Эбби Грей - В этот раз – навсегда
– Женится Остин на мне или нет не твое дело, – абсолютно ледяным тоном проговорила Трейси.
– Так ли? – Кристал уперла руки в бедра. – Если он на тебе женится, ты будешь все время рядом с моей дочерью, а это, полагаю, мое дело.
– Эмили не твоя дочь, – выговорил Остин сквозь стиснутые зубы. Он попытался встать, но накатившая боль не позволила ему сделать этого. – Ты отреклась от нее при рождении и ни разу с тех пор не интересовалась ею.
Кристал показала ему палец:
– Не боись. Мне плевать на девчонку. Она была не нужна мне с самого начала. И ты это знаешь. Я просто не хотела тут с ней завязнуть, если ты не можешь больше о ней заботиться, умираешь или чего там… Я бы отдала ее на усыновление, потому что Бубба никогда не будет растить чужого щенка. Ты и эта сучка, вы можете оставить ее себе, если хотите.
– Ну ты, проваливай, – не выдержала наконец Трейси.
– Ты мне не указывай. Тебе не с чего задирать нос. – Лицо Кристал угрожающе приблизилось к Трейси, пока их не разделил всего дюйм. – Не думай, что Остин принадлежит тебе, – злобно добавила она.
Трейси готова была вскипеть, но голос ее оставался мягким. Опасно мягким, как хорошо знал Остин.
– Если хочешь драться, Кристал, лучше подточи когти, потому что он совершенно точно не принадлежит тебе.
Женщины уставились друг на друга, и Остин почти мог поклясться, что слышал, как одна из них зашипела. Он приподнялся со стула, чтобы вмешаться, но Кристал повернулась и с силой толкнула его обратно.
Остин застонал от боли и согнулся пополам, держась за живот.
Трейси наконец окончательно вышла из себя. Она подняла руку и ударила Кристал по лицу с такой силой, что та закачалась и чуть не свалилась на койку. Вскочив на ноги, как бойцовый петушок, она попыталась ударить в ответ, но Трейси схватила ее за руки.
– Забудь об Эмили! – закричала она. – Я ни за что не дам тебе прикоснуться к ребенку! Ты не заслуживала даже того, чтобы иметь ее! Отправляйся обратно к своему грузовику, проваливай из города и держись подальше от нас! – Она вытолкала Кристал в холл и закрыла за ней дверь. – Остин, Остин, ты в порядке?
Остин слабо кивнул и выдавил кривую улыбку. – Вот вы с Кристал и встретились наконец. Боже мой! Ну и сцена!
– Жуткая женщина, Остин. Слава Богу, ты единственный опекун дочери.
Он кивнул в знак согласия.
– Благодарение Господу, Эмили не видела ее.
Трейси разгладила платье, которое, к величайшему восхищению Остина, задралось во время потасовки. Она нахмурилась.
– На что это ты смотришь?
– Ни на что, – солгал он, ухмыляясь. – Я правильно расслышал, ты велела Кристал держаться подальше от «нас»?
– Да. Нас. Тебя и меня, и Джексона, и Эмили.
– Хм-м. Звучит так, будто мы – одна семья. Трейси бросила на него предупреждающий взгляд.
– Остин… – Она остановилась, вспомнив, зачем сегодня пришла сюда, – обсудить некоторые аспекты их отношений. Но ее собственное мнение о многих из них изменилось после встречи с Кристал. Если можно назвать встречей эту жуткую сцену.
Она наклонилась к нему и поцеловала в лоб. Остин никогда не узнает, как хорошо, что ей удалось дать выход ревности и гневу, которые она подавляла в себе много лет. Однажды Кристал украла у нее Остина и покинула его дочь, а теперь осмелилась угрожать ему, когда он так слаб и болен, что не может даже ходить.
Не то чтобы Трейси хотела, чтобы Эмили когда-нибудь узнала, как она дала пощечину Кристал. Но дочь Остина заслуживала, чтобы в один прекрасный день у нее появилась настоящая мать, а сегодня Трейси окончательно уверилась в том, что Кристал ею никогда не интересовалась.
– Ты собиралась что-то сказать?
Трейси ласково погладила его волосы. Наконец-то она сможет вернуть ему хоть долю той нежности, что он выказал ей, без всякой боязни. Ее безымянный страх, ее сомнения – все они скрылись за дверью вместе с Кристал.
– Да. – Она поколебалась. – Думаю, я люблю тебя. Остин недоверчиво смотрел на нее.
– Ты думаешь, что любишь меня… Что ж, полагаю, это хорошая новость. Встреча с Кристал помогла тебе прийти к такому выводу?
Она, казалось, уже была готова отречься от своих слов. Он приготовился к дурным новостям.
– Кристал не имеет к этому никакого отношения, – соврала она. – Но я не хочу, чтобы меня торопили, манипулировали мной или обольщали, чтобы заставить изменить мнение по любому поводу. Это ясно? – Она перевела дух.
Остин поднял бровь.
– Превосходно. Я соглашаюсь на эти условия, но с одной оговоркой.
– Какой это? – Голос ее был осторожным, она встала и начала прохаживаться по комнате.
Остин ухватил ее за талию, заставив сесть на подлокотник его стула. Нетерпеливая рука скользнула вверх по ее ноге до деликатного кружевного края трусиков.
– Ты заберешь назад условие по поводу обольщения.
– Остин!
Она ударила его по руке, снова обозлившись, и встала на безопасном от него расстоянии, около двери.
– Неужели тебя ничто не может остановить? Возвращайся в постель.
– Нет. Трейси, я так люблю тебя, что это причиняет боль.
– Это твои швы причиняют тебе боль. Не любовь.
Он жалобно застонал и приподнялся. Трейси чопорно отвела взгляд. Даже в больничном одеянии его загорелое тело было слишком искушающим. Она мельком заметила голые мускулистые ноги, когда он натягивал на себя простыню, прежде чем повалиться на подушки, и вспомнила, каково это было, когда они сплетались с ее ногами тогда, давно.
– Ты не подашь мне стакан воды, пока не ушла? Но Трейси не попалась на эту уловку.
– Попросишь медсестру, ты, осьминог.
Остин вздохнул и потянулся к кнопке вызова персонала. Дверь немедленно открылась, но это была не медсестра. Самый большой и толстый из когда-либо виденных Трейси мужчин вошел в палату. Он был в джинсах, сидящих совсем низко на его толстых бедрах, и серой рубахе с напечатанным на ней мультяшным волком верхом на «харлей-дэвидсоне». Тяжелая длиннющая цепь одним концом была пристегнута к поясу, а вторым – к огромному бумажнику, засунутому в набедренный карман. Его грязные светлые волосы были стянуты в конский хвост, а густая борода окаймляла его квадратное лицо. Он, безусловно, мог быть только Буббой.
– Слышал, ты оскорбила мою жену, – прорычал он. Трейси пересекла комнату и остановилась, лишь когда ее нос был всего в нескольких дюймах от его. Он казался достаточно сильным, чтобы переломить ее пополам одним ударом руки, но накаленная докрасна ярость заставила ее забыть об осторожности.
– Да, оскорбила, – сказала она смертельно опасным ангельским голоском, и Остин выскользнул из постели, собираясь по меньшей мере встать между ними, прежде чем начнется побоище. Бубба, конечно, выиграет, но, судя по бешеному взгляду Трейси, он получит немало боевых ран, прежде чем битва закончится.
