Айрис Оллби - В богатстве и в бедности…
Тихо всхлипывая, она продолжала что-то шептать.
— Ты веришь мне? — единственное, что можно было различить сквозь рыдания.
Она так и не услышала ответа. Элизабет подняла заплаканное лицо и посмотрела в его глаза.
— Скажи, что веришь мне, Кристофер!
Ничто не дрогнуло в его лице.
— А какое это имеет значение? Все было ошибкой. У наших отношений нет будущего. То, что я сейчас скажу, — это абсолютно серьезно. Так вот, то, что было сегодня ночью, больше никогда не повторится! Слышишь? Никогда… — Он смотрел ей прямо в глаза.
— Ты шутишь? — Элизабет похолодела.
— К сожалению, нет, — холодно ответил Кристофер и снова невольно окинул взглядом ее обнаженную фигуру.
Увидев его секундное замешательство, Элизабет протянула к нему руки, обняла за шею и прижалась к груди.
— Я не отпущу тебя, — прошептала она.
Даже в ее объятиях он старался быть невозмутимым. Но Элизабет чувствовала, что ее неожиданная ласка возымела желаемый эффект.
— Не могу понять, чего ты хочешь от меня, Элизабет? Скажи мне. Только не лги. Мне нужно знать правду.
— Я… я хочу, чтобы ты был моим любовником… пока я здесь, — совершенно искренне призналась она.
Хотеть большего было бы безумием, неосуществимой мечтой! После такого признания он стал бы тяготиться мной, горько подумала она.
— А что дальше, когда закончится этот месяц? Что потом?
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя хватит сил навсегда вычеркнуть меня из своей жизни? Ты не будешь думать обо мне по ночам, не будешь мучиться и сгорать от желания?
— Но… я…
— Хорошо. Только поклянись мне, что не влюбишься! — властно потребовал он. — Поклянись, что секс — единственное, чего ты хочешь от меня!
Она хотела произнести эту клятву. Она даже открыла рот, чтобы произнести эти слова. Но сердце подсказывало ей, что это будет ложью.
Похоже, я действительно влюбляюсь в этого мужчину.
— Нет, — печально вздохнула она. — Я не смогу тебе в этом поклясться. К сожалению…
Вздох облегчения вырвался из его груди, напряженные пальцы разжались. Он порывисто обнял ее и поцеловал.
— Лиззи, я достаточно на своем веку пообщался с записными стервами, — продолжал он. — И если в моей постели целый месяц будет женщина, то я хочу, чтобы я об этом не пожалел. Она должна быть естественной, полной искренних чувств и желаний. Я так боялся, что ты поклянешься. С чем бы ты меня тогда оставила? — Он ухмыльнулся каким-то своим воспоминаниям. — С муками, страданиями и угрызениями совести на целый месяц, вот с чем! А теперь, слава богу, я могу заниматься с тобой любовью искренне, отдаваясь душой и телом, не мучаясь сомнениями. Милая Лиззи, — прошептал он, целуя ее приоткрытой рот. — Прекрасная Лиззи. — Он снова поцеловал ее. — Несравненная Лиззи.
Элизабет не могла произнести ни слова, пока он бережно нес ее в свою комнату на руках.
— Скажи мне, чего ты хочешь? И я сделаю это, — сказал он и нежно положил ее на кровать.
— О боже, — шептала она, проводя ладонями по его волосам.
Она ласково наклонила его голову сначала к своим губам, а потом к груди и тихо стонала, пока он подобно голодному младенцу жадно сосал ее возбужденные соски. Истома охватила Элизабет, с каждым новым мгновением она все острее воспринимала его прикосновения. Теплые волны чувственного наслаждения подхватили ее и подняли на головокружительную высоту в тот момент, когда Кристофер, оставив ее грудь, стал ласкать языком и губами ее тело, спускаясь все ниже и ниже… Ноги девушки, повинуясь желаниям тела, раздвинулись сами, предлагая его губам все, что было сокрыто между ними.
И Кристофер не обманул надежд Элизабет, подарив ей тонкие нюансы ощущений, которых она никогда прежде не испытывала.
Как же примитивны были мои прежние любовники! И как я могла спать с ними, искренне полагая, что жалкие крохи, которые они давали, — предел мечтаний, недоумевала она.
— Все! Довольно! — воскликнула она, переполненная счастливым восторгом, пытаясь вырваться из плена его жарких объятий.
Кристофер только рассмеялся и снова прижал ее к себе, давая понять, что сам позаботится обо всем. Ведь кому, как не ему знать, достаточно ли она получила удовольствия…
Он был неутомим в своих изобретательных ласках, и уже через несколько мгновений она испытала наслаждение невероятной силы, и сам он, от этого возбуждаясь, наблюдал, как его возлюбленная переживает самый острый момент их новой близости. Улыбаясь, он шептал, что она самая страстная, самая прекрасная и неповторимая любовница на свете.
Элизабет никогда не чувствовала себя одновременно такой счастливой и такой усталой. Руки безвольно лежали на простыне, она была не в силах даже смахнуть с лица спутавшиеся волосы. Закрыв глаза, она мгновенно уснула. Если Элизабет и видела сны, то они ее больше не пугали. Подсознание было бессильно перед яркими красками реальности.
11
Элизабет спала долго. Любовь дарит восторг и уносит силы, и, чтобы восстановить их, необходим глубокий сон. Ночь давно сменилась рассветом, солнце поднималось все выше и выше… Так бы она и проспала весь следующий день, если бы ее не разбудил голос Одри.
— Эй, есть ли кто-нибудь в доме? Где вы все попрятались?
Голос Одри мгновенно вырвал Элизабет из глубокого сна. Она открыла глаза, но, ослепленная солнечным светом, сразу зажмурила их. Она не могла понять, который час, но солнце уже стояло высоко и светило ярко, даже через занавески.
— О боже! — воскликнула она. — Это Одри!
Кристофер мягко поймал ее за локоть, когда она попыталась вскочить с кровати.
— Одри уже, наверное, догадалась, Лиззи. Какой смысл от нее скрывать?
Она посмотрела на него как на сумасшедшего и, освободив руку, ловко выпрыгнула из постели.
— Не вздумай сказать ей хоть слово. — Сердце Элизабет бешено колотилось в груди. — Или я тебя убью!
— О, это будет первое на острове убийство, — рассмеялся Кристофер.
— Не смейся. — Элизабет почти шипела, дрожа от волнения. Она представила, что подумает Одри, застав ее с Кристофером после вчерашних перебранок. — Боже! Моя одежда валяется на веранде! Одри увидит меня, если я тихонько выберусь отсюда и проскочу в свою комнату через веранду? — спросила она.
— Не увидит, если ты поспешишь. Она наверняка первым делом зашла на кухню, а окно оттуда выходит на парадное крыльцо.
— Дай бог. — Элизабет с облегчением вздохнула.
— Ты разве не поцелуешь меня на прощание, милая? — спросила он, с восхищением наблюдая за движениями обнаженной девушки.
— Ну, будь хорошим мальчиком, — наклоняясь, произнесла Элизабет. Когда ее губы приблизились к его, он ловко схватил ее и увлек в постель. Она сопротивлялась и с трудом сдерживала смех, когда он ее щекотал, и чтобы Одри ничего не услышала, пришлось сдаться на милость победителя. Но как только он выпустил ее из своих объятий, Элизабет, бросилась к двери, грозя Кристоферу неотвратимым возмездием…
