Ирен Беллоу - Судьбы прикосновенье
— Отлично! — похвалил ее за прыжок Кендал. — Ты здорово прыгаешь, тетя Бетти. Я тоже так хочу. Могу я тоже прыгнуть?
— Конечно, можешь, — неохотно согласилась Бетти. — Но только сегодня и один раз, хорошо? Прыгай так, чтобы я тебя поймала. — Едва она произнесла эти слова, как Кендал уже летел в ее протянутые руки.
— А я? — вполне серьезно спросил сверху Рассел и тут же, спрыгнув, оказался так близко от нее, что чуть не задел. Сделав вид, что теряет равновесие, он ухватился за Бетти и вдруг крепко прижал ее к себе.
Сердце Бетти сладостно замерло от прикосновения его сильного тела. Хочет она того или нет, но этот человек стал ей близок и дорог, хотя она совсем его не знает.
— Пойдем домой, — тихонько шепнула она Расселу, как только он ее отпустил.
Рассел выпрямился и настороженно посмотрел на нее.
— Ты этого хочешь? — так же тихо спросил он.
— Да, — не задумываясь ответила Бетти.
Далее все оказалось очень просто. Кендал был отправлен к своим юным гостям, Бетти рукой просигналила озабоченной Айре, что они с Расселом уходят, и, не привлекая ничьего внимания, они ушли.
Пока они были в гостях у Айры, уже стемнело. Дом Бетти был погружен в темноту, лишь в кухне над плитой горела одинокая лампа.
Взявшись за руки, в сумеречной тишине они молча поднялись в спальню.
Эта комната с той минуты, как он впервые в ней побывал, занимала особое место в его фантазиях и мечтах. Остановившись на пороге и глядя на Бетти, зажигавшую три свечи на комоде, он убедился, что реальность может превзойти любые фантастические видения.
Пламя свечей, дрожа и колеблясь от дуновений легкого ветерка, залетавшего в распахнутое в сад окно, скользило неверными тенями по глади стены, а фикусы и пальмы по углам таинственно темнели, чуть шурша тяжелой листвой. В саду самозабвенно заливалась третью какая-то вечерняя птаха.
Затаив дыхание, Рассел смотрел, как Бетти, стянув через голову платье, небрежно уронила его на пол, словно подавала ему некий знак. Вынув шпильки из тяжелой копны волос, она позволила им свободно упасть, и золотистые густые пряди закрыли грудь и спину. На фоне темного вечернего окна она казалась прекрасной сияющей статуей.
— Что же это такое… — задыхаясь, хрипло произнес Рассел и не заметил, как в два широких шага оказался рядом с ней и с восторгом зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их аромат.
Но Бетти тихонько отстранилась и, делано строго посмотрев на него, небрежно сказала:
— Вам не кажется, мистер Брайан, что на вас слишком много надето? — И тут же сама испугалась собственной развязности.
Но теперь она понимала, что с ней. Это началось еще на Айриной лужайке, когда Бетти и Рассел стояли так близко, что она едва не упала в его объятия на глазах у всех. Она вынуждена была признаться себе, что истосковалась не только по ласкам, но даже по простому прикосновению мужчины. Как могла она так долго терпеть? А потом поняла. Ей не нужны были просто мужчины. Она ждала Рассела. И дождалась.
Рука Бетти потянулась к вороту его рубашки. Она любит его, это бесспорно, думала Бетти, медленно расстегивая пуговицы.
— О, Бетти, — словно опомнившись, смущенно промолвил Рассел, досадуя на свою внезапную растерянность, однако не шелохнулся.
Бетти все сделала сама. Расстегнув его трикотажную, снимающуюся через голову рубашку, она выдернула ее низ из тесного пояса джинсов и сняла ее. На секунду она замерла, глядя на его обнаженный торс. Но ее нетерпение было слишком сильным. Не раздумывая более, она сняла с Рассела ботинки, затем джинсы. Движения ее были легкими и ласковыми — так мать осторожно раздевает полусонное дитя. Теперь он стоял перед ней в одних знаменитых трусах, некогда так поразивших ее.
— О, как ты прекрасен! — не выдержав, почти задыхаясь, прошептала Бетти и с удивлением и восторгом заметила, как потемнели от румянца смущения его смуглые щеки.
Взяв ее за подбородок, Рассел нежно провел пальцем по овалу ее лица, глядя в глубокие янтарные глаза.
— Я столько мечтал об этом, жаря эти чертовы бифштексы… — признался он.
— И я тоже, — прошептала Бетти, чувствуя, как слабеют ноги.
Он подхватил ее.
— Кажется, нам повезло и на этот раз мы окажемся в настоящей постели.
— Надеюсь, — тихо промолвила она и потянулась к его губам.
Чутье женщины подсказывало Бетти, что любовь-страсть, которую она испытывает к Расселу, отлична от ее чувств к Стиву, хотя они были искренни и она дорожила ими. Но теперь она понимала, что они были лишь слабой тенью сильных и глубоких эмоций, рождавшихся в ней каждый миг, когда она была с Расселом. Ее неодолимо влекло к нему, в ней рождалось какое-то нетерпение, желание коснуться его, почувствовать вкус его поцелуя, ее тело мгновенно откликалось на каждое его прикосновение.
У них еще будет время для долгих нежных ласк, любовных игр, тихих слов и робких касаний. Сейчас он ей нужен без промедления, как умирающему от жажды — капля воды, задыхающемуся — глоток воздуха. Она не может ждать.
— Рассел, — требовательно шепнула она, смущенная его медлительностью.
— Прости, я еще не готов… — виновато вздохнув, промолвил он. — Подожди чуть-чуть…
— Я не могу ждать… Ты мне нужен сейчас…
— О, Бетти!..
В этом тихом, как стон, возгласе слились изумление, восторг и благодарность…
9
Лунный луч упал на постель. Бетти спала как дитя, подложив под щеку ладони. Лицо ее было спокойным и ясным.
Стоя у открытого окна, Рассел смотрел на нее, завидуя ее спокойному сну и счастливым сновидениям. Но больше всего он завидовал ее способности спать сном праведника.
С ним было иначе. Его терзали сомнения. Он знал, что должен наконец решить, как быть дальше.
Рассел беспокойно переменил позу и оперся рукой о раму окна. Взгляд его был устремлен поверх сада и лужайки куда-то в темно-синюю даль ночи. А она, тихая и спокойная, была прекрасна. Молодая луна умиротворяюще лила мягкий свет с небес, окруженная сонмом бледных звезд.
Рассела мучила совесть. Он не мог больше лгать. Страстная тирада Бетти против лжи до сих пор звучала в его ушах. Он прекрасно понимал, что злоупотребил ее гостеприимством, когда укрылся в ее доме от грозившей ему опасности, хотя и был вынужден это сделать. Но теперь дальнейшая ложь будет просто чудовищной. К тому же он понял, сколь небезразлична ему Бетти.
Кажется, это тревожит его больше, чем вина перед Бетти за обман. В этот день как будто ничего не изменилось в его жизни, но вместе с тем что-то произошло. Рассел не любил неопределенности, его пугали непонятные и незнакомые чувства. Он всегда этого избегал.
