликнулось затуманенное сознание. Под руку попалась дверная ручка, и Пол оказался даже в состоянии повернуть ее.
Мирабел ощутила спиной некую поверхность и поняла, что лежит на кровати. Однако все ее существо сосредоточилось на тяжести, придавившей ее сверху. От прикосновения тела Пола ей стало необыкновенно хорошо, так, что она обвила его руками и прижала к себе изо всех сил. И сейчас же жар его желания окутал Мирабел.
Он приподнял ее голову и целовал губы до тех пор, пока оба не опьянели от поцелуя.
— Мирабел, — страстно шептал Пол. — Мирабел.
В его голосе звучала мольба. Он еще никогда не просил ни одну женщину, но сейчас об этом не задумывался. Ибо ему нужен был не просто секс, а нечто большее. Казалось, он молил ее подарить ему всю себя, и такое с ним случилось впервые.
На Мирабел было свободное хлопковое платье, застегивавшееся спереди. Пол расстегнул пуговки, и его взгляду представилась налитая пышная грудь. У него перехватило дыхание. Наклонившись, он стал ласкать губами ее груди, а Мирабел запустила руки в его волосы и еще крепче прижала к себе.
Она вытащила из-под ремня его рубашку, чтобы чувствовать жар его тела. Пол приподнялся на локте и стянул рубашку через голову. Его обнаженная грудь коснулась ее груди, и Мирабел застонала от наслаждения.
Когда он вошел в нее, оба невольно вскрикнули, как путники, внезапно обретшие рай. Пол стал двигаться, медленными, долгими толчками доводя Мирабел до исступления, не сводя глаз с ее лица, преображенного наслаждением.
— О, Пол, это потрясающе, — прошептала Мирабел.
— Ты такая красивая. Как с тобой хорошо, — прошептал Пол в ответ, зная, что это вовсе не те слова, которые он хотел сказать, и жалея, что не может найти нужных. Слова бились где-то в уголке сознания, но поймать их он не мог.
Его руки сжали бедра Мирабел так, что, казалось, он ее никогда не отпустит, и тело женщины охватила дрожь. Глаза жгли слезы.
— Обними меня, обними крепче, — молила она.
Пол стиснул Мирабел в объятиях, и ее тело преисполнилось неведомым доселе восторгом. Она всхлипнула, и Пол понял, что больше не может сдерживаться. Медленные, поглаживающие толчки сменились резкими и сильными, и он снова выкрикнул ее имя. И тут наслаждение достигло высшей точки — словно извергся вулкан и вознес их к звездам.
Оба вскрикнули в последний раз, и ответом им стала блаженная тишина.
* * *Мирабел понимала, что произошло нечто неотвратимое. Она позволила себе заглянуть в тот уголок души, который поклялась оставить навсегда запретным. В этом уголке таилась ее любовь к Полу. Страшная, непоправимая ошибка!
Потом они немного поплавали, а чуть позже уселись ужинать. О том, что произошло, оба не проронили ни звука. Мирабел знала, что Пол не скажет ей тех слов, которые она ждала. А раз так, то лучше сделать вид, что ничего не случилось, и постараться впредь такого не повторять.
— Господи, я только сейчас сообразила, что ты, наверное, еще не видел дом! — притворно спохватилась Мирабел, когда ужин был закончен и Пол с улыбкой посмотрел на нее. Если его не отвлечь, эта улыбка разорвет мне сердце, по думала Мирабел.
— Да я, в общем-то, и не приглядывался, — медленно усмехнувшись, признался Пол.
— Тогда пошли посмотрим! — скомандовала Мирабел, хватая его за руку и отворачиваясь, чтобы он не заметил, как зарделись ее щеки. — Все уже закончено, и получилось прекрасно.
Пока они обозревали результаты совместного труда, обоих не покидало чувство товарищества. Пола это уже не удивляло. Он понимал, что ничто в его отношении к Мирабел уже не могло его поразить.
Дом был просто мечта. В кухне, отделанной в двух цветах — белом и голубом, стояли светлые дубовые шкафы. Пол был выложен терракотовой плиткой. На полках расположились кулинарные книги Мирабел и высокие стеклянные банки с приправами. У стены, где прежде находились плита и холодильник, квадратный дубовый стол со стульями занял место хромировано — ластиковых уродов. В другом углу красовался массивный шкаф в голландском стиле, наполненный кухонной посудой в голубых и кремовых тонах.
— Вот это настоящая кухня, — одобрительно заметил Пол.
Да, — мягко согласилась Мирабел. — Самая лучшая кухня из тех, где мне приходилось готовить. Спасибо, Пол. — Действительно, это была кухня, где словно сосредоточилась душа дома.
Гостиная, где настелили новый паркет, а стены покрасили в кремовый цвет, с разбросанными повсюду ковриками и диванами, покрытыми пестрыми вязаными пледами, теперь была полна света, хотя прежде казалась темной и мрачной. Двери столовой, отделанной буком, где стояли серванты, заполненные дорогим фарфором и хрусталем, открывались на небольшую затененную деревьями террасу. Ее украшали цветы в горшках и плетеная мебель с пухлыми подушками, синими с белой отделкой.
— Идеальное место для отдыха, ты не находишь? — возбужденно воскликнула Мирабел. — Все получилось именно так, как мы с тобой представляли.
Она и не заметила, что доверительно держится за руку Пола, однако от его внимания это не ускользнуло. Пол искоса взглянул на молодую женщину. Длинные, только что вымытые волосы рассыпались по плечам и казались мягкими, как шерстка котенка. Он поднял руку, чтобы погладить их, но как раз в эту минуту Мирабел наклонилась, чтобы сорвать сухой листок с герани.
Осталось только меблировать детскую. Ее уже отделали в мягких бело-зеленых тонах, а на одной стене наклеили обои со смешными медвежатами, но мебель здесь осталась прежней — двуспальная кровать для взрослых и туалетный столик.
Пол иногда приводил кого-нибудь из своих дизайнеров или инженеров домой ужинать, а потом они надолго засиживались за работой в его кабинете. Поэтому на время детскую использовали как комнату для гостей. Мирабел перебралась в большую спальню, где прежде спал Пол и где теперь прорубили дверь, соединявшую ее с детской.
Пол открыл дверь и посмотрел на кровать, представлявшую собой хаос из подушек и простыней — напоминание об их близости. Он улыбнулся Мирабел, но та отвернулась.
— Не знаю, как быть с комнатой для гостей, когда родится ребенок, — пробормотала Мирабел и осеклась: ответ напрашивался сам собой. — Ну, все равно, это ведь ненадолго, — напомнила она им обоим. Почему-то эти слова прозвучали странно фальшиво.
