Джейн Харри - Предчувствие страсти
– А ты не мог бы оказать мне услугу?
– Если это в моих силах. Так чего же ты хочешь?
Джоанна едва не брякнула, что хочет близости с ним, и немедленно, но вместо этого сказала:
– Мне бы хотелось взять Малышку с собой, когда я отсюда уеду. И еще я хочу купить Гнедого. Сейди сказала, что ты не собираешься оставлять его.
– Неужели ты намереваешься обзавестись собственной конюшней? – удивился Гейбриел.
– Да, представь себе! – кивнула Джоанна. – Со временем, разумеется. А пока я отдала бы его в платную конюшню.
– Ты, похоже, все предусмотрела, – сухо заметил он. – Конечно, я отдам тебе Малышку, что же касается Гнедого… С ним не всякий сможет справиться: это ведь норовистая лошадь, даже меня не всегда слушается.
– Меня это не пугает! Мне кажется, что нас с Гнедым многое объединяет, – возразила Джоанна. – Мы нужны друг другу.
– Почему, любопытно узнать? – усмехнулся Гейбриел.
Ответ вертелся у нее на языке: потому что ни Гнедой, ни она сама здесь никому не нужны! Но вслух Джоанна сказала:
– Между нами наладилась внутренняя связь. Это трудно объяснить. Но нас влечет друг к другу.
– Такой ответ меня не устраивает, – покачал головой Гейбриел. – Докажи, что ты сможешь управиться с ним!
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я плохая наездница?
– Вовсе нет! Ведь у тебя прекрасный учитель! – поддел Гейбриел.
– Верно, – кивнула Джоанна, сделав вид, что не поняла намека. – Лайонел был исключительно терпелив со мной.
– Какая черная неблагодарность! – поморщился Гейбриел. – И после этого ты надеешься получить от меня какое-то одолжение?
– Я пока тоже ничего тебе не обещала! – пожала плечами Джоанна.
По лицу Гейбриела пробежала тень. Он замолчал, и зависшее в воздухе напряжение инстинктивно почувствовали даже лошади. Джоанне стало не по себе, она поёжилась. Малышка нервно повела головой. Гнедой тоже забеспокоился, но Гейбриел умело успокоил его. Джоанна отметила, что сделал он это легко и непринужденно. Лошади всегда играли в его жизни существенную роль, подумалось ей, как же он будет обходиться без них в Лондоне? Неужели ради Синтии он готов изменить своим привычкам и привязанностям? А стоит ли та подобной жертвы?
Их взгляды скрестились.
– Я все же надеюсь, что ты выполнишь мою просьбу, – тихо сказал Гейбриел.
– Услуга за услугу!
– По-моему, ты заблуждаешься в отношении Гнедого, – холодно заметил он. – Однако я готов отдать его тебе, если ты докажешь, что можешь ездить на нем верхом.
– Нет, я хочу его купить! Мне не нужно от тебя подарков! – воскликнула Джоанна.
– Послушай, мы ведь условились, как будет происходить наш развод. И ради Бога, не осложняй эту проблему банальными мелочами. Я не баловал тебя подарками за время нашего супружества. Так почему бы тебе не принять от меня на память в дар какую-то лошадь?
– Я могу забрать Гнедого прямо сейчас? – оживилась Джоанна. – Хочешь, я докажу, что он слушается меня?
– Это не совсем подходящее для тебя седло, – возразил Гейбриел. – К чему такая спешка?
– Ерунда! – отмахнулась Джоанна. – Давай покончим с этим вопросом немедленно, пока ты не передумал.
– Не в моих правилах менять решения, – нахмурился он.
– Неужели? – вскинула брови Джоанна. – А как же тогда прикажешь понимать разговоры о том, что ты передумал в отношении Уэстроу?
– О чем это ты? – насторожился Гейбриел. – Выражайся яснее!
– Я слышала, что поместьем вновь заинтересовались владельцы гостиниц «Фернайвел хотелз». Разве не так?
– Да, они намерены сделать мне какое-то предложение, – кивнул Гейбриел. – И что в этом особенного?
– Ты его примешь? – упавшим голосом спросила Джоанна.
– Пока только рассмотрю, – спокойно сказал он.
– Неужели ты всерьез подумываешь над тем, чтобы продать поместье? – ахнула Джоанна. – Я в это не верю!
– Почему? Если сделка окажется выгодной, я не упущу шанса увеличить свое состояние. Недвижимость должна приносить доход.
– Но ведь это твой дом!
– В последние два года у меня его не было! – Он насмешливо взглянул ей в глаза. – Разлука не всегда смягчает сердце человека, как тебе известно.
– Понимаю, – пролепетала Джоанна.
– Я в этом сомневаюсь. Так или иначе, тебя это не касается. Ты получишь свою долю, как это предусмотрено законом, после развода.
– Ты полагаешь, я приму эти деньги? – изумилась Джоанна.
Гейбриел поморщился.
– Давай поручим утрясать финансовые вопросы нашим адвокатам! Я не нахожу в этой сделке ничего позорного: ведь я не собираюсь ради денег никого убивать или предавать.
– Нет, именно это ты и собираешься сделать! Предаешь свой дом, дом своих предков! Как можно позволить превратить его Бог знает во что? А что будет с людьми, которые здесь прожили и проработали столько лет? О них ты подумал? – кипятилась Джоанна.
– Какая патетика! – Гейбриел демонстративно захлопал в ладоши. – Может, тебе стоит заняться политикой?
– Иди к черту! – прошипела Джоанна и, вставив ногу в стремя Гнедого, одним махом вскочила в седло и понеслась прочь.
Ей требовалось побыть одной и успокоиться, смириться с тем фактом, что продажа Уэстроу ее не касается. Ведь это не ее дом. Их жизненные пути с Гейбриелом навсегда расходятся. Он, видимо, исчерпал все запасы доброжелательности и более не хочет ей уступать. Так для чего же терзаться сомнениями? Терять уже нечего!
Гнедой уносил ее все дальше и дальше, радуясь внезапной свободе.
– Отныне мы одни противостоим всему свету! – хрипло расхохоталась Джоанна, но смех застрял в горле и перешел в рыдания.
Впереди показалось Пристанище отшельника, пора было поворачивать домой. Джоанна оглянулась: Гейбриел совершенно исчез из виду. Она вновь посмотрела вперед и заметила какой-то белый предмет, развевающийся между камнями. Гнедой испуганно заржал и встал на дыбы.
Земля вдруг завертелась волчком и стала стремительно приближаться.
11
Какие-то лица то возникали в поле зрения Джоанны, то исчезали, не всегда ассоциируясь с именами, как и голоса обступивших ее людей, глухие и неразборчивые, словно они доносились со дна океана. Отдельные слова, однако, ей удавалось понять, например, «легкое потрясение» и «кости целы». Но от этого боль не утихала, казалось, все тело саднит и ноет. И даже мягкая постель не смягчала этого тягостного ощущения.
Джоанна заставила себя открыть глаза пошире, чтобы увидеть конкретного человека, и прочла на его лице тревогу и страдание. Ей захотелось сжать его голову ладонями и жарко поцеловать, чтобы изгнать его страх.
Но она не могла этого сделать, потому что он ей не принадлежал. По той же причине ей не хватило смелости признаться ему в любви и заверить в том, что все обойдется.
