Барбара Уоллес - Всегда говори «Да!»
Она боролась с тем, как сжалось ее сердце при виде растерянности Хантера.
– Мне просто надо выбраться отсюда. Мне надо идти…
Идти куда? Эбби не могла больше оставаться в его квартире. Она должна собрать свои вещи и вернуться в дом Маккензи. Опять начать все сначала.
Ну где же все такси? Ради всего святого, это же Нью-Йорк! Разве не должны они быть везде? Что-то желтое мелькнуло на дороге. Эбби замахала рукой, но лишь для того, чтобы увидеть, как машина проносится мимо нее с пассажиром на заднем сиденье.
Хантер схватил ее за плечо, заставляя повернуться.
– Что бы ни заставило тебя так отреагировать, скажи мне. Я не позволю тебе сбежать вот так, без всяких объяснений.
Он был прав. Эбби была ему очень многим обязана, но не могла подобрать правильные слова.
– Это из-за Европы, да? Ты не хочешь туда ехать. Прекрасно.
– Дело не в поездке.
– В чем же?
Эбби постаралась сморгнуть слезу. Хантер выглядел таким растерянным, и обеспокоенным, и, возможно, обиженным. На мгновение она перенеслась мысленно в комнату с архивами и вспомнила мальчика, всегда остающегося в стороне. Жалость разрывала ее сердце на кусочки. Слезы, которые она сдержала за несколько мгновений до этого, жгли ей глаза.
– Я совершила ужасную ошибку, – прошептала она.
– Ошибку?
Он понял, о чем она говорит. Как будто тень накрыла его лицо, и Хантер тут же ушел в себя. Тот мужчина, которого она любила, исчез.
– Понятно.
– Мне так жаль. – Эбби была ненавистна мысль о том, что она причинила ему боль. – Я никогда… То есть я не могу… – Она замолчала, когда мимо них пробежали люди. – Я пообещала себе, что никогда больше не сделаю тех ошибок, которые совершила с Уорреном.
– Уоррен. Сколько можно! – Хантер запустил руку в свои волосы. – Сколько раз я уже напоминал тебе, что я не твой бывший?
– Я знаю. – Хотя он был в какой-то степени более опасным. – И именно поэтому было бы так легко сделать тебя центром моей вселенной.
– Не понимаю.
– Я потеряла себя с Уорреном. Я превратилась в слабовольную женщину и не узнавала сама себя. А все потому, что решила: это он – мой прекрасный принц. А он им не был. И когда я освободилась, то пообещала самой себе, что я никогда больше ни с кем не потеряю себя. Уж лучше я буду одна.
– Ясно. – Хантер уставился на землю и лишь через несколько долгих минут поднял глаза на Эбби.
Но за мгновение до того, как его взгляд стал жестким, она уловила слабость, мелькнувшую в глубине его удивительных глаз.
– Только один вопрос, – хрипло произнес он.
– Какой?
– Когда ты перестанешь позволять Уоррену управлять твоей жизнью?
– Уоррен ничем не управляет.
Уж Хантер должен это знать. Это он был в суде вместе с ней.
– Ты меня не одурачишь. Все, что бы ты ни делала, связано с ним.
– Ты что, вообще не слушал, что я тебе говорила? Это ради того, чтобы не повторять прошлых ошибок. Прости меня за то, что я такая осторожная.
– Осторожная или трусливая? – спросил он.
Тишина заполнила растущую между ними пропасть. Трусливая? Кем он себя возомнил? А что он ожидал от нее? Чтобы она забыла уроки прошлого? Эбби сложила руки на груди:
– Прощай, Хантер.
Вместо слов он поднял руку. Через несколько секунд желтая машина подъехала к тротуару. Когда Хантер открыл для нее дверцу, до Эбби донесся запах его лосьона, словно вонзившись в самое сердце. Она надеялась, что ей больше никогда не придется чувствовать этот восхитительный древесный аромат.
– Я соберусь через час, – сказала она.
– Как тебе будет удобно. – Пожав плечами, он закрыл дверцу, позволив ей уехать без него.
Глава 11
– Думаю, я просмотрела все подходящие вакансии в пяти населенных пунктах, – Эбби упала в выцветшее кресло времен королевы Анны, – и ничего. Даже в ресторанах быстрого питания.
Либо ей не хватало квалификации, либо она приезжала тогда, когда место уже было занято.
– Выше нос, – успокоила ее Кармелла. – Прошло всего три дня.
Целых три дня с тех пор, как она оставила Хантера. Три дня, как вернулась в дом Маккензи и приступила к поискам работы. Она даже поспорила сама с собой: на что потребуется больше времени – на то, чтобы найти место, или на то, чтобы избавиться от постоянной боли, которая не проходила с того момента, как Эбби закрыла дверцу того такси.
– Посмотри, здесь есть кое-что, – сказала Эбби. – Ночная смена уборщиков в лаборатории, где проводят тесты над животными.
– Звучит привлекательно. Пойду отвечу на звонок. Сегодня я дежурю.
– Может, я смогу принести домой какого-нибудь зверька? – Эбби сказала вдогонку подруге.
Она очень заинтересовалась этим местом: ночная работа могла избавить ее от бессонницы. Она все еще волновалась по поводу спора, который устроила при расставании с Хантером. Он и пары слов не успел вставить. А теперь – по прошествии некоторого времени – ее доводы казались крайне неубедительными и вообще глупыми.
Кармелла вернулась в комнату:
– У тебя посетитель.
Это был Хантер. Чертовски привлекательный, как обычно, в своей выцветшей рабочей куртке и солнцезащитных очках. Увидев его, Эбби словно окоченела. Ей хотелось подбежать к нему и заключить его в крепкие объятия, но она сдержалась.
– Привет, – хрипло произнесла она.
Хантер не ответил. Последний раз, когда они виделись, на его лице было холодное, отстраненное выражение. Такое же, как и сейчас. Было очевидно, что ему неприятно встречаться с ней вновь. Тогда что ему нужно?
– Как твоя рука? – спросила Эбби.
Игнорируя ее вопрос, Хантер вытащил конверт из своей сумки:
– Я зашел, чтобы отдать тебе кое-что. Это с того дня в замке.
День, когда они впервые поцеловались. Разве она могла забыть?
В конверте была фотография. Видимо, Хантер сделал ее, когда Эбби рассказывала о замках и сказках. На снимке она наклонила голову, глядя куда-то вдаль, волосы были растрепаны.
– Ты говорила, что потеряла прошлый снимок.
Эта фотография была не похожа на предыдущую, где Эбби выглядела усталой и бледной. Здесь она улыбалась, а ее глаза светились любовью и энергией. Она выглядела живой. Счастливой.
– Спасибо, – с трудом произнесла Эбби. – Это…
– Я упустил кадр.
Она подняла на него взгляд:
– Какой кадр?
– В Ливии. Во время мятежа. Я не смог поймать кадр. Вся моя карьера… – Что бы он ни собирался сказать, его голос затих, когда он отошел от нее. – Все ради кадра. Этому меня всегда учили. Ничто другое не важно.
– Я помню.
Какой отец, такой и сын.
– В день мятежа я отошел к дальнему краю площади. Как раз там на меня и напали.
– Мне жаль. Я не знала.
– Ты не понимаешь. – Повернувшись, Хантер снова подошел к ней. – Я пошел туда, потому что хотел уйти с дороги от толпы.
