Патриция Кей - Радости Любви
Впрочем, не важно, как она вела себя с Джимом. Он не волновал ее. Их встречи были похожи на поездку в седане со скоростью тридцать миль в час. С Питером, наоборот, она чувствовала себя живой. Они будто мчались в быстрой спортивной машине, которая заходит на поворот со скоростью восемьдесят миль в час, и ты не знаешь, что скрывается за виражом. Даже в самом начале, когда она впервые встретила Питера и решила, что он ей не нравится, все равно не осталась к нему равнодушной. И никогда не была.
Куин украдкой взглянула на Кимбла. Он кричал что-то о неправильном замечании судьи. У него орлиный профиль, подумала Куин. Орлиный и сексуальный. Ей нравилось, каким жестким становился его подбородок, когда он злился, нравился изгиб его губ, когда он улыбался, нравилась горбинка на носу.
А особенно ей нравилось, как он целуется. Ее сердце начинало биться быстрее от одной только мысли об этом. Ей хотелось, чтобы футбольный матч продолжался вечно.
Но все хорошее когда-нибудь кончается. Через полчаса матч закончился со счетом 23:22 в пользу хозяев поля. Толпа ликовала. Куин и Питеру с трудом пришлось пробираться к стоянке, где был припаркован автомобиль.
По пути домой они почти не разговаривали. Несколько раз Куин украдкой взглянула на Питера. Интересно, о чем он думает?
Теперь, когда вечер закончился, она напоминала себе сдувшийся воздушный шарик. Что скажет и сделает Питер, когда они приедут домой? Теперь, когда им не нужно больше разыгрывать представление, они будут чувствовать себя неловко.
Когда Питер въехал на подъездную дорожку, Куин решила облегчить ему задачу:
– Спасибо за чудесный вечер, Питер. Он искоса взглянул на нее.
– Это я должен тебя благодарить. Не могу выразить, как я признателен за то, что ты для меня сегодня сделала. – Он потянулся и взял ее за руку. – Мне все очень понравилось. – Он тихо засмеялся. – А особенно поцелуй.
Сердце Куин тревожно забилось.
– Мне тоже все понравилось.
Питер вылез из джипа и быстро обогнул его, чтобы помочь ей выйти.
– Ты же не торопишься? Облачко пара показалось из его рта.
– Нет, – прошептала она.
– Хорошо. Тогда, может, ты подождешь, пока я поставлю машину в гараж, и мы зайдем ко мне? Выпьем по чашечке кофе.
– Хорошо.
Она стояла на дорожке и ждала, пока он откроет дверь гаража и поставит свой джип рядом с «линкольном» тети. Дул ледяной ветер, и она совсем продрогла.
В квартире Питера, напротив, было очень тепло. Когда они вошли, он зажег свет, и Куин огляделась. Она давно не была здесь. Все изменилось. Во-первых, не было тетиной мебели. Комнату занимала массивная, современная и… мужская мебель. У нее был дорогой вид, особенно у кожаной кушетки цвета отлично выдержанного виски. Домашняя обстановка Кимбла шла вразрез с тем, что Куин успела о нем узнать. Это разжигало интерес к его прошлому.
– Проходи на кухню. Я поставлю кофе, – сказал он.
Она проследовала за ним в маленькую комнатку, которая изначально была частью той комнаты, которую он называл гостиной. Куин стояла в дверном проеме и наблюдала, как Питер быстро наполнил до краев кофеварку и включил ее. Через несколько секунд первые ароматные капли упали в стеклянный кувшинчик.
Когда кофе был готов, Питер наполнил две кружки, и они с Куин вернулись в гостиную. Она села на кушетку, ближе к краю. Куин думала, что Питер сядет на другой конец, но он плюхнулся прямо посередине. Их разделяло меньше фута, и его близкое соседство не давало Куин покоя.
Несколько минут они молча потягивали кофе, но затем Питер поставил кружку на столик и повернулся к гостье. Расстояние между ними сократилось еще больше.
– Шутки в сторону, – улыбаясь, сказал он. – Сегодняшний вечер был самым приятным за долгое время. Сердце Куин затрепетало. Она ответила:
– Спасибо. Я чудесно провела вечер. Уже забыла, сколько удовольствия может доставить игра между школьными сборными.
– Так это футбол тебе так понравился?
Ну почему ее глупое сердце готово выпрыгнуть из груди всякий раз, когда Питер открывает рот?
– Н-нет. Мне все понравилось.
Она подумала, что он снова собирается ее поцеловать. Но прошло уже несколько секунд, а он этого не сделал. Сожаление и разочарование зашевелились в ее душе. Она понимала, что сегодняшний вечер – исключение, они с Питером не были парой и никогда ею не станут. Тем не менее она хотела получить от этого вечера как можно больше.
Он взял кружку и отпил кофе. Куин сделала то же самое.
– Знаешь, – задумчиво сказал он, – извини за то, как я сначала к тебе относился. Надеюсь, ты меня простила.
– Ты же знаешь, что да. Их взгляды встретились.
– Видишь ли, я понятия не имел, почему ты так долго не появлялась дома. Я знал только, что у твоей тети, которую считаю одной из самых замечательных женщин на свете, появлялась грусть на лице каждый раз, когда она получала от тебя письмо. Я все никак не мог понять, почему ты ни разу не навестила ее. Это выводило меня из себя.
– Так вот чем объясняется твоя враждебность! А я-то никак не могла понять.
– А в будущем? Ты будешь чаще приезжать домой?
– Конечно. Я люблю тетю Фиону. Я так же скучала по ней и не могла дождаться, когда вернусь сюда. – Взгляд Куин был направлен в никуда. – Знаешь, забавно, но если бы ты задал мне этот вопрос пару недель назад, я бы стала оправдываться. А сейчас мне просто жаль упущенные годы.
– Куин…
– Да? – Она снова встретилась с ним взглядом и увидела в его глазах сочувствие.
– Хочешь об этом поговорить?
– Думаю, тетя Фиона уже рассказала тебе все отвратительные подробности.
Она сразу же пожалела о своих резких словах, когда увидела выражение его лица.
– Она рассказала мне только факты. Я бы хотел услышать эту историю из твоих уст.
Куин испытующе посмотрела на Питера. Одна ее половина все еще хотела избежать разговора на эту тему, как она и делала все эти годы. Говорить об этом – все равно что вскрывать вены.
– Иногда это помогает, – подбодрил Питер. Ей было трудно начать. Она сомневалась. Но взгляд Кимбла был все таким же понимающим и сочувствующим, и Куин становилось все легче откровенничать с ним.
– Я знаю, что мне было больно не столько из-за того, что я потеряла Роберта, – призналась она через какое-то время. – Больнее всего было то, что Морин забрала его, не подумав, как я буду при этом себя чувствовать. Понимаешь, я боготворила Морин. Всегда. Я бы все для нее сделала, да и часто делала, и в душе была уверена, что она любит меня так же преданно и сильно. А потом… – Куин прикусила нижнюю губу и проглотила комок в горле. – А потом выяснилось, что это не так.
Оказывается, говорить об этом было по-прежнему больно.
